Сашка (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович (читаем книги онлайн без регистрации txt, fb2) 📗
— Старейшая в Англии порода! — дальше выяснилось, что князь хочет разведением лошадей заняться.
Ещё от предыдущего хозяина усадьбы князю досталась оранжерея. В ней засыхали кустики клубники. Часть стёкол чуть зеленоватых и очень толстых была разбита и вместо них был натянут брезент, скорее всего, или материал на него похожий. Был он выгоревшего зелёного цвета и раньше являлся, должно быть, армейской палаткой.
Больше ничего примечательного у князя Русиева в имении не было. Где-то на заднем дворе прокричал петух, оттуда же изредка мычали коровы и повизгивали свиньи. От всего этого зоопарка несло в сторону дома приличное такое амбре. Про розу ветров строители не догадывались, и выстроен скотный двор был на западе от усадьбы и ветер почти всегда дул на неё. Возможно, по этой причине хозяин бывший и избавился от неё. У Болоховских скотный двор тоже был, но чуть дальше от терема и, на счастье, с востока.
А вот лес у князя был гораздо ближе к дому и лес был настоящий. По дороге они проезжали мимо него. Вполне себе густой и буреломный. Видимо крестьянам туда заходить запрещено, и за этим следят. Хорошо это или плохо — хрен знает. Ничего плохого в том, чтобы собирать сучья и убирать рухнувшие деревья Кох не видел. Да и старые, и больные деревья нужно убирать.
В лес Виктор сходил утром следующего дня, пока в доме готовили завтрак и просыпались. Скрипели ли кровати в эту ночь Кох не знал, день так вымотал его, что заснул он, едва добредя до выделенной ему кровати. Хорошему сну способствовал и запечённый в углях обмазанный глиной кролик. Надо отдать должное князю, всё это он проделал самолично. Ничего вкуснее Виктор Германович до этого не ел. Эх, не тем грузин занялся, открыл бы в Петербурге ресторан грузинской кухни и процветал, а тут до того обнищал, что решил смертоубийством свои дела поправить.
Проснувшись и умывшись, Сашка — дурень ничего умнее не придумал, как взять валяющуюся у амбара палку, скорее всего, сломанную ручку от грабель или вил и, опираясь на неё, поплёлся к лесу. Идти было метров триста. Без помощи Машки получалось плохо. Всё же две точки опоры, считая её плечо, гораздо больше способствовали равновесию. Сейчас на заворачивающихся ногах, имея только палку, получалось медленно. Всё же до леса ему добраться удалось. И тут же возникло странное ощущение, будто кто недобрый за ним наблюдает. Не хищник. Другое ощущение, можно в несколько слов его описать как: «тебе здесь не место». Ноги чуть не сами поворачивали назад. Сопротивляясь этой ереси, Виктор Германович побродил по опушке, почти не заходя в лес, и потом поддался этому ощущению, развернулся и пошлёпал к грузинскому рыжему домику. А в спину теперь взгляд чувствовал. В затылок будто снайпер целится. Ну, если все ощущают то же самое в этом лесу, то понятно, почему он заросший. Не сильно в таком захочешь хворост собирать и деревья валить. Лучше свалить от него подальше.
Событие семнадцатое
Рассказывая о своем родословном дереве, мы часто подстригаем некоторые ветки.
Я знавал графов, которые не слишком ушиблись бы, упади они с родословного дерева.
Как-то незаметно пролетели последние дни перед свадьбой маменьки — княгини. От суеты царящей в доме Сашка — дурень был избавлен практически, единственно к чему его припахали, так это к примерке фрака и панталон, которые для него заказали. При этом выяснилась интересная вещь. Сначала достали фрак тёмно-зелёный, что сшили для Сашеньки в прошлом году зимой в Туле, когда они гостили у сестры. Ничего этого в памяти Виктор не обнаружил, а почерпнул из причитания маменьки. Так вот, оказалось, что за год дурень вырос на пятнадцать сантиметров и прилично раздался в плечах. Приехавший портной совсем не еврейской внешности с цоканьем языком сначала попытался запихнуть имбецила в старый фрак, типа, вставочки сделаем, но попробовав, осознал, что один раз надетый парадный фрак уже настолько мал стал, что его никакими вставочками не увеличишь на такую орясину не натянешь. Нужно шить новый. Обмерил портной Сашеньку, обмерил Наталью Андреевну и укатил.
