На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел (библиотека книг TXT) 📗
– Я посижу у тебя немного, – сказал он. – А ты спи.
Как ни странно, я заснул. Когда я проснулся вновь в комнате никого не было. И только запах дыма напоминал о ночном госте.
Сцена 14
Утром я почувствовал себя лучше. Вернулась способность анализировать и делать выводы. Еще до того, как в голове эти самые выводы сформировались окончательно, на меня накатила черная волна тоски и отчаянья того, что я уже никогда не увижу своих близких. Почему? Как так получилось? Где я оказался? Эти вопросы еще только начали появляться у меня в сознании, я уже был уверен, что уже никогда не смогу ни увидеть, ни обнять дорогих мне людей.
Но сознание человека такая подлая сущность, которая ради своего выживания (а от тоски можно повеситься) может придумать оправдание для чего угодно. Не прошло еще и пяти минут после того, как я начал горевать, а внутренний голос один за другим подсовывал мне доводы для успокоения.
«А ты хотел жить вечно?»
«Нет, просто, это все как-то внезапно».
«Это всегда и везде внезапно. Читай классику».
«Да, читал я … Просто, когда это с тобой происходит… Так горько на душе…»
«Ты все равно ничего не можешь изменить. Ты не просто уехал в другую страну. Это прошлое и, скорее всего, параллельный мир. Лучше подумай, зачем тебя сюда отправили! Может быть, какая-то специальная миссия?!»
«А, вот это – грубая разводка для простаков. Какая еще миссия!? Просто так крутанулось колесо».
«Ну, извини, немного приврал, хотел тебя приободрить».
Этот разговор мог продолжаться еще долго, но помешал достаточно громкий женский голос, снизу.
Он настойчиво вопрошал:
– Мистер Деклер, вы уже проснулись? Мистер Деклер, вы меня слышите?
Кричать в ответ не хотелось. Я вышел из своей каморки. В чем был, в том и вышел. Серой нательной рубахе и такого же цвета кальсонах. Внизу, перед лестницей на мою мансарду стояла пожилая, но вполне бодрая женщина. Темное строгое платье, гладко зачесанные назад волосы.
– Гутен морген, фрау Бергман, – я решил блеснуть своим немецким, которого не знал. По ощущениям не знал немецкого и Энтони де Клер.
– О, вы решили говорить по-немецки. – Фрау Бергман замахала на меня руками. – Не напрягайтесь, вам, наверное, это вредно. Генрих сказал, что вчера вы были весь в крови и едва смогли подняться по лестнице. Что с вами случилось?
– Я упал с лестницы.
– Надеюсь не с моей?
– Нет, фрау Бергман. Это была другая лестница.
– Вам ничего не угрожает?
Этот разговор начал мне надоедать. Возможно, поэтому я немного нагрубил пожилой фрау.
– Ни мне, ни ежемесячной плате за квартиру совершенно ничего не угрожает.
– Как вы могли подумать …, - начала было возмущаться фрау Бергман, но я остановил ее.
– Фрау Бергман, прошу вас, пусть кто-нибудь, тот же Генрих, принесет мне большой кувшин чистой воды и хороших фруктов. Я пару дней не смогу выходить из дома.
В это Фрау Бергман поверила. Она оглядела меня, словно только сейчас увидела недостатки в моем одеянии. Я надеялся, что мой вид подтвердит, что мне никак не выйти из дома в ближайшее время.
– Хорошо, – согласилась фрау Бергман, вышла на улицу, и я тут же услышал ее голос. – Генрих! Генрих!
А я снова вернулся в свою комнатку.
Сцена 15
Вернувшись в комнату, я намочил носовой платок виски, приложил его к болячке на голове и стал ждать Генриха. На него у меня были виды.
Генрих оказался тем самым пареньком, который за пару никелей вчера проводил меня до моей коморки. Он принес большой латунный кувшин с водой и, со словами «я скоро», вновь убежал. Вернулся он с корзинкой красных яблок, вполне аппетитных с виду.
Я расплатился с Генрихом, не забыв накинуть ему пару никелей за работу. Когда он довольный хотел уже уходить, я остановил его.
– Не хочешь поработать доктором, Генрих?
– Доктора много зарабатывают, – сразу взял быка за рога паренек.
– Ну, это будет не совсем работа. Это будет испытание. Сможешь ли ты вообще работать доктором?
– А что надо делать, мистер Деклер?
– Почистишь мне рану на голове.
– Это запросто! – Паренек вытер руки о свою видавшего виды серую тужурку и застыл, как бы в полной готовности. Думаю, что почистить ботинки и почистить рану были для него очень похожими понятиями.
