Три жизни господина N (СИ) - Вебер Алексей (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Глава 8
На круги своя
Откровенный эпизод вызвал у редактора усмешку:
«Это господин N выплескивает так свои застарелые эротические фантазии! Наверное, в школе заглядывался на молоденькую училку».
Тут же Денис вспомнил «англичанку» уже из своего подросткового прошлого. Она тоже чем-то походила на прекрасную Марго. И разговорчики среди старшеклассников велись похожие. Один юноша-переросток даже хвастался, намекая на интимную близость. Скорее всего, этот подрастающий Дон Жуан пережил в своих мечтах нечто подобное:
«Хотя, кто его знает. В мечтах ли? Всякое в жизни случается!»
Но в дальнейшем, темы близости с учительницей автор почти не касался. Все помыслы героя теперь были сосредоточены на главной цели:
…Время неумолимо двигалось к концу учебного года. Я снова чувствовал нарастающее волнение, временами переходившее в панику. Просыпаясь по ночам, подолгу смотрел в потолок, и в эти тоскливые часы начинало казаться, что все мои усилия тщетны.
«Хорошо, если эта моя вторая жизнь пойдет, хотя бы, по старому сценарию. А то ведь, все может сложиться гораздо хуже!»
Однако, цель я себе поставил весьма амбициозную. Мехмат МГУ выбран был не только потому, что наш Евгений Маркович сумел привить любовь к царице наук. В основном мною руководил прагматичный расчет. Я вовсе не горел желанием внести свою лепту в сокровищницу мировых знаний, но был уверен, что престижный факультет расширит мои возможности. Поле университета я собирался стать высоклассным программистом и, может быть, аналитиком в области финансов. В эпоху грядущих перемен такая квалификация давала, куда больше, шансов, чем скромные инженерный опыт, с которым встретил девяностые в прошлый раз. Как один из вариантов, я рассматривал возможность поработать за границей. По рассказам знал, что хорошие программисты и аналитики из России окажутся востребованы как в Европе, так и за океаном. Правда, переселяться туда на всю жизнь я вовсе не собирался. «Заграничный вариант» рассматривался только как стартовая площадка и добывание начального капитала. В дальнейших планах виделась собственная обустроенная по последнему слову сельхозтехники ферма где-нибудь в среднерусской глубинке. И тут уже не было места прагматизму, а только мечта, запавшая в сердце во время моих последних деревенских каникул.
Четкая постановка цели давала преимущество, но как упорно не стремился я к цели, мозг мой отказывался проявлять нужную гибкость. И чем ближе были вступительные экзамены, тем страшнее мне становилось. Школу я закончил с отметками чуть выше средних. Математику, правда, сподобился сдать на отлично. На физике меня завалила на трояк прекрасная Марго. Впечатление было такое, что она мстила мне (До сих пор не могу понять, за что!). Но самое тяжелое ожидало в ближайшем будущем. Примерно за два месяца до поступления родители наняли репетиторов. По этому поводу у них даже возникла размолвка. Через дверь кухни я подслушал разговор, где мать доказывала, что элитная школа и так дает мне все необходимое.
— Было бы у парня желание! И нечего деньги на репетиторов тратить. И так гроши зарабатываешь! — заявляла она отцу. Отношения их в последнее время все сильнее накалялись. Я видел это, хорошо знал, что произойдет дальше, но ничем не мог помочь.
И вот настал поворотный момент моей второй попытки. Письменная математика на Мехмате была сепаратором, который отсеивал основной поток соискателей. После нее конкурс опускался до отметки «чуть больше, чем один человек на место». Оставшиеся экзамены надо было просто не завалить, или получить хотя бы одну четверку. На письменной же математике и тройка была великим счастьем.
Я хорошо помню торжественную обстановку аудитории, и себя среди других перепуганных абитуриентов. Ощущения, которые я тогда испытал, до сих возвращаются ко мне в страшных снах, трансформируясь в фантастические аллегории. Возможно, я даже боялся больше других, потому, что знал будущее и слишком много поставил на карту.
