Государь поневоле (СИ) - Осин Александр Васильевич (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Что ты государь! Что ты! Никак причудилось чего? — рядом со мной оказалась давешняя мамка — Родионовна.
— Ничего Родионовна, — ответил я за Петра — тяжко мне сегодня от людей. Оставь меня.
— Да ты, батюшка, здесь ли сидеть будешь, али пойдешь к себе в опочивальню?
— Пойду, Родионовна.
Солнце, наверное, уже ушло за горизонт. В густых сумерках я дошел до своей спальни.
При помощи Андрея Матвеева стал раздеваться. В памяти своего носителя я обнаружил, что спальниками у меня было пожаловано довольно много родни со стороны матушки. Сегодня всех их забрали бунтовщики и врядли я смогу теперь увидеть дядьёв живыми. Теперь понятно, почему безлюдье в царских покоях так пугает Петра. Он привык, что кругом царского величества вьется служилый ближний народ. Откуда-то появился заспанный мужик ("Тихон" — подсказал Пётр) и помог мне снять сапоги.
— Тихон, мыльня топлена?
— Протоплена, батюшка, протоплена. Ты никак омыться желаешь? — он посмотрел на меня с удивлением.
Я не стал заморачиваться с ответом, понадеявшись, что все спишут на трудный день, и просто кивнул. Через небольшой предбанник мы спустились в теплую комнату, изрядно пропахнувшую исконным "банным" духом. Тихон и Андрей помогли мне умыться. В мыльне же стоял горшок, которым я воспользовался, выставив помощников за дверь. За дверью Тихон уже подал мне шелковую ночную рубаху — длинную до пят. Одев её, я понял, насколько она непривычна по ощущениям. Дело в том, что пребывая в "депрессии" я практически не ощущал внешний мир и не обращал внимания на "бытовые мелочи". Сейчас же, когда я решился беречь царя от нагрузки и не отдавать ему все "управление", процедура царского отхода ко сну была для меня слегка напряжна. Я чувствовал себя как в гостях у родителей после долгой жизни врозь. Вроде всё знакомо и понятно, но не мое.
Спать укладываться помогал уже только Андрей. Он же остался в моей, спальне расположившись на лавке у печи. Я не стал спрашивать своего носителя, всегда ли он ночевал с кем-то в комнате или это сегодняшняя инициатива спальника.
Пока Пётр засыпал, я размышлял о том, кто кроме меня мог быть ещё попаданцем в этом времени. Определенно, те "саркофаги", куда все залегли, были устройствами переноса сознания, о которых я читал в отчете накануне катастрофы. Единственно, что в отчете говорилось о том, что сознание исследователя должно быть пассивным для успешного наблюдения. Мастерство "темпонавта" определялось умением прятаться от носителя, чтобы не влиять на происходящие события. Но если уж я смог наладить контакт с носителем и даже действовать от его имени, то стоит ожидать, что и остальные вселенцы нашли себе полноценное пристанище. Я тогда даже не подумал, что они могли попасть в другие страны и даже эпохи. Пока у меня был только один "железный" кандидат во иновремяне, кроме меня, Никита Моисеевич Зотов. Уж очень сильно в его манере преподавать Петру виделся Олег Александрович. Имя Учителя я помнил среди списка команды "В" проекта. Осталось только найти дьяка живым. Я надеялся, что зная о бунте, Олег Александрович не станет рисковать и переждет Хованщину где-нибудь в тихом месте.
Глава 7
На следующий день, отстояв заутреню и позавтракав, Пётр (я) был зван к царице. Наталья Кирилловна принимала его (меня) в комнате. С ней была маленькая девочка и два шута-карлика. "Сестрица Наталья" с большой теплотой подсказал мне Пётр.
— Петруша, подойди ко мне. — Позвала царица. — Сядь. — Показала дрогнувшей рукой на лавку подле себя. Тяжелый же ей вчера выдался день.
Сестрица, с детской непосредственностью, подбежала ко мне обняла.
— Петруша, братец, поиграешь со мной?
— Подожки, Наталья. Пётр, когда ты давеча в беспамятстве был, голосов не слышал бесовских?
Я внутри напрягся.
— Нет, матушка. — Ответил за меня Пётр.
