Штурмовой отряд. Битва за Берлин - Таругин Олег Витальевич (полные книги TXT) 📗

Олег Таругин

Штурмовой отряд. Битва за Берлин

Пролог

Берлин, район Тиргартен, апрель 1945 года

К концу весны сорок пятого года один из крупнейших ландшафтных парков Европы, берлинский Тиргартен, уже мало напоминал излюбленное место воскресного отдыха жителей столицы Тысячелетнего рейха. Изрытый воронками авиабомб, несмотря на сеть радиолокационных постов наблюдения и мощную систему противовоздушной обороны, регулярно сбрасываемых на центр города самолетами союзников, и изрядно вырубленный местными жителями на дрова, парк, в шестнадцатом веке бывший излюбленным местом охоты бранденбургской знати, сейчас походил на прифронтовой лес или, скорее, самый настоящий укрепрайон.

Сходства добавляли и многочисленные опорные пункты, противопехотные и противотанковые заграждения, вкопанные в землю по башни тяжелые «Тигры» и приплюснутые железобетонные блины артиллерийских и пулеметных дотов, зачастую соединенных между собой подземными бетонированными потернами. Здесь же, в бывшем болотистом лесу, находилась и одна из трех исполинских многоэтажных боевых башен Первой зенитной дивизии генерал-майора Отто Зюдова «Зообункер», вооруженная как крупнокалиберными стодвадцативосьмимиллиметровыми пушками, так и многочисленными счетверенными зенитными автоматами. Расположенные под башней обширные бомбоубежища, соединяющиеся подземными ходами с другими укреплениями и туннелями городского метро, вмещали до десяти тысяч человек.

Оборонявшие город гитлеровцы не собирались так просто сдавать наступающим советским войскам расположенный в самом сердце Берлина парк, входящий в последний, девятый, сектор обороны города и открывающий дорогу к Рейхсканцелярии, где располагался бункер гитлеровской ставки. Учитывая ограниченную возможность применения танков и авиации и огневую мощь «Зообункера», бои на территории Тиргартена шли весьма кровопролитные – оборонявшиеся, в основной массе, принадлежали к войскам СС, и сражаться за любимого фюрера собирались до самого конца. Поэтому Тиргартен продержался дольше всего, капитулировав только первого мая, когда большая часть нацистской столицы уже оказалась под контролем наших войск, а Адольф Гитлер был мертв почти сутки.

Но сейчас на календаре еще был один из последних дней апреля одна тысяча девятьсот сорок пятого, победного, года…

– Знаешь, Серега, командир, по ходу, приврал, ни фига все это на Грозный не похоже. Если б там такой хренотени понастроили, мы бы его в девяносто пятом вовсе не взяли.

– А предки, как видишь, взяли, причем в сорок пятом и всего за неделю! Молодой ты еще, Лехинс, так что меньше языком чеши, лучше за своим сектором внимательней наблюдай, не хватает только, чтобы на нас какой-нибудь бродячий фриц вышел. Все, харе трепаться.

– Куда уж внимательней… – буркнул себе под нос названный «Лехинсом». – Я уже все листья на кустах пересчитал и местных белок в морду запомнил. Не удивлюсь, если и они меня тоже. Ты вообще уверен, что мы именно там, где нужно?

– Вот сейчас командир вернется, и узнаем, где нужно мы или где не нужно. И какие еще, на фиг, белки, при такой-то канонаде?

– Да видел парочку, вздрюченные, будто… – наткнувшись на взгляд товарища, он коротко хмыкнул себе под нос, решив не продолжать фразы.

