Продавщица: Назад в пятидесятые (СИ) - Наумова Анна (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt, .fb2) 📗

Продавщица: Назад в пятидесятые

Глава 1. Еще один день...

- Галя, у нас отмена! - заорал кто-то из зала.

Ну что такое! Опять?? Изо дня в день одно и то же! И угораздило же меня родиться Галей... Нет, имя-то очень красивое мне досталось. Но какой идиот придумал этот дурацкий мем?

Я отставила в сторону контейнер с холодной рыбой и макаронами, который взяла из дома, чтобы пообедать, и, кряхтя, тяжело поднялась с кресла. Опять не удалось вовремя поесть. И погреть еду негде - микроволновка, которая стоит у нас в подсобке, уже третий месяц как сломана. Новую начальство, как всегда, покупать не спешит. Скинемся, наверное, как обычно, с девчонками по пятьсот рублей, да купим подержанную на "Авито"... Пора прекращать постоянно есть холодные обеды. А то, чего доброго, язва, которую я так долго и муторно лечила столько лет, снова откроется. У меня и так за последние несколько лет медицинская карта распухла, как томик "Войны и мира"... Остеохондроз, хронический гастрит, язва, панкреатит, две грыжи в позвоночнике... Пару раз за последний год меня увозили на неотложке в больницу. А в поликлинике я бываю раз в двадцать чаще, чем в салонах красоты. Да и красоты той уже не осталось...

Я с грустью посмотрела на себя в зеркало. Покатые полные плечи, толстые икры... От прежних форм восемнадцатилетнего Галюсика ничего не осталось. Эх, а когда-то я весила всего пятьдесят килограмм и носила сорок четвертый размер одежды, а вместо обвислой груди четвертого размера была у меня аккуратная двоечка. А главное, что мне не нравилось в себе - это потухший взгляд. Нет уже никакого блеска в глазах, никакой радости к жизни...

После четырех на обед у нас и вовсе уходить запрещено. Всюду камеры эти дурацкие понатыканы. Даже курить нельзя. Увидит СБ-шник в камеры - закатит скандал и оштрафует, и вместо аванса я получу дырку от засохшего бублика. Курить, естественно, не разрешают не потому, что о нашем здоровье заботятся - просто время, которое в других магазинах можно тратить на перекуры и треп с коллегами о несовершенстве бытия, у нас принято тратить на разгрузку машин с товаром, мытье полов и переклеивание ценников. Ценники нас начальство обязывает переклеивать раз в неделю, и это для всех сотрудников магазина - сущее наказание.

Наш СБ-шник Петр Михайлович - бывший сотрудник полиции, человек злобный, жесткий и абсолютно беспринципный. На пенсию он давно вышел, а привычка командовать у него осталась. Не зря же говорят: "Привычка - вторая натура". А как от второй натуры избавиться?

Сегодня как раз он приехать должен, ротацию продуктов проверить - перетащили ли мы пиво на место колбасы, а колбасу - на место пива. И достаточно ли ровно стоят бутылки. Делать это надо, чтобы привыкший к определенному расположению товара покупатель не шел сразу к привычно стоящему стеллажу, а еще походил, поныкался по магазину, ругая все на свете в поисках "Охоты крепкой", и обязательно прошел мимо лотка с яйцами, бакалеей и очень нужными товарами для дома, которые мы уже полгода не можем продать. А еще Петр Михайлович любит дождаться, пока продавцы начнут уходить домой, и пошарить у них в сумках на предмет "а не вынесли ли они что-нибудь?". Никакого права у него так делать, разумеется, нет, и все об этом знают, но сумочки и рюкзаки покорно раскрывают. Это у нас называется "осмотр". Никто же не хочет получить голый МРОТ вместо положенной тридцатки.

Оставалось только грустно вздохнуть. Значит, поем, как обычно, в лучшем случае в двенадцатом часу ночи. Это если мы с товарками вовремя успеем переклеить все ценники. После работы надо еще пошариться по чужим подъездам, распихать по почтовым ящикам рекламу нашей очень важной и нужной продукции. Я с грустью пошарила в кошельке - всего пара сотен. А до зарплаты еще дня четыре. Это если не задержат.

