Возвращение (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
– Ты схалтурил, – сказал Герасимов, когда все отсмеялись. – Рассказал неплохо, но много хуже, чем мог. Есть причина?
– Люди очень падки на юмор, – мрачно ответил я. – Причем практически все. Мне бы очень не хотелось становиться штатным клоуном института. Одно дело – веселить людей с эстрады, другое... ну вы поняли.
– Понял, – кивнул Сергей Апполинариевич. – Остаться незаметным у тебя не получится, а твои выступления видели все, так что просьб рассмешить тебе не избежать. Выполнять их или нет – решать тебе самому, а на моих занятиях я ни тебе, ни кому другому халтурить не позволю. Встань и расскажи что-нибудь другое в полную силу. Представь, что ты на эстраде.
– Актриса предъявляет претензии режиссеру: «Почему вчера в сцене выпивки реквизитор подал мне обыкновенную воду? Я требую, чтобы подавали настоящую водку!» «Согласен, – отвечает режиссер. – Но с условием, что в последнем акте вам подадут настоящий яд».
– Вот! – поднял руку Герасимов, когда стих смех. – Все заметили разницу? Первый раз он просто рассказал смешную историю, второй – он ее сыграл в лицах. И сыграл прекрасно! Этому вы все и будете учиться, конечно, не на анекдотах. Запомните, что, играя, актер ни в кого не перевоплощается, а остается самим собой. Если вы будете в каждой роли перевоплощаться, скоро познакомитесь с санитарами. Но, оставаясь самим собой, он должен глубоко понять своего героя и изобразить его так, чтобы у зрителей не зародилось и тени сомнения.
Первая лекция не была занятием. Герасимов поднимал нас одного за другим и предлагал рассказать о себе. Он знакомился с нами, а мы – друг с другом. Еще до начала лекции меня удивил возрастной состав студентов. Здесь были совсем еще девчонки, на мой взгляд, даже моложе моей жены. Как потом выяснилось, я действительно не ошибся: Наталья Белохвостикова была младше Люси. Были и другие, кого я сразу узнал. Наталья Бондарчук, которая родилась в один год со мной, Наталья Аринбасарова, которая уже имела маленького ребенка и была старше нас на четыре года, и Николай Еременко, родившийся чуть раньше меня. Георгия Николаенко я в лицо не помнил, только по его работам. Ему, как и Аринбасаровой, уже исполнился двадцать один год. Дополняли список знаменитостей Наталья Гвоздикова и Талгат Нигматулин. Остальных я не припомнил, поскольку в той жизни почти не интересовался театром и актерами кино, игравшими в эпизодах. Видимо, подняться выше у них не получилось, или их вообще отчислили до выпуска.
– Сейчас у вас будет лекция по истории мирового кино, – сказал Герасимов. – Вести этот предмет будет Кира Константиновна Парамонова. Она у нас заведует кафедрой кинодраматургии. А я с вами прощаюсь до завтра. Можете идти, я задержусь в студии.
– Расскажи анекдот! – подошел ко мне Еременко, когда мы вышли из студии. – Да шучу я, чего ты так скривился! Вы же с Людмилой приехали из Белоруссии? Я тоже оттуда.
– Не называй ее Людмилой, – сказал я Николаю. – Ей больше нравится, когда зовут Люсей.
– Здорово вы выступаете, – подошла к нам Бондарчук. – Песни замечательные, и печешь ты их, как блины. Геннадий, что думаешь делать после занятий?
– Он уже занят, – со значением сказала Люся.
– Я не в том смысле, – засмеялась Наталья. – Но хорошо, что предупредила, буду иметь в виду. Я просто хотела кое-кому предложить собраться в кафе. Не хотите в кафе, можно у нас дома. Вас я обоих приглашаю.
– Спасибо, Наташа, – поблагодарил я. – Скорее всего, пойдем. Но давай сначала дождемся конца занятий. Сегодня, как я понял, серьезно за нас браться не собираются. Пошли быстрее, а то опоздаем на лекцию. Еще и аудиторию искать.
– Время еще есть! – махнула она рукой. – Герасимов нас отпустил раньше, а где аудитория, я знаю. Послушай, у тебя все анекдоты такие... приличные? Или это только для эстрады?
– А тебе нужна изюминка? – спросил я.
– Скорее перчинка, – засмеялась она. – Вижу, что ты их не хочешь рассказывать, но друзьям?
– С отцом познакомишь?
– Без проблем. Поедем к нам, там и познакомлю. Он часа в четыре должен быть дома.