Несколько следующих минут прошли в молчании. Каждый из лежащих в зарослях на краю неглубокого овражка с заросшими кустарником склонами бойцов в маскхалатах-«лохматках» внимательно контролировал свой сектор местности, готовясь, в случае необходимости, немедленно отреагировать на опасность. Обычная работа обычного фронтового разведчика или спецназовца – часами неподвижно лежать, дожидаясь одному ему ведомого момента. И когда очередная советская мина или снаряд, сопроводив недолгий полет тоскливым воем или журчанием взрезаемого острым носом воздуха, глухо бухали, разбрасывая в стороны комья влажной весенней земли, никто из них даже не вздрагивал. Привыкли. Поскольку каждый из группы побывал уже не на одной войне, стыдливо и обтекаемо называемой политиками «локальным военным конфликтом» или «горячей точкой». И под вражеский минометный обстрел попадали, и под свой же артналет, поскольку потери от дружественного огня никто, увы, не отменял…

Вот только униформа, сейчас скрытая под балахонистой маскировочной накидкой, была не совсем обычной для этого места и времени. Точнее, совсем необычной. Несмотря на то, что сейчас, весной сорок пятого, в среде армейской разведки и отрядов ОСНАЗа НКГБ СССР встречались самые разнообразные образцы спецодежды, темно-серые, почти черные куртки и брюки с множеством карманов, нашитых на плотную ткань шершавых полосок-липучек, ремешков, петелек и прочих непонятных штуковин, поставили бы случайного свидетеля в тупик. Суставы прикрывали защитные налокотники и наколенники, на правом бедре каждого бойца крепилась полуоткрытая кобура, откуда торчала ребристая рукоять девятимиллиметрового «Стрижа» [1] в комплектации, дающей возможность автоматического огня и установку ПБС.

Еще больше его поразили бы бронежилеты с закрепленной на передней поверхности модульной разгрузочной системой из взаимозаменяемых подсумков под автоматные магазины, гранаты или элементы боевой экипировки, столь не похожие на примитивные стальные нагрудники-кирасы и поясные подсумки советских штурмовых групп. И это при том, что к бронежилетам еще не были пристегнуты ни защитные воротники, ни плечевая и паховая защита, ни дополнительные грудные бронепластины! Слева на нагрудном сегменте крепились вертикальные ножны под боевой нож и радиостанция, провод от которой уходил под глубокий защитный шлем со встроенной радиогарнитурой и креплением для прибора ночного видения, ныне отсутствовавшего. Современники бойцов однозначно узнали бы в этой экипировке неполный модульный штурмовой комплект типа «Воин-3М», в отличие от прародителя значительно модернизированный и, самое главное, облегченный за счет применения новых материалов и технологий почти на полтора десятка килограммов. Но это современники. Для всех остальных укрывшиеся под маскхалатами наблюдатели выглядели бы пришельцами из иного мира. Что, в некоторой степени, так и было…

Но куда больший шок вызвало бы оружие – в руках затаившихся в зарослях Тиргартена бойцов были девятимиллиметровые пистолеты-пулеметы «ПП 19–01» «Витязь» с глушителями, прямые потомки легендарного «калашникова». Ничего подобного в реальности сорок пятого года не существовало и существовать не могло даже чисто теоретически. И каким образом оружие, разработанное через более чем полвека, оказалось именно в этой точке пространства и времени, знали лишь эти двое. Знали, но не рассказали бы даже под самыми изощренными пытками: сумей гитлеровцы их захватить, оба умерли бы гораздо раньше начала допроса. Бойцы группы особого назначения отдела 7 МО РФ просто не умели и не считали нужным сдаваться в плен.

Да и кто, собственно, сказал, что их было всего двое?..

– О, вот и командир ползет! – обрадованно прошептал Лехинс, легонько толкая товарища в бок. – Быстро он, молодец!

– Заждались? – командир штурмового отряда со сложным индексом, понятным лишь непосредственному начальнику да главному компьютеру «семерки», подполковник Виктор Иванович Трешников, до рождения которого оставалось еще долгих двадцать семь лет, устало провел по взмокшему лбу тыльной стороной грязной ладони. Ни чище, ни грязнее вымазанный пятнами и полосами маскировочной косметики лоб от этого, разумеется, не стал. Как и рука.