Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗

Начальник Америки (Тихоокеанская сага-3)

Зачин

цикл: Тихоокеанская сага.

Книга третья. Начальник Америки

Заключительная книга цикла. Начало истории см.:

1. «Сибирский фронтир» https://author.today/work/39921

2. «Быстрее империй» https://author.today/work/43483

Зачин

Я стоял на палубе, одной рукой держась за ванту, вторую положив на рукоять шпаги. На мне была рубаха с жабо, синий, расшитый серебром, камзол. На ногах — синие же кюлоты, белые шелковые чулки и туфли с золотыми пряжками. На голове — треуголка. На кожаной перевязи висела шпага и кобура с пистолетом. Мой взгляд был устремлен вдаль и в будущее. Истерзанное солёными ветрами бородатое лицо способно было вселить во врагов ужас, в друзей гордость, а в преданных слуг благоговение.

Вот только жутко затекли плечи и спина, пот сбегал вдоль хребта мелкими струйками, щекоча и не давая расслабиться. Многие часы я проводил в одной позе, пока молодой художник делал наброски. Ванта была бутафорской, камзол с перевязью и оружием из реквизита. В мастерской пахло скипидаром и льняным маслом. По вечерам горящие свечи превращали этот запах в жуткую вонь. За окном шумел Париж. Была весна 1778 года.

В нескольких кварталах от мастерской умирал в муках Вольтер. Его кончины ожидали со дня на день. По Парижу ходили мрачные слухи о криках и стонах умирающего старика, о демонах, что притаились в тёмных проулках, дожидаясь его души. Одни его ненавидели и злорадствовали, другие любили, но ничем помочь уже не могли. А я, позируя для эпического полотна, цинично прикидывал, как бы опередить агентов Екатерины и подрезать (по выражению Тропинина) знаменитую библиотеку философа.

Охота за книгами, скульптурой, живописью и антиквариатом стала моей очередной блажью и своеобразным политическим манифестом. Мне захотелось превратить Викторию в подлинную столицу нашей Америки, а всякой приличной столице полагалось иметь свои очаги культуры. И если создать собственные произведения искусств нашим колонистам было пока не по силам, разве что некоторые эксперименты в архитектуре могли стать со временем достоянием, то уж собрать коллекцию мировых шедевров с моими способностями не представляло труда.

Пока в Виктории строился музей искусств и книгохранилище, я мотался по Европе, скупая целые библиотеки и домашние собрания. Конечно, дешевле всего было покупать оптом имущество нищего художника или его наследников, скупать домашнюю обстановку разорившихся торговцев Амстердама и прихваченное беженцами из Брюсселя. Через двести лет любые произведения эпохи будут в цене. Но всё же мне хотелось шедевров. Я надеялся. что картинная галерея в Виктории станет когда-нибудь мировым центром живописи, а книжное собрание сможет поспорить с библиотекой Конгресса и Британским музеем.

Поэтому я стал завсегдатаем книжных аукционов лондонской компании «Бейкер и Ли», где покупал и современные книги, и средневековые фолианты, и редкие рукописи. Там же в Лондоне я посещал и торги, устроенные самим Кристи, а когда было время заглядывал в поисках редкостей в старинные аукционные дома Стокгольма, Гётеборга и Уппсалы.

Коллекционирование предметов искусства ещё не овладело умами широких народных масс, вторичного рынка практически не существовало. Лишь монархи, обустраивающие дворцовые комплексы, и нувориши, что желали по-быстрому приобрести дышащий веками декор благородства, стали мне серьёзными конкурентами. Порой я наступал на хвост агентам Екатерины, каким-то ещё мутным личностям, гребущим живопись безо всякой системы. Возможно среди них были и попаданцы, как называл нашего брата Тропинин. На всякий случай я не расставался с верным чезетом.

Я стремился ухватить побольше, пока в Европе царил недолгий мир, пока многочисленные железные занавесы не начали опускаться здесь и там, словно лезвия в компьютерной игрушке про персидского принца. На горизонте уже разгорался новый цикл войн, когда шастать через границы станет опасно. Австрия уже сцепилась с Пруссией за Баварское наследство. Франция, а за ней Испания, Нидерланды и другие страны уже готовились влезть в американскую войну за независимость. А там, как известно, не заставит себя ждать и Французская революция с последующими за ней Наполеоновскими войнами. И хотя социальные потрясения вызовут потоки иммигрантов, которые вынуждены будут продавать за бесценок культурные сокровища, но и риски возрастут неимоверно. А риски я не любил. Шедевров искусства много, а голова у меня одна.

