Я спас СССР! том 2 (СИ) - Вязовский Алексей (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
С ЗИЛа мы с Димоном вырвались ближе к восьми. Не знаю, как он, а я здорово перенервничал, и до конца не верил, что все пройдет гладко. Наверное, сказывался мой богатый жизненный опыт и скепсис, приобретенный с годами, это ведь только в юности все кажется легким и простым. Но митинг на удивление удался – то ли люди пока еще не так испорчены и не разучились сопереживать, то ли их и правда до такой степени возмутила наглость заговорщиков.
Лучше всех конечно выступил начальник Первого отдела. Прирожденный оратор, не хуже самого Левитана, похоже, что на фронте политруком служил. Когда он начал суровым голосом проникновенно рассказывать о покушении на Хрущева, в цеху такая тишина наступила, что стало слышно жужжание телевизионной камеры. И на лицах людей было написано такое искреннее сопереживание, что у меня мурашки по коже пробежали. Александр Иванович так сумел произнести речь, что не знай, я этих слов, которые сам же и написал, ни жизни не догадался бы, что он читает их с листа. Конечно, он и от себя много добавил, но все было по делу и идейно выдержано. Молодец! После него многие уже сами без указки рвались на трибуну, чтобы высказать свое возмущение действиями заговорщиков. И рабочие из разных цехов выступали, и кто-то из ИТР, вот только трусливое молчание Лаптева на их фоне выглядело несколько странно. Потом парторг предложил принять обращение к предстоящему Пленуму ЦК, и его горячо поддержали.
Здесь настал звездный час отца. Денис Андреевич Федоров выглядел на трибуне очень представительно, и обращение зачитал уверенным голосом. А слова-то какие прозвучали!
«…Мы, простые советские люди, убедительно просим вас быть беспощадными к этим отбросам, этим жалким подонкам и негодяям, которые набрались наглости и перестали уважать наш советский строй, наши советские законы. Мы просим вас, чтобы таким же другим неповадно было, пинком под зад выгнать всю эту преступную шайку из Партии, чтобы они не поганили впредь имя коммунистов и судить их по всей строгости Советских законов. Мы требуем справедливого и тяжелого наказания за все их деяния…»
Но сейчас такие слова – это нормально. И отец произносит их с чувством, искренне. Я даже залюбовался им. Понятно, что шанс на хорошую карьеру у него сегодня появился нехилый, а уж как он им распорядится в этой жизни…
Случилась на митинге и пара смешных моментов. Димон решил сделать несколько исторических фото и нечаянно привлек этим внимание к моей персоне одного из операторов. Тот узнал меня по «Огоньку» и загорелся идеей увековечить:
– Русин, а давай, я тебя крупным планом сниму на фоне митинга, здорово получится, такая фактура! В новостях покажут.
– Спасибо, но не стоит. Меня здесь не было, и вы меня не видели.
Оператор на секунду опешил от моего отказа, потом что-то себе надумал и хитро заулыбался:
– Чего ж не понять! Тебя здесь не было – и тут же, без паузы выдает заговорщицким шепотом, кивая на мой милитари и осторожно оглядываясь по сторонам – Русин, а ты здесь на секретном задании, да?!
Я страдальчески закатываю глаза. Нет, ну что за люди пошли! Везде им шпионские страсти и детективы мерещатся. И это они еще фильмы про Бонда не видели. Да и, похоже, долго еще не увидят – фильмы бондианы посчитали в ЦК не только идеологически вредными, но заодно и порнографическими.
Оставшееся время я стараюсь не попадаться на глаза телевизионщикам и скрываюсь от них за одной из колонн. Правда, и здесь я умудрился подслушать забавный чужой разговор. Два субъекта, по виду – инженеры, в костюмах-галстуках и с портфелями, обсуждали вполголоса заканчивающийся митинг.
– Думаешь, не случайно? – тихо спрашивает один.
– А у нас случайно даже кирпичи на голову не падают! – отвечает другой.
– Провокация?
– Конечно, мы – прыг, а они – хоп!
– Что же делать?
– Ничего. Поливать редиску оружейным маслом!
А до меня не сразу доходит, что это намек на популярный сейчас анекдот про деда, схоронившего со времен Гражданской войны в грядках пулемет и каждый день поливавшего его маслом, чтобы не поржавел до нужного часа.
