"Девочка в реакторе" (СИ) - Котова Анастасия (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

— Ой, еще одна!.. — недовольно выдохнула девушка. — Я твоему директору все прекрасно объяснила — меня оскорбили, я отстояла свою честь. Или мне следовало, как самой послушной девочке, стоять и смотреть, как меня обливают грязью?

— Ну конечно нет! — с отчаянием в голосе ответила тетушка. — Леночка, золотце мое! — она обняла племянницу. — Ты очень сильно изменилась, когда твоего отца не стало…

— Сама жизнь изменилась. Я вот точно знаю, что жизнь отца того не стоила. — Елена села на пуфик и принялась снимать туфли.

Тетушка недоуменно посмотрела на нее.

— О чем ты?..

— Не нужно было их спасать. Они свиньи неблагодарные.

— Это уже не тебе решать! Люди всякие бывают, не все такие плохие! Знаешь, я тут подумала и решила: мы летом поедем в Белорусскую Зону Отчуждения…

— Говори яснее: ты возвращаешь меня в Чернобыль.

— Хотелось бы!.. — тётушка развела руками.

Сергей Мирный и опус об возвращении из Чернобыля

— О боже, сына, я так за тебя волновалась!.. — стоило ему появиться в дверях дома, как матушка, распахнув свои объятия, чуть собственноручно не задушила его. — Мало ли что в этом Чернобыле происходит…

— Да нормально все, ма, — недовольно проворчал Сергей. — Ты лучше скажи, как там Соня? С ней все нормально?

— Лучше всех! Сонечка сейчас в детском саду…

— А мама ее так и не появлялась?

Матушка тяжело вздохнула и, от отчаяния всплеснув руками, села на пуфик в прихожей.

— Приходила. Как узнала, что тебя командировали в Чернобыль, просто на говно изошла. Орала так, что соседи едва полицию не вызвали! Я ее кое-как успокоила и отправила восвояси.

— А чего хотела-то? — Сергей снял куртку и повесил ее на вешалку.

— Забрать твою дочь, вот что она хотела!..

— Так-так. За эти пять лет дочь ей не нужна была, а тут резко понадобилась. Неужели так работает знаменитый материнский инстинкт? — мужчина присел рядом с матерью на краешек пуфика и закинул ногу на ногу. — Или это просто великая женская месть за свою невостребованность?

— Терпеть не могу, когда ты шутишь!

Сергей встал, прихватил сумку с вещами и направился в свою комнату. Спорить с мамой он не любил, особенно тогда, когда у нее не было для этого настроения. Она лишь поджимала губы, качала головой и ничего не говорила.

— Видный ты у меня парень, вот и вешаются на тебя всякие, — после продолжительной паузы заявила матушка, появляясь на пороге его комнаты.

— Зачем на меня вешаться? Я же не вешалка какая-то.

— Я же в переносном смысле!..

— В каком-каком?

— Сережа!.. — тут уже сама женщина не выдержала и рассмеялась.

Зимние дни обычно похожи на ночи — короткие, холодные, иногда с пробивающимися через дымную завесу солнечными лучами, но больше всего полумрачные, серые и безнадежные. То чувство, когда время ускоряется, солнце прячется за размытую линию горизонта, на часах всего лишь середина дня, а небо уже накрыто темным покрывалом с рассыпанными, напоминающими блестящие драгоценные камни, звездами.

Сергей дернул за шнур, включая стоявший возле дивана торшер, и пододвинулся ближе к матери, предоставляя привезенные из командировки фотографии.

— Ой, сынок, а это не опасно?

Он рассмеялся.

— Фотографа мы уже выбросили.

— Ой, опять твои шуточки!..

— Да нет, конечно. Доза излучения небольшая, как на флюорографии, так что жить будешь.

— Ой, ну слава богу!

Сергей принялся перебирать снимки.

— Вот она, станция, — на черно-белой пленке было изображено покореженное взрывом белоснежное, на вид безупречно чистое, здание с возвышающейся над ним трубой, — мы когда приехали туда, огня уже не было, нам поручили измерять радиацию вокруг нее и на близлежащих территориях. Там уже не так опасно, как в конце апреля, жить можно. Только вот желающие навряд ли появятся.

— Да вроде передавали, что люди туда потихоньку возвращаются.