Завтра к восьми утра - опять за кассу, петь гимн компании, делать вид, что ты бодрячком, и повторять заученное и уже изрядно набившее оскомину: "Здравствуйте, скидочная карта есть?", "Пакет нужен?", "Посмотрите наши акционные товары, вот шоколадочки по сорок девять девяносто всего". Понятное дело, что на кассе лучше никогда ничего не брать, потому что туда сбрасывают только самый неликвид, срок годности которого истечет через двадцать минут. Но заставляют же продавать, что поделать. И так в нашем супермаркете, где я работаю старшим кассиром уже восьмой год, штрафы за штрафом.

Не успел вовремя поздороваться с тайным покупателем - штраф, не предложил товары на кассе - штраф, не застегнута на все пуговицы форменная жилетка - штраф. Вон Людке из холодного цеха штраф недавно прилетел за то, что недостаточно громко пела гимн. А Людка вышла на работу всего-то с температурой тридцать восемь и затянувшейся ангиной. Больничный ей не дали, ответив стандартным и обыденным: "У нас работать некому, а ты еще болеть собралась...". Людка поплакала-поплакала, закинулась жаропонижающими, да и вышла на работу. А через пару дней, естественно, заразились и заболели мы все. И тоже, естественно, никуда не ушли. А руководству на это начхать.

Не отпустили на учебную сессию даже нашего любимого очкарика - двадцатилетнюю работницу зала Машу. Тихая, всегда интеллигентная и очень воспитанная Маша терпела год, потом вдруг психанула, сказала, что в гробу она видала такую работу, добавила еще несколько непечатных выражений и больше мы ее не видели. Осталась от нее только жилеточка с логотипом компании, висящая на гвоздике. Маше я звонила потом пару раз, вроде она нашла себе парня и переехала в другой город. Что ж, хоть у кого-то все складывается неплохо в этой жизни.

- Галя, у нас отмена!

Да сколько можно? Слышу, слышу.. Сейчас надо топать в торговый зал и разбираться с ценниками. Опять, наверное, молоко по восемьдесят девять рублей пятьдесят копеек, а пробили по девяносто. Вот недовольный покупатель и решил стрясти с бедного замученного кассира свои законные пятьдесят копеек. Нет, по факту он, конечно, прав. Но зачем орать, брызгая в лицо слюной человеку, который оттрубил уже десять двенадцатичасовых смен подряд? Ну не положит он эти копейки все равно себе в карман. Напротив, это его кошелек существенно похудеет после инвентаризации. Выкатит директор план - продавать в день столько-то пачек сигарет на кассе - и делай что хошь, но продавай. Вот и скидываемся мы с девчонками в конце месяца, покупаем эти сигареты за свои. Алка потом ими барыжит где-то, говорит, что еще наваривается. А я вот так не умею. А еще за свои пришлось форму покупать, да не один, а целых три комплекта сразу. Рубашка - полторы тысячи рублей, футболка - тысяча, жилетка форменная с логотипом компании - целых две. Вот и ушла вся моя первая зарплата на эту форменную дрянь, которую даже на "Авито", где засохшее дерьмо мамонта можно продать, если приноровиться, не купят.

Хотя, как мне говорила наша вторая кассирша Аллочка, тут все зависит от навыков продаж - она там даже как-то умудрилась старые туфли свекрови продать по очень сходной цене. Сказала, что их ей подарила жена Хрущева и даже какую-то самопальную открытку с дарственной надписью приложила. Уж не знаю, врала Алка или нет, но за туфлями очередь выстроилась. Сдается мне, в ней умер великий продажник: она при должном подходе и козьи шарики по цене черной икры продать сможет.

По-прежнему тяжело кряхтя (вес у меня не маленький), я поднялась с колченогой шатающейся табуретки и вышла в зал. Может, опять девочки на кассе от скуки решили подшутить? Иногда орут: "Галя, отмена!", я выхожу, а они, заразы, хитро так улыбаются: "Все в порядке, мы пошутили. Просто имя у тебя такое, подходящее".

Нет, в этот раз не пошутили. На кассе стоял унылого вида прыщавый парень, по виду - лет двадцати пяти. В руках у него был телефон с включенной камерой, которым он торжествующе нацелился на меня. Все, как я и предполагала.