В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис (книги полностью бесплатно TXT) 📗

— Ты прав, Щука. Поэтому мы применим завтра нашу заготовку с боковыми рвами. Это один из наших главных тайных подарков монголам, но мы им воспользуемся уже завтра.

Дело в том, что с двух сторон нашей основной «боевой поляны» от стен крепости и перпендикулярно ей нами все-таки были вырыты два длинных окопа порядка 120 метров каждый. Вокруг них и над ними были набросаны деревья (вроде как засека), занесенные, как и всё вокруг, снегом. Вроде как против конницы монгольской, любящей вставать в круг и на скаку посылать стрелы во врага. Никаких следов на снегу к этим, казалось бы, хаотичным древесным завалам не было, и монголы сегодня не проявили к ним никакого интереса. А напрасно. Там сверху лежало тонкое и легко убираемое перекрытие. В нужную минуту из каждого такого окопа практически в упор могли открыть безжалостную стрельбу более сотни моих стрельцов. Правда, слово «окоп» я не использовал, в то время оно еще не родилось и потому называл их рвами.

— А не рано? На потом-то что оставим?

— Нам надо продержаться три-четыре дня. Один день за нами уже есть. Завтра штурм будет очень серьезный и нам важно отбить его с наибольшими потерями для врага. Так, отбить, чтобы он потерял уверенность в себе, чтобы монголы ввели в бой свой главный резерв — драгоценную монгольскую кровь. Так дать им по зубам, чтобы каждый наш воин почувствовал, что этого врага можно бить даже если ты многократно уступаешь ему в численности. Дело в том, что если мы используем нашу заготовку, то большие щиты монгольских стрельцов не спасут. Они прикроют их со стороны крепости, а закрыться с боков им будет нечем. Кроме того, это заставит монгольских батыров на следующий день идти в атаку, обложившись (на всякий случай) тяжелыми щитами со всех сторон. В результате они потеряют всякую маневренность и успеют серьезно устать уже на подходе к крепостной стене. Любому понятно, что штурм им придется прекратить до тех пор, пока у них не будет уверенности, что из этих рвов огонь по ним больше никто не откроет. Это даст нам передышку, а она всегда важна для обороняющихся. Ну и, кроме того, «на потом» у нас есть еще кое-что. Ты, Кежай, лучше скажи, давно эти рвы проверял? Снегом не засыпало? Как там опоры?

— Так ведь три дня назад очередные эти, как их… учения проводили. Сто двадцать пять стрельцов в один ров и сто двадцать пять — в другой. Три раза бегали туда и обратно. Все как надо. Так ведь уж в который раз. Сколько можно?

— Сколько нужно! Кстати, стрельцы возьмут с собой по два боекомплекта, то есть по 40 стрел. Вернутся без них, а им надо будет сразу вступать в бой.

— Да уже и это предусмотрели. Каждый из них знает на стене свое место. Там для них их стрелы и будут ждать.

— Очухаются монголы, на штурм окопов через завалы попрут, успеете уйти?

— Не сомневайся. Пока до окопов доберутся мы не только по два тула расстреляем, еще и пообедать успеем. Снегу во. (Это во рвах его нет). Чтобы пролезть, стволы да сучья рубить придется, а сабелька — это не пила и не топор. А там, в основном не только сосна, но и береза…

— Ладно-ладно. Помни, две-три стрелы — передышка. Снова две-три стрелы и снова передышка. Опять напоминаю, первым делом бьете стрельцов, выкосите их в первую очередь, ну а потом присели, спрятались за бревна от стрел и бейте на выбор тех, кто на стене. Они снизу беззащитны, много накрошить можно. Не обязательно все стрелы расстреливать, главное, как почувствовал, что очухались монголы, в обмен стрелами не вступать, сразу головы вниз и бегом назад. Мне размен один на один и даже один на десять не нужен. Позиции у каждого оборудованы?

— Обижаешь, Михаил Игнатьевич.

— Еще раз проинструктируй тех стрелков, что в башнях останутся. Как поднимутся нападающие до боевых площадок, только тогда пусть открывают окна и бьют их без жалости в открытые для стрел бока. Одна стрела — один враг. На таком расстоянии не промажешь. К подобному степняки не привыкли, у наших городов таких башен, из которых стрелять вдоль стены можно, просто нет. Вот пусть и познакомятся. Тем более, что ответить они не смогут. Руки-то заняты. И вниз не спрыгнешь. Высоко. Да проверь лично, чтобы запас стрел у этих стрельцов, что в башнях, был максимальный. Контролируй. Мало останется — смени на тех, у кого стрел будет много.

