Корнет из нашего времени. Часть 2 (СИ) - Мелик Валерий (книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Ну, злоумышленниками скорее следует называть убиенных, уж очень примечательные личности это, но Вы правы, будто мясник на скотобойне…
— Совершенно верно, одним резким движение, именно, как на скотобойне живность режут. А теперь прошу во двор…, прошу…, - пригласил он следователя на выход и пропуская его вперед, — извольте посмотреть, женщина убита тоже одним ударом, но не оружием, просто кулаком, или ребром ладони, причем очень точным ударом. Ударь он на несколько сантиметров выше или ниже, не было бы такого эффекта.
— Не понял, поясните, Николай Карлович, какой эффект…
— Я так думаю, нападавший, прежде чем зайти в дом, по-видимому, решил осмотреться, заглянуть в окно. Вот тут ему на встречу и вышла дама сия. Ударь он по другому, она бы закричала, тем самым выдав его incognito. А так, одним точным и резким ударом он заставил ее замолчать навсегда. Пробита гортань, смерть при этом наступает в течение двух — трех секунд. При этом не просто закричать, вздохнуть невозможно. Смерть наступает от удушья.
— Что с бабкой, Акинфий Петрович? — обратился Соколов к участковому приставу.
— Кажись умом тронулась, Ваше высокоблагородие! А ну, как проснуться с бодуна с ножом в руке, да среди зарезанных. Хоть и скверные людишки то убиенные, да и сама-то она та еще лиходейка, по молодости знатно куролесила, но тут хоть кто умом тронется.
— Ну, хоть что то сказать может?
— Да что она скажет, то? Гуляли, с вечеру, как всегда, приняла она сивухи то, да и спать завалилась, ничего больше не помнит.
— А что, Николай Карлович, не могла она все это совершить, ведь слышал я, что при помешательстве силы у человека возрастают немерено?
— Хм-м, да нет, не думаю. Уж очень данный удар специфический, да и остальные порезаны очень уж умело. Нет, работал тут профессионал. Да и нож, орудие убийства, так сказать, в доме отсутствует.
— А как же тот, что в руках у Несмеяновой…,- повернулся следователь к участковому приставу.
— Да не тот это нож, — ответил за Акимова полицейский медик, — по характеру порезов на обоих трупах, нож должен быть искривленным, это особенно заметно на трупе в сенях, длина, сантиметров 40–50. Что-то вроде бебута армейского, или кинжала, что у горцев, причем, почти уверен, с обоюдной заточкой. А здесь же прямой, с односторонней заточкой, обычный кухонный. Нет, это не тот нож, с уверенностью могу утверждать.
— Спасибо, Николай Карлович! Посмотрите, прошу Вас, может еще что интересного углядите, — а Вы, Акинфий Петрович, — повернулся он к полицейскому надзирателю, — что скажите, как это на вверенной вам территории свободно чувствует себя разыскиваемый особо опасный преступник. Вернее чувствовал. Судя по всему, он не редкий гость в этом доме, посмотрите, одет, мягко сказать, по-домашнему, да и бабка, вон при постороннем не легла бы спокойно спать.
— Осмелюсь доложить, Ваше высокоблагородие, именно сегодня поутру поступил сигнал от тайного осведомителя о нахождении данного лица…, Александр Владимирович, — повернулся он к околоточному надзирателю Кудинову, вытянувшего в струнку, как бы призывая его подтвердить свои слова, и продолжая после этого опять докладывать следователю, — околоточный надзиратель Кудинов, сразу же доложился мне и мы в сопровождении четырех стражников [27] прибыли на место для задержания и ареста этого гражданина. На месте обнаружили все это и ввиду необычности случившего, я принял решение известить Вас.
— Да, все правильно Вы решили. Не буду настаивать на личном допросе Вашего осведомителя, Александр Владимирович, но прошу выяснить, когда он узнал о присутствии в деревне Подгозова, слышал ли что подозрительного ночью и утром. Все-все, каждая мелочь может быть полезной.
— Узнал он вчера вечером, можно сказать ночью, шумели тут знатно…, - начал доклад околоточный.
— Что значит, шумели, что драка была, скандал какой?
