Война 2020 года - Питерс Ральф (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
– А во что нам обойдется, – спросил он, – если мы просто выйдем из игры?…
Госсекретарь кашлянул.
– Господин президент, японцы, естественно… ожидают, что мы пойдем на некоторые уступки. Я не думаю, что это повлияет на положение дел в Западном полушарии… но что касается сибирского вопроса, то он в конечном итоге будет решаться Советами и Японией.
Уотерс чуть повернулся на своем вращающемся стуле и устремил взгляд прямо туда, где в первом ряду сидели Дейзи и Боукветт.
– Клифф, – обратился президент к Боукветту, – действительно ЦРУ считает, что японцы будут продолжать использовать «Скрэмблеры», если мы не заключим с ними соглашения?
Боукветт поднялся:
– Господин президент, это не вызывает сомнений. Если они использовали это оружие один раз, они используют его опять. Если мы их спровоцируем. Мы подозреваем, что они уже вручили ультиматум советскому командованию.
– И вы согласны теперь с мнением полковника э-э… Тейлора, что эти «Скрэмблеры» разновидность радиооружия?
– Да, господин президент. На самом деле это радиоволновое оружие. Создается впечатление, что первоначальная оценка полковника Тейлора оказалась правильной. Но у него было то преимущество, что он видел все своими глазами, в то время как нам приходилось работать с информацией, полученной из вторых рук.
– И такое же оружие могло быть принято на вооружение армии США десять лет назад?
– Мы все еще можем его производить, – перебил его председатель, – и через шесть месяцев принять на вооружение новые образцы.
– Я не собираюсь производить такое оружие, – сказал президент. Не было сомнения, что он разгневан. – Если бы оно у нас было, я бы никогда не отдал приказ о его использовании. Даже сейчас. – Уотерс откинулся на спинку кресла и устало улыбнулся. – Возможно, после выборов вы сможете поднять этот вопрос и обсудить его с моим преемником. – Он повернулся к Боукветту: – Вы не знаете, есть ли у японцев еще какой-нибудь козырь в запасе. Какое-нибудь еще секретное оружие?
Боукветт взглянул на свои сшитые на заказ ботинки. Затем Дейзи ясно услышала, как он вздохнул.
– Господин президент, у нас нет информации на этот счет. Но мы не можем полностью исключить такую возможность.
Уотерс кивнул головой в знак согласия. Движение это было ритмичным и едва заметным, как будто он размышлял вслух. Так обычно делают очень пожилые люди.
Президент оглядел комнату.
– У кого-нибудь есть другое мнение? Другая точка зрения? Или это общее мнение, что мы должны вывесить белый флаг?
– Господин президент, – сказал быстро председатель. – Я бы не формулировал этот вопрос таким образом.
Уотерс повернулся к генералу. Дейзи было ясно, что президент с трудом сдерживает гнев, даже несмотря на свое измученное состояние.
– Тогда как же вы хотите его сформулировать? Как, по-вашему, назовет его американский народ? Не думаете ли вы, что простые люди собираются подбирать какие-нибудь премудрые слова – как вы их называете? – стратегическая коррекция или что-то в этом роде? – Уотерс взглянул на сидящих куда более жестко, чем Дейзи могла себе представить. – Господа, я хочу, чтобы вы меня поняли до конца. Я сейчас не думаю о выборах, я их уже проиграл, и в этой комнате никто ничего не может с этим поделать. Меня беспокоит тот факт, что мы приняли несколько совершенно неправильных решений. Вернее, я принял неправильные решения. Мы послали солдат на смерть, и, кажется, напрасно. Мы опять подорвали международную репутацию нашей страны. О Боже, что вы мне говорили тогда? – Он обратился с этим вопросом к госсекретарю. – А теперь японцы вместе с двумя десятками неприсоединившихся стран уже внесли в ООН резолюцию, осуждающую наше вмешательство в суверенные дела третьих стран. Японские дипломаты уже выступают на заседаниях Генеральной Ассамблеи, обвиняя нас в том, что мы спровоцировали применение «Скрэмблеров». Нас дурачат, причем с рекордной скоростью. Пока мы сидим здесь сложа руки, господа, – медленно сказал Уотерс. – Я рассержен, – он усмехнулся, – но не волнуйтесь, я точно знаю, чья это вина. Я очень сожалею о многом. Я был чертовски самонадеянным. – Его усмешка стала еще заметнее, и на коже вокруг рта образовались глубокие складки. – Возможно, Америка еще не созрела для черного президента.
