Противотанкист (СИ) - Дягилев Алексей (список книг .TXT) 📗
— Да грёбаная пешмерга, они ещё и в атаку пошли. — Не сдерживаясь, матерюсь я вслух. Стрелять толком не умеют, поэтому решили не нытьём, так катаньем на штык взять. Взяли бля. Опушка сразу расцветилась вспышками выстрелов, как карабинов, так и пулемётов, поэтому распределяю цели, и пытаюсь загасить «красный цветок», пульсирующий в темноте. Расстреляв второй диск, так и не попал, пулемёт сам заткнулся, потому что крики «ура» замолкли. Пробежав сто метров, наша пехота залегла, и стали раздаваться совсем другие возгласы. — Санитары! Помогите! При попытке подняться в атаку второй раз, опять со стороны противника раздаются пулемётные очереди, но стреляет только один ствол, и огонь двух наших эмгачей, скрещивается на нём. В конце концов, в рощу вошёл взвод пешей разведки, заняв её без единого выстрела со стороны противника, пройдя через нашу деревню. Мы двигались следом, нужно было пополнить боекомплект и понять, с кем мы воевали.
Разведчики заняли позиции на южной опушке, а мы шарим в лесу. Трупов на удивление мало, мы нашли всего пять. И то два неподалёку, а остальные три непосредственно в роще. Трёхсотых тоже не попалось, скорее всего фрицы утащили всех кого смогли. Ну и оружия, кроме нескольких карабинов и одного пулемёта, мы не нашли. Расчёт пулемёта оставался прикрывать отход, вот Федя с Малышом, его и подловили. Зато нашли всё, оставленное при нашей ретираде имущество (пустые ленты, короба и тубус с запасными стволами). Пошарив по карманам, находим зольдбухи, из которых и узнаём, с кем воевали. Дивизия СС «Рейх», второй батальон, а вот полк хрен знает, как перевести, всё-таки полиглот из меня ещё тот, это-то перевёл по аналогии с английским (буквы знакомые попались). Сдавать документы и докладывать, идём вместе с командиром разведчиков лейтенантом Иволгиным в штаб нашего батальона. Ну а по пути, я уже узнаю у него кое-что.
— А что это за атака была, голой жопой на пулемёты? — спрашиваю я у взводного.
— Да, говорил я этому мамлею, когда его взвод занял позицию на опушке, справа от деревеньки. Дождись, когда мы в деревне займём позиции, и только после моего сигнала, начинайте стрелять. Про атаку вообще даже речи не было. Нет, видимо услышав стрельбу, и увидев немцев, решил отличиться, а может и растерялся, и с испуга приказал огонь открыть. Взвод-то большой, только там всего два ручника, и в основном трёхлинейки… А, чего уж там. — Машет рукой лейтенант. — Дальше ты и сам всё видел. Если бы вы не подавили огнём немецкие пулемёты, потери бы больше были, да и по лесу никто бы не разбежался.
Глава 11. Сибиряки против эсэсовцев
К тому времени бой уже закончился, и немцы отошли километра на два взад, как по тому, так и по этому берегу Большой Гжати. Пятая рота, также отходила к шоссе. А всё остальное я узнал на докладе у комбата, который встретил нас в лесу прямо на автостраде. Вот как развивался этот бой.
