Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗

Он и это знает! Впрочем, чему тут удивляться, работа у него такая.

– Подъехала милиция и всех загребла. Потом разобрались и отпустили.

– Как-то всё это наживую белыми нитками сшито, Алексей Александрович, – поморщился я.

– Пока так. Во всяком случае, с милицией мы такой вариант согласовали. Потихоньку подчистим. Думаю, что всё нормально будет, – подытожил он с наигранной уверенностью в голосе.

– Надеюсь… Я могу идти?

– Подожди, – притормозил меня хозяин кабинета. – Тут ещё и во-вторых есть. Что ты там за песню напевал, когда из кабинета выходил?

– Да это так, ерунда. Для себя иногда хочется что-нибудь такое этакое дворовое хулиганское сочинить.

– Ну да, для себя… Твоё «для себя» уже во всех тюрьмах и пересылках поют. Не знал? Ну вот знай. И ещё… Ты с этой публикой поосторожней там, – зачем-то понизив голос, сказал он.

– С какой такой публикой? – изобразил я саму невинность.

– Ты мне тут дурочку-то не включай, – нахмурился генерал-майор. – Ты как минимум с двумя ворами в законе уже знаком. И не отрицай! Поэтому и говорю тебе, чтобы был поосторожней с этой публикой. И, поверь, у нас возможностей гораздо больше. Уясни себе это. А теперь свободен.

– Я извиняюсь, мне что, вот так свободно через двери на улицу выходить? Может, пропуск хотя бы какой?

– Пропуск? Логично… Что-то я расслабился.

Он открыл сейф, достал бланк и что-то на нём написал. Протянул мне.

– Держи, отдашь на выходе.

– На парадном? А если меня кто из знакомых увидит и задаст напрашивающийся вопрос, мол, чего это я в Управлении КГБ делал?

– Хм… Скажешь, что вызывали по поводу инцидента с Мухаммедом Али. Хотели подробности узнать. Ну всё, ступай, у меня и без тебя дел невпроворот.

Он протянул руку, мы обменялись крепкими рукопожатиями, и я покинул кабинет, чувствуя, как по спине стекает струйка пота. Нелегко даётся показная самоуверенность, когда общаешься с глазу на глаз с главным чекистом области. И обсуждаете вы не то, как сыграло в очередном туре «Динамо», а вещи, которые могут сломать твою судьбу, где каждый шаг – как шаг по минному полю. Да-а, влип очкарик… Крепко меня Хомяков подставил. Остаётся только надеяться, что задумка генерала сработает, и версия «проходил мимо» всеми, чьих ушей достигнет эта история, будет воспринята как довольно правдивая.

Я вышел из Управления, набрав полные лёгкие апрельского воздуха. Как говорится, на свободу – с чистой совестью!

«Есть мнение, – как писали Стругацкие в „Сказке о тройке“, – считать сумерки сгустившимися». Ну и что это было? Вариантов на самом деле не так уж и много. Первый – это инициатива самого господина Хомякова. Причем именно только майора, так как Хлестков, судя по его реакции, реально был не в курсах. Или такой артист талантливый… И вот на хрена эта вся байда понадобилась Степанычу? Как рядовому оперу «палку срубить»? Да ну на фиг! Не тот уровень, во-первых, а во-вторых, сдается мне, что сексотов у него помимо меня, как у дурака фантиков. Залегендировать любого можно. Билл откуда узнает правду, откуда у человека баксы? Приехал какой-нибудь хрен из командировки, остались доллары и решил их толкнуть. Ну это так, навскидку. Уверен, что в Конторе не дураки сидят и придумали бы, как сделку обыграть так, чтобы Билл поверил в реальность. А тут меня вытягивают. Идиоты, что ли? Нет, не идиоты. Идиотов в таких заведениях не держат, тем более майоров. Тогда что? Тут вариант получается под номером два. Вы, дорогой Евгений Платонович, оказались «под колпаком» у Хомякова. За какие такие подвиги? А хрен его знает. Обычный студент. Ну в боксе успехи вроде бы неплохие. Ну пару-тройку песен сочинил.

