Неудавшийся апостол (СИ) - Соловьев Станислав (лучшие книги .txt) 📗
— Эй, старый! — подхожу к местному, как оказалось, шаману. Аонва. Где Аонва?
Старик некоторое время смотрит мне в глаза. Серьезно, пристально. Потом что-то спрашивает, на что я пожимаю плечами. Не понимаю, мол. Затем он сводит ладони вместе, прикладывает их к своей груди в области сердца. Произносит что-то вроде “Канмата” или “Камита”, я понимаю, к чему он клонит. Как правильно ответить? Некоторое время я мучительно соображаю. Какой отец захочет услышать о том, что дочь его — всего лишь побочный эффект, который возник при банальной поддержке своей гордыни? Я ее не люблю, но и не хочу терять из виду. Она, как путеводная звезда, которая всегда должна быть на горизонте. Можно предположить, что если ее не станет, то на этом закончится всякая сакральность внутри меня. Я вновь стану тем, кто появился тут в первый день.
И вдруг, как ушат холодной воды: “Что ты несешь? Что ты себе насочинял?!”
Старик заметил смену настроения, отступил на шаг назад, а потом и вовсе ушел, оставив меня с ощущением, что я поступил как примат, которому вдруг что-то не понравилось.
“Ладно, к черту! Больше ни за что не позволю себя дурманить этими их травками!” — трезвая мысль враз поставила все на свои места. Что там планировалось на сегодня? Очередная вылазка к индейцам. Хотелось бы узнать побольше об этих уродских великанах. Где они обитают? Чем живут? Какие цели преследуют? Пришлось опять вернуться к шаману.
— Поможешь? — подхожу к старику, рисую на земле фигуру человечка, рядом рисую большую. В три раза выше. — Это кто?
— Пурана.
— А это? — решил я расширить словарный запас, указывая на маленького человечка.
— Прая.
— А где они обитают? — обвожу пространство вокруг, затем тычу в большую фигурку, старик отрицательно машет головой, — Не знаешь? Или говорить не хочешь?
Старик отбирает у меня палку, рисует что-то вроде толстой змеи, насколько я потом понял — это крупная река. С одной стороны реки я вижу некую стену, старик объясняет, что за стеной тьма. Этот жест с закрыванием глаз я запомнил. Скорее всего, он просто не знает, что именно таится на другом берегу. Но потом появляется еще одна важная деталь. По нашу сторону реки, от пирамид, проходит прямой путь. Старик указывает под ноги, топчет. Понимаю, что это подземный тоннель и очень глубокий. Похоже, что речь идет о некоем мегалитическом строении. Нечто подобное было обнаружено в Сибири, кажется, горный хребет Кулумыс. Еще много всяких волнений вызвало место, называемое горной Шорией. Было о чем задуматься. По крайней мере, следовало в самые кратчайшие сроки узнать, о чем идет речь. Что скрывают великаны за рекой и стеной?
Отчего-то, только сейчас я понял, каким идиотом являлся все это время. Ведь отправляли меня в уже более менее современный мир, с образовавшимися материками, где есть Италия и Евразия, Австралия и Америки. А где я оказался? Уже давно надо было понять, что привычные очертания суши имеют абсолютно другую форму. Из этого следовало, что у меня нет ни одного ориентира, кроме сторон света. Профессор явно не найдет мое послание, даже если я его где-то оставлю. Тектонические плиты напрочь уничтожат любую мою попытку оставить след о эксперименте со временными прыжками. Таким отчаянно одиноким я еще себя никогда не ощущал. Наверно, так чувствует себя космонавт, оказавшийся наедине с космосом. Или единственный выживший после кораблекрушения, в спасательный шлюпке, посреди океана.
В очередной раз отбросив ворох тяжелых мыслей, я осмотрелся в надежде найти хоть какой-то якорь, удержавший бы мое душевное равновесие. Такового не нашлось. Что же оставалось делать? Узнавать о прошлом своей планеты со всей возможной обстоятельностью. Совершенно очевидно, что оно не столь прозрачно, как нам привыкли преподавать в различных учебных заведениях. Кто знает, к чему это может привести меня, со всем багажом теорий и практических знаний? Если уж существование цивилизаций циклично или же спиралевидно, то я буду первым, кто это увидит воочию. Главное теперь не рисковать по пустякам, четко расставить цели и приоритеты. И найти хоть какую-то возможность оставить послание на камнях этого мира. Также необходимо вспомнить все самые немыслимые предположения и археологические несостыковки, которые замалчивались ранее.