В неё, единственную, во время охоты за полотнами, мне и пришла идея запечатлеть на картине себя самого. А заодно и построенный моей волей город. Я начал присматриваться к художникам. Английским, голландским, фламандским. Золотой век голландской живописи к сожалению уже отыграл свою партию, но в Париже искусство ещё процветало. Я нашёл неплохого, хотя и неизвестного художника по имени Жан-Батист, что рисовал с одинаковым умением и пейзажи, и портреты. Я мог бы выбрать любого из мастеров, средств бы хватило. Мне вполне подошёл бы кто-нибудь работающий в стиле Верне, что написал серию картин с панорамами французских портов. Однако мастера с именем отказывались работать по чужим эскизам, а я не мог привезти их в Викторию для зарисовок с натуры. Замысел же требовал соблюдения исторических деталей, я особо настаивал на использовании моих этюдов и словесных описаний. У молодого парня с заказами не ладилось, поэтому он быстро воспринял доктрину «клиент всегда прав».

На заднем плане изображалась гавань и несколько пришвартованных кораблей, на одном из них развивался флаг с Большой Медведицей. Следующим планом шла набережная с нашей первой крепостью, гостиницей «Императрица», конторой, другими зданиями; расходящиеся в разные стороны улицы. В дымке у самого горизонта возвышались горы со снежными шапками.

Жан-Батист скрепя сердце согласился с навязанной композицией, рядом важных деталей, но возможно отомстил, когда мне пришло время позировать для центральной фигуры. Он не использовал манекен или похожего по комплекции человека, как делали его придворные коллеги, не набрасывал отдельно лицо, фигуру, жесты, детали одежды. Мне приходилось стоять часами, почти не меняя положения. С другой стороны, я мог быть уверен, что на картине будет изображение, а не какой-нибудь фотошоп с моим лицом.

Нудное позирование принесло, однако, неожиданный результат. Оно вырвало меня на время из беличьего колеса, в котором я пребывал почти без перерыва всё последнее время. Не то, чтобы я не мог остановиться и подумать, но что-то всё время гнало меня вперёд, к цели, и только вынужденный простой у чёртовой ванты дал возможность неспешно пораскинуть мозгами.

Какой-нибудь чиновник какой-нибудь империи, отправляясь занимать высокий пост в колонию, имеет несколько недель, а то и месяцев сплошного безделья в пути, особенно во время плавания, когда забота о пище и дороге лежит на мореходах и слугах. Поскольку больше чиновнику заняться решительно нечем, то он, в идеале, конечно, употребляет сие время на размышления о благоустройстве вверенных ему территорий. Хотя бы в перерывах между штормами, когда его не выворачивает наизнанку от качки.

Мне же зачастую приходилось принимать решения на бегу, а это неизбежно приводило к ошибкам. А назад не вернёшься, не переделаешь, позади щелкали челюстями динозавры и шевелили лапками трилобиты.

Я потерял несколько лет на Кадьяке, готовясь к ненужной войне с тлинкитами. Затем ввязался в еще более ненужную войну с испанцами за кусок территории к югу от Золотых Ворот. А что толку? Сан-Франциско так и не стал настоящим городом. Он даже не стал портом. Многие капитаны предпочитали бросать якорь в заливе Онисима — там где отстаивался во время короткой войны с испанцами наш славный кораблик (и который на моих картах значился заливом Ричардсона). Место было удобное, спокойное, красивое, защищенное от течений, штормов и врагов и, что немаловажно, оно располагалось ближе к нашим поселениям в северных долинах, на одном с ними берегу. Городок здесь возник сам собой, без какого-то плана. Наши старые укрытия времён конфликта с экспедицией Гаспара де Портолы стали своеобразным историческим центром. В один прекрасный момент Варзугин не выдержал и перенёс туда штаб-квартиру компании.