Боксер: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович (книги онлайн полные версии .TXT, .FB2) 📗
— Махнемся на запеканку? А то я его в горшок с фикусом вылью…
Я покосился на запеканку. Для любого нормального пионера это был как минимум неравноценный обмен. Но я-то ненормальный, не долго думая мы обменялись блюдами, и теперь возле меня стояла вторая тарелка супа, а возле Шмеля — желанные две запеканки. И это если не считать третью, которая «этажом» ниже.
— Так че ты делать будешь, как пойдём… — начал было Димка, но я его перебил.
— Когда я ем, я глух и нем.
Тот возражать не стал, но покосился на Сеню, вовсе проглотившего язык. Нахмурившись и о чем-то задумавшись, Шмель вдруг подвинул к толстяку запеканку.
— Угощайся, че, ты ведь и правда не специально. Всякое бывает.
Сеня отказывать не стал, посветлел лицом. Начал уплетать, как и Шмель, на время забывший про свою пятую точку. Я тоже продолжил поглощать вторую тарелку супа.
К новым реалиям я начал потихоньку привыкать. Я не был исключением из правил, и часто в прошлой жизни размышлял, что был бы не прочь вернуться в юношеские годы. Во-первых, для того чтобы прожить заново счастливые мгновения и эмоции, которых зачастую так не хватало в рутине взрослого состояния. Ну и во-вторых, для того, чтобы исправить ошибки прошлого, каких у каждого вагон и маленькая тележка. Так вот, первое я считай уже сделал. Попал. А вот со вторым вопрос не решался столь быстро. Единственное, о чем я жалел в жизни и что хотел бы исправить, так это мой пропуск, как спортсмена, московской Олимпиады-80.
Помню, с какой одновременно радостью и грустью смотрел я на открытие Олимпийских игр в Сочи в 2014-м году, сидя на стадионе в первых рядах. Это были хорошие места — но я мечтал быть на других, внизу, на стадионе, в гуще спортсменов в нарядных бело-цветных куртках. Уже как тренер, но… Лучше как участник в далеком 80-м…
Так что если бог (или кто-то вместо него) услышал мои мольбы и решил помочь, то дело за малым — осталось новым шансом воспользоваться. Ясен пень! Я не просто так оказался в прошлом за несколько лет до начала Игр, так еще и в спортивный лагерь угодил. А значит, есть отличный шанс и время подготовиться и принять участие в Олимпиаде-80. Осталось только решить проблему, как из легкой атлетики официально переквалифицироваться в бокс из хиленького шахматиста.
Тамара засуетилась — взглянула на настенные часы. Видимо, время завтрака подошло к концу, потому что старшая пионервожатая встала из-за стола и задорон захлопала в ладоши, как делала, когда хотела привлечь внимание.
— Ребята, доедаем и идём к своимкорпусам! У нас трудовой десант, убираем территории от бумажек и мусора, а потом переодеваемся и первая тренировка!
Я сложил тарелку в тарелку, выпил молоко. Тренировка — это хорошо, там и посмотрим, на что способно моё новое тело.
— Мих…
Я поймал на себя взгляд выпученных глаз Шмеля. В них застыл немой вопрос — ты обещал, поможешь?
— Обещал, значит помогу, — заверил я паренька. — Ты поймешь, когда надо будет дергать.
— А что ты собрался…
Я не стал дослушивать, взял тарелки, чтобы отнести их в «грязное». Пошел мимо столика, где сидел наехавший на нас борец. Все просто, если надо отвлечь людей от события, например, от выпачканной в запеканке пятой точки, создай другое еще более яркое событие.
Борец уже поел и теперь зевал в кулак. Я подошел к нему и взглянул сверху вниз.
— Где и когда?
— Чего? — он посмотрел на меня как на идиота.
Но я продолжал говорить всё так же ровно, даже немного с пафосом.
— Ты мне хотел проблемы создать.
Остальные борцы за столом мигом замолчали и тоже уставились на меня.
— Вечером после отбоя, — проскрежетал мой будущий соперник.
— Готовься, груша, — я невозмутимо подмигнул собеседнику.
— Чего⁈ — завопил тот. — Да я тебе щас тарелку на голову надену, шахматист!
Сказано это было ради красного словца, но я на полном серьезе сунул борцу тарелку. Шмелю нужен был шанс уйти из столовой незамеченным. Ну а мне нужна была возможность кое-что поменять.
