Японская война. 1904 (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич (чтение книг txt, fb2) 📗
Поручик тряс своей залитой свиной кровью рукой и завывал, словно самый настоящий волк, перетягивая на себя почти все внимание десятка фельдшеров, выделенных на дело Слащевым. Сам доктор хмурился, краснел и держался почти минуту, но потом не выдержал и криком напомнил своим, что, вообще-то, у них тут не один поручик на излечении. В итоге осмотр и сортировка с описанием, что делать дальше, заняли почти пятнадцать минут. Честно, даже быстрее, чем я ожидал.
А вот доктор Слащев, кажется, был готов провалиться под землю от стыда.
— Не думал… Не думал, что будет такой хаос, — раз за разом повторял он.
— Солдаты вон регулярно занимаются упражнениями, — заметил я. — Если и вы будете своих орлов гонять, уверен, они тоже довольно быстро набьют руку. Тут ведь дело не только в скорости, — я шел мимо раненых и остановился рядом с довольным Славским. — Возьмем поручика — что вы у него нашли?
— Скользящее ранение руки, — тихо ответил один из фельдшеров.
— Требует ли оно срочного вмешательства врача?
— Нет.
— А каким вы его осмотрели?
— Первым, — фельдшер покраснел вслед за своим начальством.
— Дальше, — я подошел к еще одному раненому. — Это рядовой Семенов — что с ним?
— Мы подходили, — зачастил уже другой фельдшер. — Он тихо сидел в углу и отказался отвечать на наши вопросы. А это вообще нечестно!
— Рядовой Семенов, какие у вас были инструкции? — я повернулся к солдату.
— Сидеть молча, если не подойдут в течение десяти минут, — солдат смущенно вернул часы капитану Шульгину. — Если подойдут раньше, сказать, что рядом был взрыв, теперь тошнит и кружится голова.
— Что это? — я посмотрел на фельдшера.
— Не знаю.
— Это контузия! — рявкнул я в ответ, на мгновение задумавшись о том, что открытие большей части последствий от воздействия взрывов и оружейного огня еще впереди. Ну да что теперь делать, будем опережать время. — Ударная волна поражает головной мозг и его функции. От удара о черепную коробку возможен отек, но с этим мы ничего не сделаем. А вот помочь человеку не захлебнуться рвотой — положить его на бок в устойчивую позу с подтянутым повыше коленом — это нам уже по силам. Кажется, мелочь, но такая мелочь, если не обратить на нее внимание, в отличие от царапины может стоить жизни! И ваша… Нет, наша общая главная задача сделать так, чтобы мы правильно распределили ресурсы и помогли всем, на кого нам хватит времени и сил.
— Разрешите, господин полковник? — капитан Шульгин, внимательно слушавший мою речь, вытянулся, чтобы задать вопрос.
— Разрешаю.
— Почему вы говорите, что мы должны помочь тем, на кого хватит времени? Почему не всем?
— Потому что, — я вздохнул, — у нас недостаточно врачей на каждого раненого. Чем раньше мы это признаем, тем быстрее начнем искать решение, что с этим делать. Так же важно понимать, что раненые появляются не в тылу в больнице, а на переднем краю, где стреляют, где ни на что нет времени, и все, что можно и нельзя, нужно делать быстро и не высовываясь. Поэтому правильная сортировка — это одна из важнейших частей работы медицинской части. Ведь в чем ее суть? Мы делим раненых на группы. Черная — те, кому не помочь, и если мы будем тратить на них время, то украдем его у тех, кого еще можно спасти. Красная — те, кто могут умереть в течение часа и кем нужно заниматься в первую очередь. Желтая — те, чьи жизни пока не находятся под угрозой и кто, как бы больно им ни было, должны подождать, пока врачи, чье количество ограничено, будут спасать их товарищей. И, наконец, зеленая группа — легкие раненые. Легкие — это не значит, что их не нужно лечить, но значит, что до госпиталя они смогут добраться самостоятельно. Естественно, не одни, соберем их в группу, человек в 10–20, поставим сопровождающего и вперед. А медицинский транспорт сохраним для тех, кто на самом деле не сможет без него обойтись.