Никто не осмеливался заговорить. Дейзи испытывала жалость к Уотерсу. Она почувствовала, что он был по-настоящему хорошим человеком. Он, возможно, взял на себя слишком тяжелую ношу, и у него было для этого слишком мало опыта. Они все его подвели.
И Джорджа Тейлора они тоже подвели. И она непростительно подвела его. Но она загладит свою вину. Она представляла себе, что он сейчас должен был чувствовать. Сейчас, когда все его мечты лежали в руинах на чужой земле.
Но он, по крайней мере, был жив, и его не поразило этим ужасным оружием, скрывавшимся за таким безобидным словом. Он был жив, и, если не произойдет никакой другой нелепости, он вернется к ней домой. Из всех присутствующих в этой слишком душной комнате она была единственным человеком, у которого были причины для радости.
«Я буду очень добра к нему, – думала она. – Я действительно буду. Я нужна ему сейчас».
– Прежде чем принять окончательное решение, – сказал Уотерс, – я хочу еще раз проконсультироваться с нашими советскими союзниками.
– Господин президент, – нетерпеливо сказал госсекретарь, – их позиция ясна. Мы потеряли одну эскадрилью? Несколько сот человек? Русские еще не начали подсчитывать свои потери. Это целый город. Как он называется, Боукветт?
– Орск.
– Да, Орск. И десятки небольших городов вокруг него. Сотни поселков. Советское руководство ошеломлено, они не знают, что им делать с пострадавшими. Речь идет о сотнях тысяч. Что, если японцы опять используют это оружие? Господин президент, вы сами слышали слова советского посла. Немедленные переговоры о перемирии. Советское руководство уже признало свое поражение.
Президент Уотерс прищурился:
– Советское руководство уже установило прямой контакт с Токио?
– Пока нет.
– Стало быть, они не предпринимали никаких односторонних действий? Они все еще ждут нашего ответа?
– Господин президент, это простая дипломатическая формальность. Они ждут, что мы присоединимся к переговорам, – у нас еще есть некоторый вес, разумеется.
– Таким образом, советское руководство еще не «выбросило белый флаг» в техническом смысле слова?
– Ну, формально, конечно, нет, но в моральном плане…
– Тогда не возражайте, – сказал Уотерс. – Я хочу поговорить с советским президентом. Один на один. Я хочу услышать его мнение из его собственных уст.
– Сэр, советское руководство дало понять, что оно собирается пойти на перемирие, – сказал государственный секретарь. Он говорил тоном учителя, страшно разочарованного своим учеником. – Мы потеряем возможность оказывать влияние, если мы…
Уотерс повернулся к госсекретарю и посмотрел на него таким беспощадным взглядом, что этот всеми уважаемый политик остановился на середине фразы.
– Бросьте учить меня, – сказал Уотерс. – Можете считать меня еще одним черным недоучкой. Просто свяжитесь с президентом Черниковым – нет, вначале соедините меня с полковником Тейлором. Я хочу еще раз поговорить с этим человеком.
– Господин президент, – сказал осторожно председатель Комитета начальников штабов. – Полковник Тейлор не может дать вам объективной оценки ситуации. Вы слышали, что сказал о нем его подчиненный, подполковник Рено. Вы сами слышали, что он сказал. Единственное, что хочет сейчас сделать полковник Тейлор, – это нанести ответный удар по тем, кто уничтожил его эскадрилью. Он действует под влиянием эмоций. Он совершенно не понимает новой геополитической ситуации, сложившейся здесь.
Уотерс взглянул на председателя. К своему удивлению, Дейзи увидела, как на лице президента появилась искренняя улыбка.
– Ну, что же, – сказал Уотерс, – тогда нас уже двое. Я буду ужасным дураком, если не выслушаю единственного человека, у которого хватило смелости сказать мне, что он занят. – Уотерс повернул голову, чтобы посмотреть на Дейзи. – Извините меня за грубое слово, мисс Фицджеральд. Сделайте вид, что вы ничего не слышали.