— Держи.
Он взял посуду. Правда не рассчитал, что одна из тарелок с остатками супа, и перевернул ее на себя.
Провокация сработала. Вся столовка сразу уставилась на борца, чья рубашка теперь была залита молочным супом. Я быстро обернулся к своему столику, понимая, что у меня есть всего несколько секунд.
Ну все, Шмель — улетай!
Глава 6
— Ты че⁈
— Ой! — я избразил недоумение и попятился, наблюдая как растекается суп по рубашке борца.
Он вскочил, расставил руки, будто боялся их запчкать о свое тело и, выпучив глаза, уставился сначала на свою рубашку, а потом и на меня. Видимо, никак не мог поверить, что у ботаника-шахматиста хватило духу сотворить с ним нечто подобное.
По столовой разнеслись первые смешки, а затем и хохот. И если в первые секунды борец еще размышлял, как реагировать, то смех сверстников не оставил ему выбора.
— Ну все… — проскрежетал он, распаляясь. — Тебе борода, щегол!
Я прекрасно знал, что дальше произойдет. И был готов. Когда борец разъяренным быком кинулся мне в проход в обе ноги. Проход был не подготовленным, в прошлой жизни мне ничего бы не стоило встретить противника прямым ударом вразрез, но с новым телом пришлось вносить коррективы. Не хотелось в первый же день ломать себе руку о крепкую голову (а в нынешних моих кондициях тем бы и закончилось). И я решил не изобретать велосипед и отскочил по прямой назад, блокировав проход, и навалился всем телом борцу на спину. Удержать я бы его не смог, слишком разница в весе и силе велика, но не попробуешь — не узнаешь! Другого варианта нет.
Впрочем, чем закончится эксперимент, узнать нам не дали. Я почувствовал на воротнике своей рубашки чью-то крепкую руку. Мгновение, и чужая рука, как пушинку, дернула меня вверх, поставив на ноги.
— А ну прекратить бардак! — послышался грубый голос с небольшим, но узнваемым кавказским акцентом.
Тренер по борьбе оказался достаточно проворным, чтобы предотвратить драку в самом её начале. Он встал между нами и удерживал обоих за шиворот. Я тут же принял спокойную позу, показывая, что не сопротивляюсь, мол, случайно все вышло, а вот оппонетн не прекращал попыток высвободиться. Дергался и зло бормотал.
— Марат, а ну немедленно прекращай! — осадил его взрослый.
Сил в тренере было явно побольше, чем в юном подопечном, и Марату ничего не оставалось, как успокоиться. Правда, для того, чтобы его удержать, тренеру пришлось сперва отпустить меня.
Я предусмотрительно отошел на несколько шагов назад, с ухмылкой смотря в глаза Марату. Пацан покраснел, тяжело дышал и, отчаявшись вырваться, снова посмотрел на растекшийся по рубашке суп.
— Что тут у вас? — осведомился тренер.
— Простите, извините, это совершенно случайно вышло, — я виновато пожал плечами и захлопал ресницами.
— Дзерон Карапетович, он специально меня облил! — зашипел Марат. — Я его в бараний рог скручу.
Помимо тренера вокруг нас теперь уже собрались другие взрослые. Я думал, что Тамара закатит по мотивам произошедшего скандал, но Дзерон Карапетович только весомо качнул головой, когда та попыталась влезть. Я с удивлением заметил, что старшая пионервожатая не ослушалась и застыла, как вкопанная, на месте.
— М-да… ну вы даете, — тренер взял салфетку и, не гнушаясь, как следует вытер суп с рубашки воспитанника. — Вот и всё.
Вышло так себе, рубашка-то была белой, и что-то мне подсказывало, что ее больше не получится отстирать. Тренер мельком взглянул на меня.
— Ты как?
Я почти сразу сменил ухмылку на выражение сожаления и в ответ на вопрос отрывисто кивнул.
— Чего суп не доел? — осведомился тренер.
Понятное дело, хотел проверить, всё-таки подстава это или случайность.
— Наелся, — я пожал плечами, все еще оставаясь начеку на случай, если Марат захочет кинуться снова.
— А зачем грязные тарелки понес? — продолжал расспрашивать тренер. — У нас есть ребята дежурные.