— Ты не бойся государь, скажи! Может, отец Никита исповедует тебя и причастишься? Вот Наташенька вчера тоже в беспамятстве от обедни до вечора была. Слова чудные и непонятные говорила. Как с собой разговаривала. Святой отец говорит, то бес пытался в ней баловать, да видно гинул от его молитвы.
Я аккуратно подключился к Петру. Посмотрел внимательно на Наташку — сестрица улыбнулась и показалась мне улыбка её чем-то знакомой.
— Нет, матушка я с бесом в себе не встречался. Но коли на то твоя воля будет — я исповедуюсь и причащусь.
Царица всмотрелась в лицо сына, ища незнакомые черты. Я постарался спрятаться внутри сознания Петра. Она подняла руку и провела по волосам царя. Тот инстинктивно подался навстречу материнской ласке.
— Надо в Троицу ехать — помолиться. Да как же из Москвы от стрельцов выбраться. — Она в раздумье покачала головой. Затем подняла взгляд на сына — Идите позабавьтесь с карлами, да из дворца не выходите.
— Петруша — крикнула Наташа, убегая из горницы, — догоняй! Спаси меня от карлов.
Карлики, услышав её, смешно заклекотали, изображая каких-то птиц, и припустили за царевной, махая руками и смешно раскачиваясь на коротких ножках.
Пётр поклонился матушке и, хотя ещё и не вполне отошел от вчерашних событий, поспешил за сестрой.
— Эй! карлы злобные, не троньте сестрицу мою, свет Наталью.
Я немного расслабился. "Блин, матушка всё-таки догадывается о моем присутствии. Интересно, кто в Наташку попал? Лена или Лида? А может та девушка, Ирина, чей саркофаг прострелили?". Догнал Пётр карлов с сестрою конечно быстро — уже в небольшой галерее, которая вела на потешный двор царского терема. Вслед за нами устремились стольники, не попавшие под вчерашнюю раздачу. Пара ребят моего возраста и несколько более взрослых парней. По деревянной лестнице мы спустились на место моих игр во дворце. Тут стояли качели, игрушечная пушчока, да шатер. Сестра вбежала в него и повернулась ко мне.
— Братец, вели им не ходить за нами. Я с тобой хочу перемолвить тайно.
Пётр, управляясь с нашим общим телом лучше меня, отреагировал моментально. Обернулся и гневно воскликнул:
— Вам нельзя сюда! То наше место.
Стольники остановились у крыльца, переглянулись, но запрета нарушить не решились. Карлы попытались встать у входа, но я вытолкнул их подальше к своим провожатым. А царь проник под низкий полог вслед за сестрой.
Когда мы оказались в полумраке шатра, царевна подошла к самому дальнему краю и села на оставленную здесь скамью. Пётр пошёл за ней и устроился рядом.
— Петруша?
— Да, сестрица.
Она наклонилась близко-близко. Наши головы соприкасались.
— Я тайну хочу тебе сказать. Обещай, что серчать не будешь, да матушке не скажешь. — Быстро зашептала Наталья.
— Обещаю.
— Матушка не знает, но та кто, во мне не сгинула. Она с тобой желает перемолвиться. Она добрая, не серчай!
"Ну, Пётр, ты уж действительно не серчай!" — и я полностью "перехватил управление".
— Государь, — сказала царевна — я знаю, сие нельзя объяснить, но ведаю, что будет в скором времени. Дядьку Ивана казнят и многих остальных ближних нам людей растерзают. Бежать им надо из Москвы. Помоги матушку уговорить.
— Говори, откуда ведаешь сие? — Сказал я так, а сам подумал: "Кто ж она — Лена или Лида?"
— Я тоже человек, но бестелесный и живу сейчас в душе у Натальи. — Она замялась, не зная как объяснить дальше про время и перенос сознания. Ну что ж, облегчим задачу. Всё-таки это Лида! Уж больно взгляд бархатный — Ленка, та завсегда глазами сверлит так, словно душу хочет высверлить.
— Ну ясен пень! — Наташа от неожиданности отпрянула.
— Ой! Кто ты? В Петра никто не должен был переноситься. Генерал? Николай Юрьевич?… САША?
— Не угадала. Я тот, кого все ненавидели у вас.
Она минутку задумалась.
— Дмитрий? Как? Как это произошло?
— Я не знаю. Я проснулся от сирены, побежал в центральный зал… — Дальше я рассказал ей про генерала, Михалыча, ожидаемое уничтожение бункера и "кино".