— Ага, передавали, как же! Население эвакуировали в соседние села, большинство, конечно, оставалось, но я сам лично видел, как их за шкварник из домов вытаскивали и милиции потом отдавали! И жить там можно будет максимум через сто лет, не меньше! Я понимаю, что столько не живут, хотя… как посмотреть…

— Ты там, надеюсь, не ел крыжовника, меда и смородины, как я тебя просила?

— Ма, люди в Чернобыле питаются только водкой. Все то, что ты сейчас перечислила, едят только самые смелые, бессмертные и, походу, самые отбитые… Уж я-то к последним не имею никакого отношения. Или ты думаешь иначе?

— Да кто тебя знает…

— Если бы я на протяжении тридцати пяти дней ел все вышеперечисленное, то благополучно склеил бы ласты. А я, дорогая моя мамуля, еще хочу пожить, света белого повидать… хотя бы по телевизору.

— Ой, ладно, показывай, что там у тебя еще!..

— Снимки. — Сергей вытащил очередную черно-белую фотографию, на которой были изображены молодые мужчины, одетые в тулупы и респираторы. — Это мы с ребятами в Припяти. Я имел честь с ними познакомиться, когда мы проезжали мимо, ну-у, как проезжали, удирали мимо от дозиметристов, которых я на дух терпеть не мог. Не буду рассказывать, что, как и почему, ты не поймешь и только расстроишься, так что, можешь просто гордиться, какой у тебя самый смелый и отважный сын.

— И самый бестолковый.

— Не без этого. Хотя я слышал совсем другое в свой адрес. — Тут Сергей отложил снимки и, закинув ногу на ногу, облокотился о колено. — Ты не представляешь, мама, какую девушку я там встретил… единственный ее минус… она замужем!.. — он театрально закатил глаза и охнул, схватившись за сердце. — Она поразила меня своей красотой в самое сердце, и я до сих пор ночами не сплю, представляю ее в своей фантазии, аж сердце трепещется…

— Не сердце у тебя трепещется, а нечто совсем другое.

— Мозг?

— Что за девушка-то?

— Она из наших. Служившая.

Матушка удивленно приподняла бровь:

— Серьезно? Девушка-солдат?

— У нее еще двое детей.

Женщина в возрасте покачала головой:

— Вот же женщины до чего дошли…

— Мама, я уже предчувствую, куда ты клонишь, поэтому заранее говорю — не начинай!

— Даже и не думала. Слушай, я тут слышала одну вещь, — матушка, как заправский шпион, осмотрелась по сторонам, — хоть я и сама в это и не верю…

— Мама, ты меня пугаешь!

— Да ты дослушай сначала! Я как-то прочитала в газете небольшую заметку о найденной в Чернобыле девочке. Неужели там есть дети?

— Были дети, мама.

— А девочка…?

Сергей вздохнул.

— Да, девочка была. Она постоянно с нами была, куда мы, туда и она, за все это время, что я был там, ее никто не хватился. Что-то странное было в этой девочке, но мы подумали, несчастный ребенок, родители, видимо, уехали и не успели ее хватиться, тем более с нами была девушка, она постоянно за ней приглядывала. Хотя насчет самой этой девушки… — тут он позволил себе тепло улыбнуться, — сама как ребенок, вечно вела себя как дрессированная обезьянка, попадала в странные истории, и, знаешь, мамуля, Чернобыль не был безопасным местом не только из-за радиации, какие-то вещи ненормальные там творились. Все те, кто там находился, в обнимку с оружием спали. Вот так вот, мама.

Матушка покачала головой.

— Получается, я не зря за тебя переживала?

— Получается. — Сергей кивнул и громко зевнул, потянувшись. — Ладно, дорогая моя мама, пойду на боковую. Что-то чувствую я себя опустошенно, как холодильник перед сном.

— Иди, иди, отдохни, ты заслужил.

Прошло полгода с его возвращения из командировки. Сергей умудрился набрать лишний вес, отлежаться в постели, выспаться как следует прежде чем вернуться к прежней жизни, суровой и беспощадной, а иногда — бессмысленной. На его руках была маленькая дочка, Соня, которая уже все понимала.

Но иногда ему начинало казаться, что чего-то не хватает…

Ее.

Марины.

Златовласки, как он ее называл.

— Но ты же говорил, что она замужем! — воскликнула матушка.