– Не так быстро, парень, – остановил его я.
Я заставил Генриха помыть руки. Благо, что небольшой кусочек мыла нашелся на «мойдодыре». Потом протер его руки все теми же виски, которые уже подходили к концу.
– Вот смеху-то будет, когда расскажу ребятам, – хмыкал паренек.
Ножницы нашлись на столе. Ими Энтони де Клер, скорее всего, подправлял усы и бороду. На них тоже пришлось потратить немного виски.
Я пододвинул стул под мансардное окно, уселся на него, а ножницы вручил Генриху.
– Генрих, твоя задача срезать все волосы вокруг раны и при этом постараться не доставить мне лишних неудобств.
Генрих только хмыкнул.
– Ничего, мистер Деклер, я справлюсь. Мы как-то с ребятами поймали собачонку и постригли ее подо льва, вот было смеху то.
Генрих стриг, я время от времени слегка подпрыгивал на стуле, когда он задевал наиболее болезненные места.
– Мистер Деклер, здесь какие-то нитки. Их тоже срезать?
– Нет, что ты! Это – работа доктора Уолша. Он очень расстроится, если ты испортишь ее. И прошу, поосторожней.
– Это все ножницы, мистер Деклер. Они – тупые, и мне приходится натягивать волос, чтобы его срезать.
– А мне кажется, что ты их просто выдергиваешь.
– Нет, что вы, мистер Деклер! Как можно?!
Но все плохое когда-нибудь заканчивается. Закончил свою работу и Генрих.
– Волосы остались только в самой ране. Если хотите, то я могу в ней поковыряться, но это будет трудно.
– Нет, спасибо.
– Как скажите, мистер Деклер. Я прошел испытание? Я смогу стать доктором?
– Думаю, что сможешь, – вполне искренне ответил я. Меня впечатлило его предложение поковыряться в моей ране.
Я дал ему пол доллара, и он очень радостный убежал.
Я посыпал рану остатками порошка Фрица и какое-то время просто сидел на стуле, тупо глядя в стену. До меня долетали слабые звуки уличной жизни. «А ведь это моя новая жизнь, в которую надо как-то вливаться. Пока у меня есть отмазка, что я «ранетый» и что мне нужно лежать. Но уже вечером мне надо идти к Фрицу на фотосессию, которую я сам и придумал. Потом еще на одну, потом встречаться с городскими врачами… А, потом что?»
Взгляд упал на большой конверт лежащий на столе. Я вскрыл его. В нем оказались две пачки денег, перевязанные банковскими бумажными лентами.
«Блин! Приходите парни свататься».
Нашел спички, которые оказались рядом со спиртовкой на столе, сорвал банковскую упаковку и сжег ее в раковине «мойдодыра». Банкноты оказались не сотенными, как я ожидал, а номиналом 50 долларов. На банкноте вместо Улисса Гранта было сразу два лица в профиль, которых я, естественно, не знал. Деньги считать не стал. Зачем? Рассовал их по карманам пальто, да и прилег на кровать. Надо было набраться сил к вечерней фотосессии.
Лежал и думал. Если взял деньги, то значит должен. Что должен? Индеец говорил, что Энтони де Клер приехал в Сан-Франциско найти того, кто послал к нему убийц. Которые что? Вместо де Клера убили его жену, а он потом отомстил? Со слов индейца выходит так. Но что я могу?! Я никого и ничего не знаю здесь. Да и навыков у меня таких нет. После этих мыслей накатила волна тоски и беспомощности. Это были уже не мои чувства и эмоции. Почему так происходит? Откуда эти эмоции? Я был уверен, что в теле только мое сознание. Тогда что это? Что-то типа инстинкта собак Павлова? Видят свет – течет слюна. Но здесь человек и все, наверное, сложнее. Я увидел индейца и почувствовал теплоту. Я стал думать про убийц жены де Клера и почувствовал тоску и беспомощность. Получается в мозгу де Клера, в чье тело я попал, сохранились какие-то устойчивые цепочки. Цепочки чего? А я откуда знаю? «… голова предмет темный и исследованию не подлежит…» Но ведь работает! Даже индеец заметил, что я его узнал. Получается мне в наследство досталось не только тело, но и эмоции прежнего хозяина. Долго они, конечно, не продержатся. Появятся мои собственные эмоции и вытеснят эмоции старые. И я больше не буду чувствовать теплоту и доверие к этому странному индейцу в зеленовато-сером костюме, не буду печалиться, вспоминая Шидижи. Получается, таким образом, я убью личность Энтони де Клера окончательно. И никто ни в чем не виноват. Нет виноват! Кто-то же шарахнул Энтони де Клера по голове в баре «Старая индейка».