В половине пятого, в Алексеевку на «взмыленных полуторках» прискакал взвод конной разведки, и его командир, доложив ротному, что в Никольском идёт бой, и противник его практически захватил, уехал на доклад в штаб полка, а личный состав мотокопытных остался с ротой. Командир пятой роты доложил по команде, и подразделение, заняв рубеж обороны, стало готовиться к бою. На КП полка, присутствовал и командир 766-го противотанкового артполка, который и дал команду, выдвинуть на высоту 201,3 — две зенитки (на вооружении полка стояли 76-мм зенитными орудиями). Потому что разведчик доложил о наличии у противника танков. Немцы появились только в шесть вечера, причём впереди двигалось два «танка», а следом за ними колонна автомобилей. Подпустив противника на дистанцию прямого выстрела, артиллеристы открыли огонь, а сразу за ними и пехота. Одного самохода подбили сразу, второго в процессе огневого боя, а вот третьего обнаружили уже поздно (он шёл в самом конце колонны). И пока громили автомашины, фриц засёк батарею и вступил с ней в поединок (этот момент я и застал). После неразберихи первых минут боя, немцы опомнились довольно быстро и, несмотря на потери, развернулись под огнём нашей роты и вступили в бой. Несколько грузовиков в хвосте колонны, успели даже развернуться и отойти назад. Ну а после нашего вмешательства, и сигнала о помощи, на южную опушку лесного массива был отправлен первый взвод четвёртой роты, усиленный двумя станкачами, а в сторону деревни Сноски, один из вновь сформированных взводов и разведчики, под общим командованием лейтенанта Иволгина. Лучше всего получилось у первого взвода четвёртой роты, они подпустили противника на сто метров, и врезали из всех своих огневых средств, а это шесть пулемётов, не считая винтовок, так что левофланговый взвод эсэсовцев попал в валгаллу почти в полном составе. Больше всего повезло центральному взводу фрицев, он был дальше других, поэтому хоть с потерями, но организованно отошёл на исходные. Одна зенитка всё же уцелела, и сборный расчёт подбил последнюю штугу, а потом перенёс огонь на пехоту. Эту атаку совместными усилиями всё же отбили, и пятая рота по приказу комбата отошла к основным позициям батальона. Свою задачу она выполнила, заставив противника развернуться и не пропустив его к автостраде.
В Андреевском оставался только взвод мотокопытных разведчиков, имитируя присутствие роты, а заодно занимаясь сбором трофеев. А ещё, комбат отправил в деревню Сноски один миномётных взвод, и миномётчики из двух стволов вели беспокоящий огонь по Гжатскому тракту на предельной дальности, перемежая его короткими огневыми налётами по окрестностям. Боеприпасов, благодаря блокпосту у нас хватало, тем более после боя с диверсантами, к проверке документов подключился специально обученный человек — особист полка, или по-простому — уполномоченный особого отдела. И весь автотранспорт направляли непосредственно в полк, а оттуда уже в Гжатск, или оставляли у себя. Третий взвод шестой роты комбат выдвинул вперёд, и теперь он занимал позиции южнее автострады, прикрывая перекрёсток. К левому флангу шестой роты примыкали позиции третьего батальона 202-го запасного полка, поэтому и за этот фланг можно было не беспокоиться, во всяком случае, пока. Потери у пятой роты были большие, поэтому она приводила себя в порядок, а заодно пополнялась личным составом. «Пешмергой» я окрестил пополнение, из вышедших к нам из окружения красноармейцев, которых независимо от «вероисповедания» (воинской специальности) определяли в пехоту. А так как они были в основном из тыловых подразделений или строительных батальонов то и боевая ценность окруженцев была невелика. Зато копать «стройбатовцы» умели хорошо, да и исключения попадались. Плохим было только моральное состояние, и некоторым было без разницы, куда попасть, в плен или к своим. Поэтому окруженцев теперь равномерно распределяли по подразделениям, стараясь, чтобы в отделении было не менее трёх кадровых бойцов нашего полка. И не важно, что в отделении таким образом оказывалось до пятнадцати человек, и сержантского состава на всех не хватало, зато ими теперь командовали обстрелянные, а главное выжившие уже не в первом бою бойцы, а это многое значило. Да и назначением занимался сам ротный, с подачи командиров взводов, или их заместителей, а кому как не им знать, как вёл себя тот или иной солдат, во время боя. Поэтому хитросделанные оставались на своём месте, а толковые и инициативные бойцы повышались в должности до командира отделения, а некоторые и до «замка». Конечно, взвода немного раздуло, но нужно было решать основную проблему — чтобы никто больше не разбегался с позиций. И над этим сейчас и работал весь партийно-политический аппарат батальона. Кто-то сыпал призывами и лозунгами, а те, кто поумнее, предлагали сходить на опушку и посчитать, сколько мёртвых эсэсовцев валяется на поле боя. После пополнения рота должна была занять позиции по южной и восточной опушке лесного массива до Минского шоссе, прикрывая левый фланг и тыл нашей четвёртой роты и батальона в целом. Пока же на южной опушке оставался первый взвод, а пешие разведчики окапывались в роще. После «мародёрки» в деревушку Сноски должны были отойти и мотокопытные, уничтожив за собой небольшой мостик через Большую Гжать. По которому они сейчас таскали затрофеенное и складывали в грузовики, стоящие в деревушке Молчаново, на другой стороне реки.