— Да не-е, по-доброму шум говорит, был, песни вроде начинали орать, нескладухи похабные. Не-е, за скандалы доклада не было. Ну, значить и не стал агент сразу бежать, до утра обождать решил. Боязливо, говорит, по ночам бегать, мол увидит кто… Ну а я, как доклад получил, так значиться и сразу до Акинфия Петровича…
В это время в дом вошел один из стражников, осматривающих двор и хозяйственные постройки.
— Разрешите обратиться, Ваше высокоблагородие! — вчерашний крестьянин, впервые участвующий в таком мероприятии, был чем-то очень взволнован.
— Да, слушаю тебя…
— Дык, это, тама в сарае схрон обнаружили, не изволите глянуть, уж больно находки интересные…
— Ну что ты интригу какую держишь, ну что там? Пойдем, поглядим…
— Так там эти, бомбы вроде всякие, и еще кажись что. Мы вот без Вас и смотреть не стали.
— Так-так, интересно становится, пойдем, глянем на вашу находку.
Вся группа, за исключением врача, прошла на задний двор усадьбы, где находились хозяйственные постройки. У деревянного то ли сарая, то ли дровяника, стояли еще двое стражников, явно впечатленные находкой. Сопровождающий группу, видно самый бойкий из "вспомогательных войск" подвел всех к дальнему углу сарая.
— Вот здеся, значится, уж очень не ладно дрова то сложены были. Везде, значится, ладненько так, а здеся нет. Вот я и подумал, а чегось это так? Мы с батей моим тоже так дома захоронки делали. Ну, мы с Семеном и раскидали то дровишки, а там и точно, схрон этот.
Взору полицейских чиновников и следователя открылась довольно внушительная яма, где то метр на метр, глубиной сантиметров под восемьдесят, в которой аккуратно лежали динамитные шашки в бумажной обертке, штук десять. В другом отделении, а яма была разбита на три отделения, лежали полые металлические шары, заготовки под бомбы — македонки, в третьем — моток какого то шнура, по всей видимости фитиля, еще какая то мелочевка. В другом углу сарая, в такой же яме — схроне находился небольшой саквояж, как потом выяснилось после осмотра, туго набитый аккуратненькими пачками ассигнаций, в основном серо-зеленого цвета [28] и коричнево-синего [29].
— Да, интересно тут, занимательные находки, — промолвил судебный следователь, — Акинфий Петрович, Вы говорили, что отправили курьера в управление дворцовой полиции?
— Так точно, Ваше высокоблагородие, как увидели все это непотребство, так тут же и отправил стражника оповестить. Как и положено по инструкции. О, а вот и он обратно воротается.
— Ваше высокоблагородие, — и тут же к своему непосредственному начальнику, полицейскому надзирателю Акимову, — Акинфий Петрович, там эта…
— Да что случилось то, можешь толком сказать, что ты такой заполошенный, объясни толком, что случилось? Передал в дворцовую полицию то?
— Так точно, все передал, как Вы и наказывали, поехал обратно, а тут такое дело… Еду я значится по Кадетской, а возле стройки мастеровые толпятся, а как меня увидели, махать стали, звать меня. Ну подошел я, а там эта, убиенные тоже. Два их там. Один значится зарезан, а второй непонятно что, но крови у него нет, да и порезов тоже, по виду целый будет, но тоже мертв.
— А ну тихо, ты! Спокойно доложи по порядку, частишь, что та баба на базаре!
— Так точно, Акинфий Петрович, докладываю, значится! На углу Кадетской и Саперной, на стройке обнаружены два убиенных. Я значится, наказал не трогать там ничего, как Вы и наказывали, а сам сюда, за Вами.
Следователь и полицейский надзиратель переглянулись, остальные стражники, услышав новости, тихо зашушукали в стороне.
— Когда обнаружены трупы, опознаны они? — нахмурившись, спросил Соколов.
— Так точно, Ваше высокоблагородие, узнали их. Туточки на стройке местные все работают, с нашего уезда, каждый друг дружку знает. Так вот, один тутошний, из Гуммолосар, Колька Невзоров, никчемный человечишка, шаромыжник, все на посылках у деловых, но так, по мелкому. Он-то вот и порезан весь. Второй, говорят, Васька Ипполитов, с Александровки он, тот поматерей, но тут врать не буду, не знаю его. Там из мастеровых один тамошний, вот он и опознал его, а сам не знаю. Он тоже мертвый, но целый, не порезан. А что мертвый, так то не понятно.
