Капитали$т: Часть 4. 1990 (СИ) - Росси Деметрио (книги .txt, .fb2) 📗
— Интересный вопрос, — согласился я. — Допустим, мы принимаем бой. Гасим кого-нибудь из блатных, того же Березу…
— Загасим, что нефиг делать! — воинственно тряхнул головой Матвей.
— Вот тут-то вас «шестой отдел» и прикроет, — сказал я торжественно. — И тогда наш дорогой Виктор Федорович заберет все. Сам будет царствовать и всем владеть.
— Погоди, погоди, — наморщил лоб Матвей, — Получается, что «шестой отдел»…
— А вот это — главная загадка, — сказал я. — Мы можем предположить, что «шестой отдел» или просто использует Гусара, или в партнерстве с ним. Скорее всего, что в партнерстве. Гусар делает всю грязную работу, время от времени кого-то сдает, ментам звания и премии, да и бабками делится.
— Стопудово! — восклиунул объятый праведным гневом Матвей. — Вот они, жулики! Все на ментов работают! Кстати, а где наш старший товарищ из милиции?
— Старший товарищ в отъезде, — вздохнул я. — Приедет — выясню у него, что у них там за войны в конторе…
Матвей был серьезен и горел решимостью.
— Это понятно, — сказал он. — Чего нам сейчас делать, Лех? Если хочешь мое мнение — такую наглость спускать нельзя. Отвечать нужно!
— Согласен, — кивнул я. — Устроим ответный удар империи. Ты скажи вот что, на чем уважаемый Виктор Федорович больше всего бабок делает?
— Больше всего? — Матвей на несколько секунд задумался. — Наперстки! Наперстки, конечно. Один «станок» минимум штуку в день приносит! А их понатыкано по городу…
— Где самое прибыльное место? — спросил я.
— Центральный рынок, — ответил Матвей. — Там в разных концах точек пять работает. Прикинь, каждый день куча лохов без денег остается, а все равно играют! Всё проигрывают, домой едут за заначкой, с книжки снимают, занимают… Совсем крыша едет у народа. Некоторые в ментовку идут, жалуются, так менты вообще охренели — заявления принимать не хотят. Там же на рынке — «опорник» милицейский, все в доле!
— Нужно будет их слегка побеспокоить, — сказал я. — Шороху навести на центральном рынке. Только чтобы это не вы были. Получится сделать?
Матвей сначала задумался, а потом просиял.
— Получится! Есть у нас на подхвате одна компания… Колесо главный. Всякую мелкую работу делают. Вроде как сами по себе, но с нами дружат.
— Вот! — сказал я. — Пусть этот Колесо проиграет пару сотен. А потом подтянет своих — разбираться. Сил-то у них хватит?
— Нормально все, — махнул рукой Матвей. — Их там человек двадцать здоровых лбов, хулиганов. Шороха наведут, мало не покажется! Только забашлять нужно будет, сам понимаешь.
— Обещай пять штук за акцию, — сказал я. — Чтобы накостыляли всем, «верхним», «нижним», вышибалам. И пару ящиков водки в качестве премии.
— Ништяк! — Матвей хлопнул меня по плечу. — Да за такие бабки они все там разнесут! Они же только если в кино столько видели!
— Договорились, — сказал я. — Только я скажу, когда это нужно будет сделать. Давай дальше, что еще Гусару бабки приносит?
Матвей наморщил лоб.
— Угонщики ему платят, крадуны всякие, карманники…
— Не годится, — сказал я, — здесь мы ничего не сделаем.
— Картежники? — Матвей вопросительно посмотрел на меня. — Есть катран на улице Жукова. Я сам не был, говорят, что огромные бабки разыгрывают. И Гусару минимум десять процентов с любой игры.
— Это подойдет, — согласился я. — Нужно будет что-нибудь сделать, но только без жертв. Что еще?
Матвей хлопнул себя по лбу.
— Азербайджанцы с рынка сто пудов под ними! А у них бабки немеряные!
— Тоже годится, — сказал я. — Только в этом случае бить никого не нужно, еще нам национального побоища не хватало. Тут нужно с другой стороны…
— Ладно, — сказал Матвей. — короче, мы ждем команду. Только у меня один вопрос, Леха. А вдруг так получится, что Гусар к этому Березе отношения не имеет? Ну вот совпало просто.
— Да ну перестань, — улыбнулся я. — Вчера вечером у них был, общался.
— У жуликов? — спросил Матвей.
— Ага, у них. В «Софии». В кругу своих волком на меня смотрел и претензии предъявлял, что мало от нас пользы. Понимаешь?
— Готовит своих, чтобы вас порвать… сказал Матвей. — Вот волк! Ты к ним зачем поехал вчера?
