Повелитель Самарканда - Говард Роберт Ирвин (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Зови остальных братьев! — ревел он. — Зови собак! Я скормлю их печень волкам!
Девушка вскрикнула и бросилась бежать. Теперь она не смеялась и не дразнила воина. Она убегала, спасая свою жизнь, и Амра, напрягая каждый нерв и мускул, кинулся следом. Его виски почти разрывались, снег залеплял глаза, а она все отдалялась, уменьшаясь в колдовских огнях небес, пока не стала размером с ребенка, потом танцующим белым пламенем на снегу и, наконец, размытым пятном. Стиснув зубы так, что на деснах выступила кровь, Амра, шатаясь, продолжал бежать впереди наконец увидел, что размытое пятно становится танцующим белым пламенем, а пламя — фигуркой ростом с ребенка; вскоре девушка оказалась менее чем в ста шагах от него, и это расстояние медленно, фут за футом, сокращалось.
Девушка пошатывалась, столь резво мелькавшие еще недавно ножки все замедляли и замедляли свой бег. А шаг воина оставался все таким же широким. В его необузданной душе пылало пламя страсти, которое она так умело раздула. Амра почти настиг беглянку и взревел, торжествуя, а она повернулась, затравленно вскрикнула и закрыла лицо руками.
Амра схватил девушку и прижал к себе, не обращая внимания на упавший меч. Она забилась в его руках, пытаясь высвободиться из железной хватки: золотистые волосы разметались, ослепляя воина, близость стройного женского тела сводила его с ума, но Амре казалось, что он обнимает не женщину из плоти и крови, а ледышку. Она тщетно пыталась увернуться от неистовых поцелуев воина.
— Ты холодна, как снег, — изумленно бормотал он. — Я согрею тебя огнем своей крови…
Девушка неистовым усилием вырвалась, оставив в руках Амры лишь клочок своего прозрачного одеяния. Она стояла в двух шагах от воина, грудь ее взволнованно поднималась, прекрасные глаза сверкали от ужаса и гнева. А воин остолбенел, завороженный дьявольской красотой девушки…
Внезапно она вскинула руки к огням, переливающимся в небесах, и закричала голосом, который навсегда остался в памяти Амры:
— Аймир! О, отец мой, спаси меня!
Амра бросился вперед, пытаясь схватить девушку, но в тот же миг раздался грохот снежной лавины и все небеса заполыхали голубыми, ледяными огнями. Девушку с телом цвета слоновой кости внезапно охватило ослепительное пламя, и воин вскинул руки, чтобы защитить глаза. В считанные мгновения небеса и снежные холмы засверкали потрескивающими, голубыми жалами ледяного света и искрящимися красными огоньками. Амра пошатнулся и закричал. Девушка исчезла. Далеко вокруг простиралась безлюдная ледяная пустыня, высоко над ней на обезумевшем морозном небе играли колдовские огни, а с голубых гор доносились раскаты грома, словно там пронеслась гигантская боевая колесница, запряженная конями, чьи копыта высекали молнии из снегов и эхо из небес.
Вдруг покрытые снегом холмы и сверкающие небеса зашатались, как пьяные, тысячи огненных шаров взорвались ливнями искр, и небо превратилось в гигантское колесо, описывающее круги и рассыпающее звезды. Земля вздыбилась ледяной волной, и Амра упал.
В холодной темной вселенной, солнце которой померкло целую вечность назад, Амра чувствовал движение жизни, незнакомой и неразгаданной. Землетрясение заключило воина в свои объятия, швыряя застывшее тело в разные стороны и обдирая кожу о ледяную корку; пока он не завопил от боли и ярости и не стал искать меч.
— Он приходит в себя, Хорса, — проворчал чей-то голос. — Скорее! Нужно разогреть его руки и ноги! Неизвестно, сможет ли он когда-нибудь владеть мечом.
— Левую руку он не разжимает, — прорычал другой сквозь сжатые от усилия зубы. — Он что-то в ней держит…
Амра открыл глаза и уставился на склонившиеся над ним бородатые лица. Его окружали высокие золотоволосые воины в кольчугах и мехах.
— Амра! Ты жив!
— Клянусь Кромом, Ниорд, — произнес он с тяжелым вздохом, — или я жив, или мы все мертвы и находимся в Валгалле?
— Мы живы, — ответил Эзир, растирая полуобмороженные ноги Амры. — Нам пришлось с боем прорывать засаду, иначе мы бы догнали тебя прежде, чем завязалась битва. Когда мы появились на поле, трупы еще не успели остыть. Не найдя тебя среди павших, мы пошли по твоему следу. Скажи нам ради Аймира, зачем ты отправился в эту северную пустыню? Мы долго шли за тобой. Клянусь Аймиром, если бы начался буран и смел твои следы, мы бы никогда тебя не нашли!
— Не клянись так часто именем Аймира, — пробормотал один из воинов, глядя на отдаленные горы. — Легенда гласит, что это его земля и он затаился вон за теми горами.
— Я пошел за женщиной, — ответил Амра. — На равнинах мы повстречали людей Браги. Не знаю, как долго продолжался бой. В живых остался я один. У меня закружилась голова, и я потерял сознание. Земля, лежащая передо мной, была странной, как видение. А сейчас все опять кажется мне естественным и знакомым. Ко мне подошла женщина и стала насмехаться надо мной. Она была красива, как адское замерзшее пламя. Посмотрев на нее, я забыл обо всем на свете. Я пошел за ней. Вы не нашли ее следов? Не нашли убитых мной великанов в обледеневших кольчугах?
Ниорд покачал головой.
— Мы нашли на снегу только твои следы, Амра.
— Тогда я, должно быть, спятил, — изумился Амра. — И все же, ты для меня не более реален, чем нагая золотоволосая ведьма, что танцевала передо мной. Но она исчезла в ледяном пламени, когда я уже чуть было не поймал ее.
— Он бредит, — прошептал молодой воин.
— Это не бред! — возразил воин постарше, восхищенно сверкнув глазами. — Это была Атали, дочь Аймира, Ледяного Великана! Она появляется на полях битв и рядом с умирающим! Я сам видел ее в детстве, когда чуть не умер на кровавом поле Вольравена. Я видел, как она шла по снегу среди мертвых, видел ее обнаженное тело, блестевшее, как слоновая кость, и золотистые волосы, пламеневшие в лунном свете. Я лежал и выл, как умирающая собака, потому что не мог поползти за ней. Она заманивает измученных людей в снежные пустыни, а ее братья, ледяные великаны, добивают воинов и подают их дымящиеся красные сердца на стол Аймира. Амра видел Атали, дочь Ледяного Великана!
— Старый Горм повредился умом еще в молодости, когда меч едва не рассек ему голову. С Амрой случилось то же самое! Посмотрите, как помят его шлем. Он шел по пустыне за видением. Он же с юга, что он знает об Атали?
— Может быть, вы и правы, — пробормотал Амра. — Все это было странно и таинственно — клянусь Кромом!
Вдруг воин замолчал, пристально глядя на предмет, зажатый в его левой руке, — кусочек прозрачной, необыкновенной ткани, что никак не могла быть соткана земной женщиной.
Двое против Тира (Перевод с англ. А. Курич)
Средь буйства красок, царящего на улицах Тира, фигура иностранца казалась странной и неуместной. Конечно, в одной из богатейших в мире столиц, куда приходили большие богатые парусные суда из многих морей и стран, толпилось немало иноземцев, но этот не походил ни на одного из них. Среди местных купцов, торговцев и их рабов и слуг в Тире можно было встретить темнокожих египтян — искусных воров из далеких от Ливана земель, тощих выходцев из диких племен с юга, бедуинов из великой пустыни и блестящих принцев из Дамаска, окруженных чванливой свитой.
Все эти различные народы сближало очевидное родство — на них лежал отпечаток востока. А чужеземец, важно вышагивающий по улице под взглядами жителей Тира, выглядел совершенно чуждым восточному окружению.
— Это грек, — прошептал облаченный в темно-красное одеяние придворный, обращаясь к стоящему рядом с ним. Тот был, судя по одежде и широко расставленным ногам, капитаном морского судна. Моряк покачал головой:
— Он и похож на грека, и не похож, он из какого-то родственного им, но дикого народа — варвар с севера.
Внешность чужестранца в самом деле напоминала черты, все еще встречающиеся среди греков, — забранные в хвост светлые волосы, голубые глаза, белая кожа выглядели контрастно на фоне темных лиц местных жителей. Но крепкое, могучее тело, в движениях которого мерещилось что-то от волчьей повадки, вряд ли могло принадлежать греку. Иноземец был из родственного древним грекам народа, который в настоящее время оказался намного ближе к не испорченным цивилизацией северным племенам, — человек, чья жизнь прошла не в мраморных городах и плодородных долинах, а в постоянной борьбе с дикой и жестокой к человеку природой. Это читалось по его сильному угрюмому лицу, сухощавому сложению, мощным рукам, широким плечам и узким бедрам. На нем был шлем без украшений, кольчуга с латами, а на широком с золотой пряжкой поясе висел длинный меч и галльский кинжал с обоюдоострым лезвием четырнадцати дюймов длиной и шириной с ладонь — страшное оружие. Один край кинжала был слегка выпуклый, другой соответственно вогнутый.