Игорь Иванович Слащев думал, что сегодня ему как обычно придется ставить нового офицера на место. Уже не раз бывало, что мундиры пытались его строить, рассчитывая загнать медицину в свои тугие армейские рамки, но быстро убеждались, что на самом деле ничего в ней не понимают. И, к счастью, им обычно хватало понимания, что ради блага себя и солдат стоит отойти в сторону.
Сегодня доктор Слащев впервые почувствовал себя на их месте. Сначала странные слухи о том, что новый полковник провел в прямо в поезде операцию на артерии. И пусть Игорю Ивановичу доводилось читать о подобных опытах, но рассчитывать, что кто-то в России оказался на острие науки, было невероятно. Особенно невероятно, что этим кем-то оказался военный… Поэтому он просто предпочел не поверить в эти сплетни. Точнее, он не верил сначала, но, когда полковник Макаров устроил ему разнос с сортировкой раненых, появились сомнения. И ведь как придумал — не просто накричал или объяснил словами, а показал на деле и ткнул носом.
Игорь Иванович так разозлился, что был готов взорваться из-за любой мелочи, но тут полковник рассказал своему капитану про суть сортировки и… Это было так необычно. Новые слова, термины, но при этом все так просто и понятно. А потом Макаров и вовсе предложил повторить эксперимент. Только теперь уже доктор будет готовить раненых, а он в свою очередь проинструктирует фельдшеров. Мысль о том, что это глупые игры, мелькнула лишь на мгновение, уже через секунду доктор думал только о том, как теперь уже он макнет полковника носом в грязь.
И он постарался. Снова привлек поручика Славского, придумал каждому солдату свой уникальный случай и добавил пару хитростей. Если не догадаться задать правильный вопрос, то причину болезни легко можно было перепутать. А еще… Тут Игорь Иванович признавался сам себе, что поступает не очень честно, но очень уж ему хотелось победить — в общем, он добавил пару случаев, с которыми точно еще никто из его команды не сталкивался. Так что победа теперь была ему гарантирована.
— Вы готовы? — спросил полковник.
— Готовы, — доктор оглядел созданное им поле раненых.
— Тогда начинаем…
Ответил его противник, и вперед выступил один-единственный фельдшер. Новенький Короленко — Слащев задумался, насколько тот может быть хорош, но только тряхнул головой. Все его ловушки тому точно не обойти. Доктор был уверен в себе, но все равно с волнением следил за происходящим.
Короленко подошел к первому больному. Вопрос — он его даже не расслышал на расстоянии — ответ.
— Красная группа.
Второй раненый. Вопрос-ответ.
— Зеленая группа.
Рядом начал прыгать поручик. Вопрос — тот попытался увести разговор в сторону. У Игоря Ивановича даже вспыхнула надежда, но…
— Зеленая группа, — припечатал Короленко и продолжил свой поход.
Всего сортировка раненых заняла чуть больше минуты, и ошибся фельдшер только один раз. Причем и сам Игорь Иванович, если не кривить душой, в том случае мог бы допустить оплошность, столько всего там накрутил. Теперь должен был начаться разбор, но тут к полковнику прибежал еще один новенький, капитан Хорунженков, и доложил, что кто-то устроил дебош у его палатки.
В общем, полковник Макаров ушел заниматься своими делами, а доктор Слащев остался со своими. И он не собирался терять ни секунды, чтобы разобраться, что же именно тут произошло.
— Как? — подошел он к Короленко. — Что вам сказал полковник, как вы сделали все так быстро? И так… безошибочно?
— Он… — фельдшер выглядел смущенным. — Он сказал, что это называется простая сортировка. Если человек не дышит и не двигается — черная зона…
— Но ведь можно ошибиться! — тут же воскликнул кто-то из толпы. — Наша задача — нести христианское милосердие, но как можно отворачиваться от кого-то так быстро, даже не попытавшись ничего сделать?
— Я сказал полковнику примерно так же, — Короленко покраснел. — А он сказал, что это чушь.
— Что? — доктор Слащев открыл рот от удивления.
— Да! — с вызовом ответил Короленко. — Сказал, что милосердие он оставит господу богу, а наша задача — сделать так, чтобы как можно больше раненых выздоровели и как можно быстрее вернулись в строй.