— Сделаю, Михаил Игнатьевич.

— Теперь о тех стрельцах, что на боевых площадках останутся. Первая стрела монгольским лучникам, как сегодня, вторая по наступающим. Да пусть выбивают, прежде всего, тех, кто будет тащить лестницы. Видели, как сегодня? Это обязательно собьет напор, переведет все в уже привычную для меченосцев да копейщиков спокойную рядовую мясорубку у частокола. Да пусть не пропустят начало стрельбы из окопов. Стрельцы монгольские, спасая себя, щитами от этих стрел начнут прикрываться, тут их и надо поймать, пока они не сориентировались.

— Да уж говорено.

— Это до боя «говорено». В бою, да под свист стрел можно все, что «говорено», забыть напрочь. Командиров сотен и полусотен еще раз собери… Поймите меня, правы вы, конечно, но только каждый (каждый!) воин должен знать, что и зачем мы завтра делать будем. Нельзя нам оплошать. И дело даже не в наших жизнях. Тяжелый будет завтра день, но если все свое дело правильно сделают, то не просто победим, а победим с большим уроном для врага.

— А что ж ты, Михаил Игнатьевич все стрельцам да стрельцам выговариваешь? Ты вон мечникам, да копейщикам тоже чего-нибудь сказал бы, а то все нам, да нам.

— Скажу и им. Прежде всего отмечу, что они сегодня работали слажено и смены проводили четко. Страховали друг друга грамотно. Но мелочи…, а в этой войне мелочей не бывает. Вот смотри, на полу боевых площадок образовалось много крови. Она замерзает и становится скользкой. Рассказать к чему это может привести? Поставьте у стен ведра с золой, а на ночь возле печей в казармах — ведра с песочком, чтобы влага из него ушла. Да побольше и того, и другого. Завтра они вам ой как пригодятся. Засыпайте их себе под ноги, скользить не будите. Потом еще. «Похоронные команды» не всегда успевали трупы с площадок убирать, а санитары раненых в сторону оттаскивать. В бою под ноги смотреть будет некогда. Один запнулся, второй об него ногу подвернул и глядишь враг уже на площадке дерется. Десятники пусть поменьше сами копьем тычут, да мечом машут, а больше за порядком следят, да страхуют своих людей при смене. С новенькими разберитесь. Есть среди них и воины, только в нашем строю они сражаться не умеют, поэтому, несмотря на их понятное стремление оправдать себя, будут только мешаться. Но их обязательно необходимо к делу пристроить, да объяснить, почему их в первую линию пока ставить нельзя. Часть пусть просто посидит в качестве резерва, подстрахуют, так сказать, да посмотрят, как воевать надо. Часть пусть санитарам помогают, да трупы оттаскивать. Часть в помощь на дальние стены отправить, особенно на ту, что к озеру ближе. Под присмотром, конечно. В общем, решайте сами, на то вы и командиры.

— Как с сулицами быть?

— Их время пришло [18]. Только не торопитесь использовать их все сразу. У нас еще послезавтра день.

Потом отвлекся и как будто только что вспомнил, добавил:

— Алексей Щука, а почему у тебя, воины ремешки шлемов постоянно не завязывают?

— Так это…Сила натяжения у монгольских луков высокая, скорость у стрелы большая. Удар по шлему получается мощный. Даже если стрела шлем не пробьет, но, если ремешок завязан, она не только оглушить может, но и всю силу свою на шейные кости передать. Ладно, если просто трещина, а то и сломать может. Силища-то вон какая! Вот ребятки ремешок-то и не завязывают. Стрела с головы шлем собьёт и всего дел-то, поднял, да, если не сильно помяло, снова одел. Если честно, то я и сам так делаю.

— Ладно, вопросы есть?

— Есть. Тут монголы не у себя, а совсем рядом с чем-то возятся. В соседнем лесу. Топоры стучат, что-то мастрячат. Меньше, чем в сотне саженей от стены заборчики устанавливают. За ними площадки трамбуют, какие-то горшки туда носят, камни, поленья толстые. Больше не разглядеть — далеко.