Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич (книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗

— Это у сто пятидесятилетней ведьмы? Не следует на такое рассчитывать. Нужно идти в храм и проводить обряд очищения. И взять с собой оттуда защитные свитки.

— Точно! Обязательно взять свитки!

— А вообще, — нам положена надбавка за охрану столь опасной заключённой.

— Думаешь, стоит сказать об этом сабониму?

— Обряд и свитки стоят денег. Почему мы должны нести дополнительные расходы?

— И вправду…

Место действия: здание военной полиции

Время действия: этот же день. Позже

—…Для получения возможности воспользоваться услугами адвоката, -необходимо обвинение, оформленное по всем правилам. — просвещает меня следователь, назначенный вести моё «запутанное» дело.

Тоже мужик, тоже в капитанском звании. У них там что, — других персонажей нет?

—… Поэтому, вчерашний отказ в предоставлении вам адвоката — был совершенно правомерен. Сейчас же, после оглашения обвинения, вы можете в установленном порядке требовать себе защитника.

— Требую себе защитника! — заявляю я.

Капитан кивает.

— Адвокат будет вам предоставлен согласно установленным правилам, — не позднее двух дней после предъявления обвинения. — обещает он и спрашивает. — Вам понятен смысл сказанного мною?

— Понятен.

— Вы с ними согласны?

— Категорически не согласна!

— Прошу объяснить причину.

Обвинение мне предъявлено по статье номер 30 подпункт второй. А именно, — самовольное оставление воинской части во время введения военного положения в стране или регионе. Номер два говорит о то, что за это предусмотрено наказание сроком в пять лет каторги. Будь подпункт первым — если это повлекло за собою утерю оружия или чью-то смерть, тогда бы наказание было бы десять лет. Короче, мне повезло, что я не таскал с собою автомат, как это делают израильские девки. Пять, — это не десять.

Невезение же моё заключается двух вещах. Первое — это то, что после инцидента, случившегося у острова Ёнпхёндо объявили чрезвычайное положение, а я не знал. Второе — Республика Коря по своим размерам совсем не Россия. Расстояние от Сеула до южного побережья полуострова составляет всего-навсего 350–400 километров. С учётом наличия в стране скоростных поездов, преодолеть такую дистанцию можно буквально за пару часов. Поэтому, когда корейским военным объявляется «большой бум-тара-бум», они должны бросать всё и нестись в часть. На это им даётся шесть часов. Отпуска считают отменёнными. Исключение делается лишь для тех персоналий, которые находятся в командировке на территории другой воинской части. А все остальные должны прибыть к месту несения службы для получения оружия и приказов командования. Страна воюет, какие тут могут быть отпуска?

Поскольку я этого не сделал, то по истечении шести часов мне автоматически был присвоен статус «самовольное оставление части или места службы». После истечения ещё трёх суток, статус был изменён на «дезертирство с места службы», с автоматическим объявлением в розыск. Далее пошла отработка стандартной процедуры с подключением сил гражданской полиции. Ею я и был задержан, после того, как обнаружилось перемещение моего телефона по городу и обмен звонками с него.

Всё это мне рассказал следователь, перед тем, как зачитать обвинение. Похоже, он хочет показать себя человеком, находящимся на моей стороне. Однако я решил больше не открывать рот, полагаясь только на свой ум, так что…

— Я не буду ничего объяснять без своего адвоката, господин капитан. –заявляю я.

— Как пожелаете. — ничуть не показав, что он чем-либо недоволен, отвечает мне следователь. — Только прошу учесть имеющуюся в данный момент ситуацию. Совсем недавно, в очередном инциденте с войсками Пукхан, погибли трое моряков нашего военно-морского флота. Ещё трое числятся пропавшими без вести. Скорее всего, — они тоже погибли, а их тела находятся на затонувшем катере. Уверен, ваш проступок будет целиком рассматриваться через призму данного события. Поэтому, сангса, рекомендую не усложнять работу следствия капризами и противопоставлением себя обществу. Да, у вас есть определённая популярность и успехи, но в этом конкретном случае они не будут оказывать никакого влияния на решение суда. Вам понятно?