Тут я остановился, как громом поражённый. Ох и не хрена себе вы Евгений Платонович «обычный студент»! Как говорили в моё время «стартанули вы, попав в новую жизнь, не по-детски»! Такой вот спурт получился. За год практически стал, во-первых, Мастером спорта СССР и двукратным чемпионом Союза по боксу. А во-вторых, у нас что, «обычные студенты» по два-три косаря в месяц на книжку получают? Ага, щас! И помимо книжки ещё капает. И живут «обычные студенты» в двухэтажных телефонизированных хатах со всеми удобствами. Ну и сочиняют студенты там для стенгазеты что-то или в местную многотиражку. А «обычный студент Покровский» – хрен ли нам, кабанам! – сразу на Центральное телевидение попёр. Красавец! И песни, замечу, не для непростых, а самых что ни на есть правительственных концертов пишет. Талантище, блин, многостаночник!

Опять же, могли насторожиться, что в моих песнях присутствуют разные стили. Если что, заявлю про Эдуарда Артемьева. У того диапазон от попсы до серьезной классики. А я чем хуже?

Ещё и в институте выбился в отличники, ни хрена толком этот институт не посещая.

Мало того, доклад для научного кружка оказался столь глубокомысленным и интересным, что с подачи Борисова оказался напечатан в журнале «Известия Академии наук СССР. Техническая кибернетика». В немного сокращённом виде, но на пять страниц вышло, Аккурат между статьёй академика Глушкова, посвящённой ОГАС, и статьёй доктора технических наук Анатолия Китова «Программирование экономических и управленческих задач».

О чём ты там трепался с преподом, когда типа сессию сдавал? О перспективах развития электроники? Да так убедительно, что у профессора челюсть отвалилась. Тебя кто за язык тянул? В образ вошел? И после этого ты спрашиваешь, что это было? А была это скорее всего, дорогой мой Женя, этакая проверочка типа теста. Как себя господин Покровский поведет в нестандартной ситуации. Ну и вы, господин Покровский, в очередной раз жизнерадостно лажанулись. Не так уж откровенно, конечно, но опять же абсолютно нестандартно. Значит, товарищ Хомяков себе в мозгу очередную зарубку сделал. И ещё у него ко мне один вопросик появился, наверное.

Да, блин, ситуёвина получается веселая… Ладно, будем считать, что на вопрос «кто виноват?» мы ответили. Теперь не менее интересный вопрос – а что нам, собственно, делать дальше? Идти к Хомякову и «под большой стакан» признаваться в попаданчестве? Угу, разбежался! Это не уровень Хомякова, и даже не Хлесткова, наверное. Тогда что? Думается мне, что вот так резко что-то менять в своей жизни всё же не стоит. Майор не дурак и сразу почувствует, что вы, Женя, начали о чём-то догадываться. Поэтому продолжаем себя вести как ни в чем ни бывало. А вот как пройдёт песня «Малая Земля» и дорогой наш Леонид Ильич обратит – а он обратит стопудово – внимание на мою скромную персону, вот тогда и будем думать, что делать дальше. Во всяком случае, записи мои пусть пока себе спокойно полежат. Хотя думать, что делать дальше, наверное, стоит заранее. И чтобы, если судьба сведёт меня с дорогим нашим Леонидом Ильичом, экспромт получился заранее подготовленным. Ну а теперь домой. А то жрать хочется до жути.

Первые дни я ходил сам не свой, мне казалось, что все оборачиваются и смотрят мне в спину, многозначительно ухмыляясь. Неприятное ощущение врагу не пожелаешь. Полина, естественно, заметила, достала меня вопросами, что со мной случилось? Женщины – они всё видят. Я отговаривался, что никак после той истории, когда меня милиция до кучи после драки загребла, не отойду. Она пожимала плечами:

– Уж на улице подраться, насколько я тебя знаю, ты всегда был горазд. Неужто кутузка так на тебя подействовала? Плюнь и забудь! Лучше сочинил бы песню, что ли, у тебя это неплохо получается.

Да уж, сочинитель из меня тот ещё… Хотя, думаю, практически любой на моём месте не удержался бы от возможности позаимствовать ещё непридуманные вещи. Это ж какой соблазн. Что ни говори, а слаб человек, ой как слаб… Эта аксиома подтверждается с древних времён, и только крепкие духом могут удержаться от разного рода соблазнов. А я, выходит, не так уж и крепок.

Но раз уж начал из себя изображать крутого композитора, то чего ж теперь в позу вставать… И сел думать, чем могу порадовать любимую и её коллектив под неказистым названием «Свердловчанка». На следующий день наиграл ей на гитаре мелодию, в моём прежнем мире известную, как песня Барбары Стрейзанд «Woman in love». Ту самую, к которой в том же 1980-м году ВИА «Здравствуй, песня!» написали русскоязычный текст. Не мудрствуя лукаво, я назвал её «Влюблённая женщина».