– Так и быть. Слушай. Режиссер объясняет молодой актрисе сцену: «Вы сидите в комнате. Врывается грабитель, связывает вас и насилует. Понятно?» «Да. Но скажите, грабитель будет красив?» «Конечно» «Тогда зачем ему меня связывать?»
– Класс! – засмеялась Наталья. – Теперь пошли, а то действительно опоздаем.
Когда закончились занятия, оказалось, что из всех приглашенных Натальей смогли пойти к ней в гости только мы и Еременко, остальные по разным причинам отказались.
– У нас машина, – сказал я друзьям. – Думаю, все влезем. Только нужно будет сделать остановку, чтобы купить торт.
– Ничего себе! – присвистнул Николай, увидев «Волгу». – В нее точно влезем. А если нет, я Наталью посажу на колени. Откуда колеса?
– Подарок поклонников, – отшутился я. – Загружайтесь. Наташа, говори адрес. Виктор, забросите нас и уезжайте, я потом позвоню. И останови где-нибудь, где продаются торты.
Вечер прошел интересно. И с новыми приятелями было о чем поговорить, и пообщались с женой Бондарчука Ириной Скобцевой. Роль Элен в «Войне и мире» она уже отыграла и, когда мы приехали, находилась дома. Глава семейства был весь в делах, приехал уставший и с нами практически не общался. В шесть вечера попрощались и уехали на вызванной мной машине. Заодно забросили Николая в общежитие на Будайскую. Своих я предупредил по телефону сразу же, как только приехали к Наталье, так что они не волновались.
– Мам, мы не хотим ужинать, – сказал я матери. – Вчетвером слопали большой торт. Утром прибежим на завтрак, а потом меня начнет кормить жена. Когда ослабею так, что не смогу таскать ноги, приползу к тебе. Люсь, только не драться!
– Расскажите, как прошли занятия? – попросила Таня.
– Да этих занятий сегодня почти не было, – ответил я. – В институте травил анекдоты, а после гонял чаи с Бондарчук и Скобцевой.
– Как хочешь, – обиделась сестра.
– Не обижайся! – обняла ее жена. – Так все и было. Заниматься начнем завтра. Ладно, мы пойдем осваивать временно подаренную квартиру.
– И с чего мы ее начнем осваивать? – спросил я, когда мы зашли к Черзаровым, заперли дверь и включили свет в большой комнате.
– С кровати, конечно! – сказала жена. – В нашей комнате мне все время приходится сдерживаться. А тут мы одни! Красота! Заодно докажешь, что не разлюбил. Столько красавиц в группе! А Белохвостикова вообще почти англичанка и уже успела сняться в кино! И ты на них на всех пялился! Сейчас будешь отрабатывать прощение!
– Совсем другое дело! – сказала она часом позже, когда мы уставшие, но довольные лежали на кровати ее родителей. – Как только не поломали кровать. Послушай, чего это ты в последнее время зачастил к Суслову? Ты же им вроде все записал. Что еще нужно?
– Суслов очень честный, но ограниченный человек, – ответил я. – Для чистки партийных рядов подходит идеально, но он ведь ею не ограничивается. Сейчас они на пару с Брежневым фактически принимают все важные решения. С техническими новшествами он не спорит, в науку не лезет, даже в вопросах управления соглашается с экспертами и работниками Проекта. Но все предложения в социальных вопросах вызывают сопротивление на инстинктивном уровне. Ну не так он воспитан. Кое-что удается доказать, но его недовольство видно невооруженным глазом. Думаю, что скоро он меня перестанет дергать. Брежнев и Суслов никогда не пойдут в реформах слишком далеко. Машеров мог бы, но его время еще не пришло. В той реальности его пригласят возглавить Совмин только через тринадцать лет. Столько ждать нельзя, поэтому я и попытался протолкнуть часть новшеств через нынешнее руководство.
– Часть?
– Да, только то, что не вызовет большого сопротивления, усилит реформу, позволит избежать потерь и выиграть время. Я думаю, что, если большую часть предложений реализуют, к восьмидесятому году жить будем в два раза богаче, чем в то время жили мы.
– Здорово!
– Не очень это здорово, если честно. Сопоставлять наш жизненный уровень с уровнем Запада очень сложно, но, если грубо, в ФРГ и тогда будут жить в два раза лучше нас. А в Штатах – в три. Нам нужно их не просто догнать, а этого частичными мерами не добиться. Нужно менять само общество и проводить реформы дальше. Не может и не должно государство заниматься вообще всем и все контролировать. Такой подход плодит чиновничество, со всеми пороками бюрократического общества. Ладно, смешно, ей богу. Муж с женой после занятий любовью отдыхают, беседуя о судьбах страны. Кому бы рассказать.