Все эти две недели Виктор сиднем не сидел. И говорить учился, и ходить, и ложку с вилкой держать. Ему казалось, что всё происходит слишком медленно. И бесило конкретно. Он же всё это умел, почему сейчас нужно заново учиться? А ещё напрягало то, что нужно как можно меньше афишировать успехи. Отдельно от людей, под лещинами, когда Машка дрыхла, налопавшись пирогов, он уже почти сносно говорил, нет не декламатор в театре каком, но всё же слова слышались уже не мычанием и набором гласных звуков, а именно словами и даже время от времени удавалось слово «Враг» произнести с раскатистым «р».Вррраг.
И нужно скрывать. Но в то же время прогресс показывать. Доктор же приезжал, и даже, как и обещал, ещё раз приехал неделю спустя и денег за оба визита не взял. Вот и крутись, как не переборщить с успехами. Судя по тому, каким довольным уехал из Болоховского Карл Христианович, Виктору удалось и прогресс показать и не засветиться с настоящими успехами. С ходьбой было похуже, ноги по-прежнему косолапили и подламывались. Нужно было в них мышцы наращивать. А мышцы — это такая штука, которая за две недели не вырастает. Тем не менее, месяц прогулок и ползаний по лестнице сейчас позволяли Коху проходить несколько десятков метров с помощью одной только палки, не используя плеча пигалицы. Был небольшой прогресс и с правой рукой. На обеде он, как и раньше держал ложку зажатой в кулаке и иногда умышленно проносил её мимо рта, а вот для себя попробовал на кухне, без свидетелей и вполне тремя пальцами, как положено, удержал и не промахнулся С левой рукой было хуже. В нос он пальцем попадал, но если пробовал брать вилку, то она просто выпадала у него из пальцев. Даже из кулака выпадала. Тоже нужно мышцы набирать. Кольцо резиновое или мячик нужен, чтобы пальца качать. Не густо пока с резиной. Кох просто стал брать камень небольшой удлинённый и сжимать его в кулаке. Да, эффект не тот, что от резинового кольца, но лучше, чем ничего не делать.
А за три дня до свадьбы приехала старшая сестра с мужем. До этого Виктор сестры не видел и из воспоминаний Сашеньки — дурня тоже ничего толком не почерпнул. Не чистый мозг, какие-то воспоминания присутствовали. Птица что чирикает на заборе, озеро с лещинами, собака какая-то, которой сейчас не было. Воспоминания о собаке вызывали чуть не слёзы. Жалко её было Сашке-дурню. Но что с ней случилось было не ясно. Так вот, сестра была красавицей. Просто на пять с плюсом. Белокурое чудо с ямочками на щёчках. Родинкой небольшой справа над верхней губой и длиннющими ресницами. А ещё глаза чуть миндалевидные, очевидно где-то в предках азиаты затесались. Маменька как-то обмолвилась, что князь Болоховский был двадцать четвертым коленом на их древе. Рюриковичи природные из Чернигова. Нда, а вот двадцать пятое колено — имбецил — Сашка — дурень, и, скорее всего, на этом род прервётся — двадцать шестого колена не будет. Даже если и научится ходить, говорить и ложку держать Сашка, то уж рожу монгольскую даунскую не исправишь упражнениями и двадцать первую хромосому тоже не исправишь. Никто за дебила и урода дочь не отдаст, а если и отдадут, то, что будет с потомством Кох не знал. Слышал, что в Америке и Англии даунов кастрировали, но если честно, то понятия не имел возможно ли полноценное потомство у людей с нарушенной двадцать первой хромосомой, или этот дефект закрепляется. Если честно, экспериментировать не хотелось. Для своего ребенка такой судьбы Виктор Германович не хотел, тем более что в него-то попаданец с нормальными мозгами не переселится. И в своё-то переселение ещё до конца не поверил.
Кроме всего прочего, ну кроме красоты лица, у сестры Ксении и фигурка была что надо. Она была высокой, не меньше ста семидесяти пяти сантиметров рост и не тощая, а вполне себе в теле. Не жирная, а упругая такая вся. Как прижмёт его к груди, как обнимет. Ух, держите семеро.