Страх, как известно, не лучший помощник! Распечатав конверт, я обнаружил, что задания существенно отличаются от тех типовых вариантов, что мы прорабатывали с репетитором. Сердце сразу ушло в пятки. Тут надо было бы максимально сосредоточиться, но я с ужасом чувствовал, что мой мозг, уставший от бесконечных тренировок, просто отказывается работать.
Три первых задания я все-таки решил. Для тройки этого было достаточно, но уверенности, что все сделано правильно, не чувствовал. Дни ожидания результатов прошли в депрессии. Я чувствовал себя полностью опустошенным. Накануне напился с Колькой Салохиным. Мой старый приятель готовился к поступлению в Текстильный институт, где у его родителей был железный «блат» и потому не сильно переживал о будущем. На следующее утро я с больной головой ехал получать приговор. Когда подходил к Университету, навстречу попались Володька Либерман и его отец. Оба выглядели безмерно счастливыми. Меня они даже не заметили, да и я тоже старался избежать встречи. У стены с вывешенными списками толкалось множество молодых людей. Некоторые пришли с родителями, которые волновались, чуть ли не больше самих абитуриентов. Пробившись, наконец, к спискам, я несколько раз просмотрел номера счастливцев. Не обнаружив среди них своего, уступил место следующим и медленно побрел обратно к метро.
Чувствовал я себя совершенно раздавленным. Экзамены в МГУ принимали на месяц раньше, чем в других институтах и до осеннего призыва у меня была еще одна попытка. Выбор хороших Вузов был достаточно широким. Но откуда-то сверху навалилась страшная усталость. Приехав домой, я уже твердо решил, что через месяц буду поступать в свой родной, мало престижный институт, где у отца имелись кое-какие знакомства…
Денису вдруг стало искренне обидно за героя и появилось несогласие с автором:
«Он упорно пытается развивать концепцию „туннеля“. Но ведь, должна же, быть у человека хоть какая-то свобода выбора. Если очень захотеть, то все получится!»
Воспитанный на советской классике, главный редактор журнала «Прорыв» все еще верил этому лозунгу. Из уроков школьной истории он помнил, как хилый от рождения Суворов, сумел превозмочь свою телесную немочь. Но некий внутренний голос, развенчивая оптимизм, нашептывал:
«Ему ведь пришлось закалять только тело. Железный характер Александру Васильевичу, наверняка, был дан от рождения».
Денис понимал, что переделать себя внутренне не легче, а может быть даже тяжелее чем преодолеть физические недостатки. И все же ему хотелось верить, что в человеческой судьбе далеко не все прописано заранее. А потом мысли переключились уже на свое будущее.
«Вдруг оно тоже предопределено? И где-то там в иных сферах некие экспериментаторы с усмешкой наблюдают за твоими жалкими попытками выстроить жизнь по своему усмотрению».
«Ну уж, нет! Врешь не возьмешь! Мы еще побарахтаемся — мысленно прокричал Денис, невидимым хозяевам своей судьбы. Он чувствовал, как в душе закипает протест — Даже если впереди только узкий проход, а вокруг бетонные стены, можно хотя бы попытаться сделать подкоп. Во всяком случае, хватит двигаться по инерции, туда, куда судьба тебя тащит!»
И тут взгляд упал на пачки свежее испеченных журналов.
«Пожалуй, обо всем этом я подумаю завтра. А сейчас продукцию надо пристраивать». — решил он. Потом обреченно вздохнул, убрал рукопись, выключил компьютер и «сел на телефон».
Судя по оставшемуся объему страниц, повествование господина N приближалось к развязке. Прекратив набивать текст, Денис решил, что сначала прочитает до конца. Некоторые абзацы он опять просматривал по диагонали, на ходу соображая, как потом их сократит и отредактирует. Да и сам автор описывал свое возвращение в родной институт без особых подробностей, акцентируя внимание только на том, что студенческая жизнь, показалась ему куда более бледной, чем при первой попытке:
