Мамба в Сомали: Черный октябрь (СИ) - Птица Алексей (книга регистрации .TXT, .FB2) 📗
Разве можно это допустить, если есть хотя бы один, пусть маленький и призрачный шанс всё изменить? Надо сражаться! За себя, за других, за тех, кто сгинул тогда, и даже за тех, кто мог родиться, но так и не родился. За всех! Медведь вдруг вздрогнул, словно очнувшись, и громко, свирепо взревел. Его глаза грозно сверкнули, он сделал шаг вперёд и занёс вверх лапу. Когти выдвинулись и блеснули, отразив золотые искры, обезьяна отшатнулась.
Что-то неведомое, оставшееся видимо от первобытного огня и прародителей, всколыхнулось в душе косматого хищника. Что-то бессознательно-инстинктивное, неподдающееся анализу или осмыслению пробудилось в его звериной душе, сведя весь смысл его существования к защите. Он защищал свой род, свою кровь, своё потомство и своё будущее. Что после этого деньги? Зачем власть? Зачем все блага мира? Перед ним просто враг, а врага нужно уничтожить! Не надо жалеть себя, не надо жалеть врага. Его надо просто убить, убить и всё!
Не так думала обезьяна. Алчность блестела в её глазах и буквально толкала стать властелином мира. Ну, или хотя бы одной страны. Власть и деньги, деньги для власти, комфорта, могущества! Обладать красивыми самками, вкусно жрать, сладко спать, решать судьбы других. Да не по отдельности, а рулить судьбами целых народов.
Медведь же не хотел ничего, кроме спасения своего, родного. Того, что не передать словами, не пощупать лапами, не укусить и не съесть. Он сражался за собственную сущность. Вырасти и стать, а став однажды, оставаться таким навсегда! Не отступать, бороться и искать, найти и не сдаваться.
В воздухе словно пронёсся звон далёкого гонга. Миг, и оба зверя бросились друг на друга, схлестнувшись в смертельной битве.
Обезьяна подпрыгнула и, зажав обеими лапами дубинку, изо всех сил обрушила её на медведя. Тот вроде успел отмахнуться, но тут же взревел от дикой боли. Мощная лапа, покрытая толстой шкурой, чуть было не треснула от силы удара дубины. Прокрутившись на месте, медведь сделал резкий выпад и внезапно полоснул по обезьяне левой лапой. И хоть его удар оказался слабее, той его вполне хватило. И обезьяна моментально отпрянула, едва не выронив сжатое лапой оружие. А из её предплечья, из-под разорванной мощными когтями шкуры засочилась-закапала ярко-золотая, даже скорее, какая-то ржавая кровь.
Обезьяна вновь бросилась на медведя и нанесла ещё один удар, на что тут же получила ответную оплеуху. Оба противника закружились на месте. Ловкая обезьяна прыгала и уворачивалась, а не совсем поворотливый медведь больше походил на скалу и сражался, как мог, пользуясь природной силой и мощью.
Оба противника уже получили не по одному ранению и теперь изматывали друг друга неожиданными ударами и нападениями. Но обезьяна оказалась ловчее! Тем более она не чуралась подлых приёмов, постоянно делая ложные замахи и совершая хитрые финты, чтобы запутать противника и лишить его воли.
Медведь сначала шёл напролом. Однако вскоре понял, что его банально выматывают, выжимая все силы на бессмысленные действия, и так ему не победить. Поэтому он тоже закружил в пляске битвы, пытаясь предугадать ужимки обезьяны и нанести последний, решающий удар. Сражение было в самом разгаре. Противники дубасили друг друга ударами, но никто так и не мог одержать победу. Ни ярость, ни сила, ни хитрость не помогали! Однако игра на равных не могла долго продолжаться. Требовалось что-то ещё.
Как обычно жажда наживы оказалась сильнее. Обезьяна изловчилась и, сделав очередной ложный замах, дала медведю возможность приблизиться к себе. Затем вдруг резко ударила его дубиной в незащищённое брюхо, чтобы тут же, пока медведь застыл от боли, сунуть узкий конец палки ему в глаз.
Острая боль пронзила всё тело косматого лесного зверя. И он понял: либо сейчас, либо никогда! Можно, конечно, попытаться спастись или отступить, но тогда грош ему цена. Да и не в его привычках отступать. Позабыв и о себе, и о своей боли, медведь впал в подобие транса. Превратившись то ли в берсерка, то ли в волхва-воина и ничего больше не чувствуя, он яростно бросился на врага. Обезьяна отчаянно колошматила по нему палкой, доломав в итоге раненую лапу и сильно измочалив другую. Но навалившийся на неё всей тушей человек в образе зверя сумел добраться клыками до горла вертлявой обезьяны. Медведь вцепился в него намертво, разрывая артерии и ещё больше пьянея от запаха крови.
Обезьяна исступлённо вопила, била лапами, остервенело кусалась и пыталась сбросить с себя тело, но медвежьи объятия не так-то просто разомкнуть. Хватка у её противника оказалась мёртвой, и он не собирался отпускать добычу. Всё либо ничего! Выживет только один! И выживет сильнейший.
От кровопотери и разрыва внутренних органов, полученных от могучих ударов обезьяны, медведь почти проиграл. Однако врага не отпускал и смог, наконец, разорвать обезьянье горло. Через пару мгновений всё было кончено. Распластавшееся на арене тело золотой обезьяны почернело и медленно рассыпалось в невесомый прах, который практически тут же исчез.
Медведь несколько мгновений одиноко стоял посреди арены, испытывая лишь усталость и боль. Потом медленно опустился на лапы, а затем и вовсе завалился на спину, истекая чёрной, быстро испаряющейся кровью. Сил у него осталось совсем немного, но они ещё были. Стены арены опустились, можно идти. Третья часть моего сознания перестала нависать сверху и метнулась вниз, тут же слившись с сущностью выжившего «Я».
Победа далась слишком тяжело! Мне ничего не хотелось. Ведь потеряв три свои сущности, я остался всего лишь с одной. Простой, как пять копеек, но зато такой родной. Дурак, надо было болеть за обезьяну! Она же почти победила и, возможно, меня ждало блестящее будущее! А что сейчас? Видимо, ждут меня одни проблемы. Ну и ладно, зато (ха-ха!) я, кажется, остался человеком.
Вздрогнув, я неожиданно проснулся. Часы на руке показывали ровно три часа ночи. Время зверя. Перевернувшись на другой бок, я посмотрел в окно. За окном царила непроглядная темень. Впрочем, а чему тут удивляться-то в три часа ночи⁈ Я встал, подошёл к окну и посмотрел на город. Вдалеке багровым светом мерцали рубиновые звёзды Кремля. Точнее, это я думал, что они рубиновые. А что реально придавало им красноватое свечение, я не знал. Да и не хотел знать.
Толстые стёкла старых двойных рам надёжно охраняли комнату от посторонних звуков. Чувствовал я себя, как ни странно, хорошо. И вернувшись в кровать, моментально заснул. На этот раз я просто отрубился, и никакие сны меня больше не посещали и не тревожили. Так и проспал до утра.
Глава 6
Немцы
Курт Шнайдер всегда старался чётко и своевременно выполнять все возложенные на него задачи. Как и каждый немец, Шнайдер ответственно подходил к любому заданию. Тем более он профессионал! А профессионалы по-другому не умеют. Послужив некоторое время в войсковой разведке, Курт затем перешёл в спецназ. А вот в Штази никогда не числился, да и не собирался этого делать.
Курт считал себя больше армейским офицером, а не офицером тайной полиции, к которой испытывал почти патологическое отвращение. Впрочем, оригинален в этом он не был. Во все времена пехотные офицеры не переваривали сначала гвардейских офицеров, потом флотских. Однако все вместе они терпеть не могли жандармов. И это, честно говоря, вполне естественно.
Получив такое необычное задание и достойную оплату за него, Курт и двое его подчинённых со всем рвением приступили к работе. И основной причиной этого их энтузиазма послужили даже не столько деньги, сколько подспудное, засевшее где-то глубоко внутри, желание отомстить. Ну, ещё и появившийся шанс хоть как-то повлиять на ход истории. А иначе зачем всё это?
Чего на самом деле добивались эфиопы, Курт пока представлял смутно. Может, просто хотели изменить ситуацию в лучшую для себя сторону. Главное, чтобы не вышло поменять её в худшую. Всё же зависит от того, под каким ракурсом смотреть. Как с тем же коммунизмом: кому-то он давал редкую возможность подняться, а кто-то просто чуть ли не в одночасье становился «никем». В любом случае Курт не собирался отказываться ни от работы, ни от денег. Негры платят, преследуя какие-то собственные цели и выискивая выгоду, а он просто зарабатывает. Всё по-честному, каждый блюдёт свои интересы.