От размышлений отвлек чей-то немыслимый визг. С мест повскакивали все, ожидая некоего неизвестного врага, но я ощутил в этом вопле только панику и боль, потому вооружившись трофейным топориком, помчался в предположительную сторону шума, прихватив парочку охотников. Хорошо, что до этого предусмотрительно расчистил пару троп на ту сторону тропической рощи. Еще издали заметил жуткую картину: памятный панцирный зверь, который отчаянно дергается в объятиях гигантской анаконды. По размерам она не уступала той, что попалась в первый день нахождения здесь. Омерзение заставило меня приостановиться, но визг, он как плеть, хлестнул по плечам и спине. Сложно сказать, контролировал ли я себя в этот момент. Может быть, виной тому стало врожденное отвращение к ползучим гадам, а может быть жалость к погибающему животному.
Если мыслить логически, то змея бы точно не смогла переварить эдакую костяную глыбу, подохла бы и жертва, и хищник. Но мне было плевать, я уже достал свой Кольт, метя в башку, что разверзла свою немыслимую пасть, поглощая броненосца. Мишень неподвижная, в паре десятков шагов и довольно крупная. Охотники, что стояли за моей спиной, уже приготовились к выстрелу, зажав уши и упав на колени.
— Бах! — рявкнул пистолет, скалы ответили восторженным эхом.
На несколько секунд я испугался, что совершил непоправимую глупость, ведь в конвульсиях, анаконда вполне могла перемолоть свою жертву в муку. Но переживания оказались напрасными. Только броненосец понял, что его враг себя не контролирует, как тут же попытался сбежать. Уже устремившись к спасительной свободе, он так отхватил удар хвостом, что его буквально впечатало в скалу. Благо, панцирь мог выдержать и не такие потуги. Ошалело тряхнув головой, зверь трусцой скрылся в густых зарослях. Никакой тебе благодарности. Не зная, радоваться ли новой порции мяса или уже начинать переживать, я спрятал оружие в кобуру. Так ведь племя и зажрется к чертовой матери, а в такие времена расслабляться ни в коем случае нельзя. Но тут пришла в голову интересная мысль. На пальцах объяснил одному из охотников, чтобы он проследил, где проживает наше непробиваемое чудо. Благо, территория райского уголка была совсем невелика, долго искать бы не пришлось.
Через несколько часов блуждания по зарослям, совершенно неожиданно вышли к каменному углублению. Туда легко мог протиснуться человек, но соваться в темный лаз не рискнул бы даже я. Осмотрев характерные следы, я пришел к выводу, что это и есть то место, где проживает броненосец. Много ума тут не понадобилось. Также заметил, что ветки ближайших деревьев объедены, что опять же подтверждало, что зверь травоядный и нам не угрожает.
Остаток дня, плюнув на все прочие заботы, достраивал свою хижину. В этот раз к процессу подошел более обстоятельно, так как в распоряжении был какой-никакой топор. Деревья в ход шли более толстые, выкопать котлованы под такие бревна труда не составляло, поскольку имелась лопата. Дело шло гораздо интереснее, благо, мне не нужен был полноценный сруб, плотно подогнанным штабелем бревен. Умело используя топор, я вырубал в древесине пазы, так как гвоздей в ближайшие несколько миллионов лет не предвиделось. Всего понадобилось свалить двенадцать деревьев. Помимо совершенно бесполезного кустарника и деревьев с чересчур пышной кроной, на своей территории удалось найти абсолютно подходящую породу, напоминающую бамбук. Точнее, это и был бамбук, только диаметром около пятнадцати сантиметров. Роща его стояла особняком, высокие стволы распускали кроны выше карликовых соседей, не позволяя отнимать солнечный свет даже мелкой траве. Рубить такой материал — одно удовольствие, и хотя пустотелые стволы были довольно лёгкими, серый волк из сказки про трёх поросят до нас не доберется, поскольку место прекрасно защищали скалы.