— Выяснить про Березу, — сказал я. — Виктор Федорович ничего толком не сказал, сказал, что может помочь, но предварительно я должен с тобой поговорить. Понял?
— Тогда точно он! — сказал Матвей, вновь воодушевляясь. — Ну ни хрена себе, интриги мадридского двора!
— Еще что интересно, — сказал я с улыбкой. — Перед своими Гусар грозен и суров, а наедине — милейший человек. Просто театр драмы!
— Ну да, — согласился Матвей. — Это он на тебя перед своими гнал, чтобы потом у них сомнений не было — порвать нас всех. И похрен, что вы чуть ли ни половину «централа» городского кормите.
— Сделаем так, — сказал я. — чтобы удостовериться на сто процентов, что здесь явный сговор, я поинтересуюсь у Гусара, что он хочет за свою помощь. Если разговор пойдет об авторынке, то тогда все ясно. Сделаем, как запланировали.
— Договорились, — кивнул Матвей. — Слышь, Леха… С Березой этим может быть… решить вопрос? Если по-тихому… А?
Матвей выжидающе смотрел на меня, а я смотрел под ноги.
— Сделаем все без шума и пыли… — Матвей почти перешел на шепот. — Никто ничего никогда не узнает. А для ментов — сам понимаешь… Нету тела, нету дела.
Я медленно покачал головой и тихо, но твердо сказал:
— Нет, Матвей. Оно того не стоит.
Матвей усмехнулся неодобрительно.
— Ладно… — сказал он. — Чуть что, звоните… Жду!
Мы пожали друг другу руки, и я медленно пошел к машине. В воздухе остро пахло кровью.
Приехав в офис, я объявил Люсе, что меня ни для кого нет как минимум час, и сел на телефон.
— Алло! — важно сказал из трубки хорошо поставленный баритон.
— Борис Борисович, это Петров Алексей.
Голос оживился.
— О! Алексей! Добрый день, очень рад вас слышать!
— Я тоже, — вздохнул я. — Борис Борисович, увидеться нужно.
Мой собеседник важно помолчал, а потом объявил:
— Алексей, в ближайший час я свободен!
— Это прекрасно, — сказал я. — Пришлю за вами машину. Вы у себя в конторе?
— В конторе. — Борис Борисович сообщил об этом таким тоном, будто он был как минимум на приеме у английской королевы.
— Вот и хорошо, — сказал я. — Тогда до скорой встречи.
— До встречи, — сказал Борис Борисович и повесил трубку.
Несколько секунд я слушал короткие гудки.
Глава 6
Степенно вошедший в мой кабинет Борис Борисович просто излучал самодовольство и благополучие. Одет он был дорого и даже с претензией на роскошь — явно пошитый где-то во Франции костюм, очки в золоченой оправе, портфель «под крокодила»… Очки и ухоженная бородка делали Бориса Борисовича похожим то ли дореволюционного профессора, то ли на преуспевающего нэпмана.
Борис Борисович уселся в любезно предложенное мною кресло, отхлебнул дефицитного бразильского кофе и самодовольство расплылось на его круглом лице.
— Великолепный кофе у вас, Алексей Владимирович! Право, великолепный! И готовит его ваша помощница превосходно!
— Передам, что вам понравилось, — сказал я. — Как у вас вообще дела, Борис Борисович?
Борис Борисович снисходительно улыбнулся.
— Все прекрасно! — сказал он с чувством.
— Как газета? — спросил я.
— Идет нарасхват! Я лично не видел, но наши ребята из редакции говорят… на рынке спекулянты перепродают по рублю за экземпляр! Товар повышенного спроса!
Борис Борисович был основателем первой в городе частной газеты, которая называлась просто и незатейливо — «Вечерний город», или «Вечерка». Впрочем, газета была не совсем частной. Фактически она принадлежала общественной организации с громким и пафосным названием «Демократическое возрождение». Одним из основных учредителей «Возрождения» был Борис Борисович, он же определял редакционную политику. На мои деньги, конечно же. Я подозревал (и не без оснований!), что большую часть выделяемого мною бабла Борис Борисович тратил не на «Демократическое возрождение», а на себя любимого, держа редакцию газеты на голодном пайке. Но, несмотря на это, работали в газете ребята молодые, творческие и горящие энтузиазмом — тиражи разлетались с немыслимой скоростью. «Вечерка» представляла собой дикую смесь «желтой газеты», политического издания и криминальной хроники. Репортажи о пришельцах и полтергейсте соседствовали с экономической аналитикой, а милицейские сводки — с обзорами последних голливудских хитов. Кусали ребята-журналисты и советскую власть, которая, по их мнению, недостаточно охотно перестраивалась… Доставалось и обкому, который злился и точил зуб на редакцию. Но руки у обкома были коротки — времена наступили практически бесцензурные.