Митинг тем временем завершается, мы тепло прощаемся с Александром Ивановичем и, прихватив экземпляр обращения, заверенный подписями отца, и.о. директора, глав парткома и профкома, мчимся в редакцию Правды на директорской служебной Волге. Водитель – говорливый пожилой украинец, представившийся нам Сан Санычем – не умолкает всю дорогу, пытаясь выпытать подробности неудавшегося покушения. Еще один любитель секретной информации нашелся! И, кажется, он искренне обиделся на нас с Димоном за то, что мы не выложили ему все, что знаем. Впрочем, на его говорливости это никак не отразилось.
Пропуская пустой треп на суржике мимо ушей, делаю легкий прокол в памяти, готовясь ко встрече с главредом Правды.
Павел Алексеевич Сатюков – человек Хрущева, один из его советников. Соавтор книги «Лицом к лицу с Америкой. Рассказ о поездке Н. С. Хрущёва в США». В 1960 он получил за эту книгу совместно с другими соавторами Ленинскую премию. Имеет 6 (!) орденов Ленина. Как там Филатов писал? «У меня наград не счесть: Весь обвешанный, как елка, На спине – и то их шесть!».
Но по прибытии в редакцию вдруг выясняется, что главред в загранкомандировке. Мне снова надо иметь дело с очередным замом. Ну, что за засада! Хотя понятно: конец июля – все в отпусках и разъездах. Только у меня уже сил нет на новые знакомства и очередной пересказ событий незнакомому человеку. С самим Сатюковым можно было бы говорить вполне откровенно, а с его непонятным замом? Что он за человек? Какой группировке симпатизирует? Нет уж… лучше иметь дело со знакомым, от которого хоть знаешь чего ждать, тем более что мои широкие полномочия, подтвержденные подписью Хрущева, вполне позволяют мне сделать выбор по своему усмотрению. Поэтому прошу секретаршу главреда вызвать мне Когана-старшего. Потом набираюсь наглости, и еще прошу ее сделать нам с Димкой чай. В горле пересохло, а когда я ел сегодня, вообще не помню, кажется, рано утром что-то сунул на бегу в рот перед самым выходом.
Через несколько минут Марк Наумович входит в приемную. Лицо усталое, узкие плечи сгорбленны, седые волосы по бокам лысины всклокочены. Оно и понятно – на часах почти восемь, а Коган – старший еще на работе, как и та часть коллектива, от которой зависит запуск номера в печать. Не легка ты журналистская доля! Но когановская белая рубашка, накрахмаленная Мирой Изольдовной, даже вечером в идеальном порядке.
– Алексей, Дмитрий?! – его кустистые седые брови удивленно взлетают вверх. – Что вы здесь делаете?
Вместо ответа по очереди протягиваю ему «мандат» подписанный Хрущевым, потом свою речь с митинга с кратким изложением событий, последним вручаю обращение зиловцев к Пленуму. Марк Наумович быстро пробегает глазами бумаги, бросает нечитаемый взгляд на секретаршу – даму средних лет, непроизвольно покусывающую от любопытства свои полные губы.
Коган тихо материться, я слышу: «… такого еще не было».
– Так это мы вас, оказывается, ждем?! – журналист еще раз пробегает взглядом обращение – Вот из-за этого вся редакция на ушах стоит?
– Нас. Марк Наумович, принимайте на себя командование. Как я понял, Павел Алексеевич в командировке, а я здесь кроме вас ни с кем не знаком.
– Я конечно готов… – «золотое перо Правды» задумчиво поглаживает лысину – Но что конкретно надо делать?
– Набросать передовицу и вставить в нее это обращение к завтрашнему Пленуму. Хрущев одобрил.
Коган оборачивается к встрепенувшейся секретарше:
– Верочка, нам придется воспользоваться кабинетом Павла Алексеевича, ситуация чрезвычайная.
– Конечно, Марк Наумович! А…
– И найдите для молодых людей что-нибудь перекусить, подозреваю, что поесть им сегодня было некогда.
– Хорошо, я сейчас все организую.
– Потом минут через сорок вызовете нам кого-нибудь из корректоров и метранпажа, я думаю, к тому времени мы управимся.
Секретарше пришлось умерить свое любопытство и срочно заняться делами. Коган широко распахнул перед нами двери главредовского кабинета.