«Да уж, не вовремя северяне устроили эту провокацию. Но тут уж ничего не поделать». — с сожалением думаю я и говорю: — Так точно, господин капитан. Понятно. Но, всё равно, от своего решения общаться со следствием только через адвоката я не отступлю. Не сочтите это капризом.

— Я понял. — говорит капитан и закрывает раскрытую перед собою на столе папку с документами. — Будем ждать назначения защитника…

Время действия: тридцать первое декабря. Вечер.

Место действия: камера предварительного заключения в здании военной полиции

Сегодня Новый год. Время, когда люди оглядываются в прошлое, а затем с надеждой смотрят в будущее. Даже не предполагал, что когда-нибудь встречу этот замечательный праздник в тюремной камере, верхом на табуретке. Ни ёлочки, ни гирляндочки, ни телевизора, по которому крутят кинофильм «С лёгким паром!». Стены вокруг меня те же самые, что и вчера. Такими же они будут завтра. Никаких различий. Правда, сегодня на ужин дали десерт — вафли с яблочной начинкой. Вафли! На Новый год! Просто восторг!

Сладкую добавку распечатывать не стал. Покрутил в руках, прочёл на обёртке, — что за радость приплыла к моему баркасу, и положил обратно на поднос. Вернул назад вместе с грязной посудой. Ну их, всех,… в баню, с ихними подачками!

На данный момент «житие мое» выглядят весьма неважнецки. Во-первых, — информационный вакуум. Доступа к радио, к телевизору, к газетам не имею. Что происходит в мире — неизвестно. Во-вторых, — в посещениях мне отказано. Статья, по которой я «прохожу», относится к разряду «тяжёлых». Чуть ли не рядом с государственной изменой. Поэтому, — ни о каких встречах с близкими не может быть и речи. Вот вынесут приговор, — тогда и получишь право на свидания. А пока, — сиди и не чирикай. Ну и в-третьих, — настораживающее равнодушие юристов, занимающихся моим делом. Словно всем всё равно, и они просто «отрабатывают номер». Рассказал адвокату, что у меня когда-то была амнезия и по состоянию здоровья я вообще не должен оказаться в армии. На что получил ответ, — такое невозможно, так как служить попадают проверенные по здоровью индивиды. Я объяснил. Меня не «призвали», а «мобилизовали» без всякой медкомиссии и на этом факте можно выстроить защиту. Но адвокат на предложение отреагировал совершенно вяло. Пообещал сделать запрос и чё-то вот с тех пор никак. Напомнил ему. Тот ответил, — «бумаги отправил, жду ответа». А как там на самом деле, — одному богу известно. Может, он вообще ничего не отправлял? Такое ощущение, словно вопрос со мной решён и сейчас всё просто движется от одной юридической процедуры к другой. По накатанным рельсам, в конце которых меня ждут пять лет каторги. Охренеть, как я поайдольствовал!

И, главное, — непонятно, как перевести дело на другой путь, ну или хотя бы его «притормозить»? В ответ на предпринятые попытки узнал, что вопрос законности вовлечения несовершеннолетней ян в ряды вооружённых сил, — в рамках текущего разбирательства не рассматривается, как не имеющий отношения к факту дезертирства. Если я пожелаю, то могу подать в суд, создав отдельное делопроизводство. А сейчас — нет.

Тем не менее, я всё равно решил ещё «побарахтаться» и заявил, что причиной побега стали тяжёлые условия быта для несовершеннолетней. Однако, следователь сделал запрос в воинскую часть и получил в ответ справку, в которой была подробно расписана моя «служебная нагрузка». По документу выходило, что в марш-бросках я не участвовал, занимался военной подготовкой в среднем объёме, моя воинская специальность не требовала значительных физически нагрузок, а в последнее время я вообще пребывал в трёхмесячной командировке с проживанием дома, у мамы. Поэтому ни о каких невыносимых условиях говорить нельзя. Скорее, здесь можно делать вывод о том, что я зазнался и наплевал на ту малость, которую ожидало от меня государство — явиться в воинскую часть при объявлении тревоги. Кстати, следователь напомнил о том, что страна мне ещё ежемесячно платила. Платила из денег, собранных у народа, на защиту которого я не соизволил притащить свою задницу. А полученные международные призы — неоспоримое свидетельство пренебрежения основным долгом, который был принесён в жертву ради личного благополучия и обогащения!