И пришел с грозой военной… - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Вот как хочешь, так и понимай, но ни влево, ни вправо шагнуть – ни-ни. Приказ не подразумевал под собой никаких коллизий. Никакой тебе дипломатии, никакого намека на нейтралитет порта: прямолинейно, по-военному четко. Есть воинский долг. Извольте исполнять.
В душе Руднев испытал облегчение, так как решение было принято за него, а ему оставалось его только исполнить. Опять же это ни в коей мере не умаляло его достоинства перед командирами стационеров, которым он с гордым видом сообщил и намерении принять бой. Подспудно еще имелась надежда на то, что японцы все же не столь уж и хорошие вояки, – как известно, любой предмет цивилизации в руке дикаря превращается в бесполезную вещь, – так что, возможно, все не так плохо.
В одиннадцать тридцать русские корабли снялись с якоря и двинулись на выход с рейда. До острова Идольми условлено идти вместе. Руднев не спешит. «Варяг» картинно медленно движется мимо итальянского крейсера, на котором выстроился экипаж, провожая русские корабли на смертельную схватку. Взгляд на другие корабли иностранцев – там тоже заметно движение. Что ж, желаемое достигнуто: неизгладимое впечатление он произвел – теперь пора выполнять свой воинский долг и распоряжение наместника.
«Кореец» за это время успел уже набрать максимальный ход, и, учитывая попутное течение, его скорость никак не меньше семнадцати узлов – так быстро этот кораблик еще не бегал в своей жизни. «Варяг» тоже ускоряется. В тот момент, когда он поравнялся с канонеркой, та уже приближалась к Идольми, крейсер продолжал двигаться вперед, развив максимальную скорость, какую вообще можно развить без большого риска при движении по фарватеру, а с учетом попутного течения – это около двадцати узлов. В машинном отделении прекрасно осознают, что их жизни в настоящий момент зависят не от таланта командира, не от точности стрельбы комендоров: сейчас все решают машина и скорость.
Ради этого механики готовы пойти на многое, вплоть до перекрытия предохранительных клапанов, чтобы поднять максимально возможное давление пара, – оно превышает то, что было применено на испытаниях, а тогда крейсер сумел перевалить двадцатитрехузловую отметку. Есть кое-какие неполадки – опять же подшипники на валах могут перегреться, с этим уже были проблемы. Но кто сказал, что нельзя? В особых условиях, кратковременно, вполне возможно – все же это позволит оторваться от погони. А условия куда уж особеннее. Другое дело, что моряки к этому готовы, но команды выдать полный ход нет. Опасно: чем выше скорость, тем больше радиус разворота, что совсем не желательно в узости прохода. «Варяг» и без того идет с запредельной для этого места скоростью.
Семен наблюдал за происходящим, находясь на вершине горы острова Идольми, вытянувшегося своеобразной каплей в сторону выхода из фарватера. Несмотря на то что склоны были покрыты лесом, сама вершина была голой, словно плешь. Ветра практически нет, соответственно нет и волны, воздух чистый и прозрачный – идеальные условия для артиллерийской дуэли, вот только Гаврилов был бы рад несколько иному раскладу.
Рядом расположились два кинооператора из команды Гаврилова. Один из них снимал русские корабли, другой – японские, так как охватить их разом никак не получалось. Ничего, потом смонтируют.
Эта блажь принадлежала Звонареву. Имеющиеся кинокамеры были слишком громоздкими и далекими от совершенства, поэтому была выделена отдельная статья и привлечен специалист для разработки более совершенного аппарата. Звонарев всерьез хотел озаботиться кинохроникой. Сейчас синематограф был в самом зачаточном состоянии, но у него был огромный потенциал. В Порт-Артуре была организована целая студия. Киносъемки с полей сражений… Это не только история – это большие прибыли, очень большие. Другое дело, что готовы были только четыре кинокамеры, кстати, с пружинным заводом, а не с допотопной ручкой, и куда более компактные. Пленка закупалась за границей, но это несущественно – главное, что ее было в достатке.
Две камеры с проверенными операторами, фактически сотрудниками службы безопасности, были направлены с Семеном. Процесс подготовки боевых пловцов они собирались ставить на поток, а для обучения нужны и учебные кинофильмы. За прошедшие месяцы они уже успели отснять многие километры пленки, которые затем будут смонтированы в учебные пособия, но это не для широкого круга. Гаврилов не смог удержаться, чтобы не запечатлеть бой «Варяга» и «Корейца»: вот это уже можно будет продать. Какую сумму за это можно получить, он даже не представлял.
По фарватеру слева и сзади от занимаемого Семеном наблюдательного пункта сейчас весьма ходко шли два корабля – первым «Кореец», вторым, отставая примерно на четыре кабельтовых, «Варяг». Справа расположился «комитет по встрече» из шести разномастных крейсеров, что, впрочем, не делало их менее грозными противниками, и трех миноносцев. Вот русские прошли определенную точку. Теперь им уже не отвернуть вправо, и японские крейсеры приходят в движение – русским никуда не деться. У них только один выход: идти прямо или, после Идольми, отворачивать влево. И в том, и в другом случае адмирал Уриу перехватывает Руднева. Вот если последнему удастся оттеснить японцев дальше по проходу – тогда у него появятся варианты, чтобы уйти одним из трех проходов, открывающихся после этого острова.
Семен внимательно наблюдает за происходящим: оптика у него прекрасная, приближение великолепное. Нет, всех деталей при осмотре кораблей ему не рассмотреть, но видно все же хорошо. Вот противники движутся на пересечку, хотя сейчас они друг друга не видят, будучи в створе острова. «Варяг» обходит «Корейца», оставляя его сзади и слева. Но вот остров больше уже не может служить препятствием – и японцы открывают огонь. По всему видно, что они собираются вести бой на больших дистанциях. Их можно понять: «Асама» имеет четыре восьмидюймовых орудия против двух у «Корейца», основная артиллерия «Варяга» состоит только из шестидюймовых. Бой идет на острых углах, поэтому обе стороны могут вести огонь, задействуя только малую часть своей артиллерии. Но японцы, используя большее количество кораблей, все же одновременно могут противопоставить куда большее число стволов, нежели русские.
Первый залп. Хорошо бьют японцы – не все, но все-таки, – с первого же залпа берут русских под накрытие. Попаданий нет, но вокруг «Варяга» вздымаются водяные столбы. Нет, это не всплески, а именно разрывы: японские снаряды обладают очень чувствительными взрывателями, которые детонируют при ударе о воду.
Русские ответили. Видны всплески со значительным недолетом, а это говорит только об одном: неверно определено расстояние и соответственно выставлен угол возвышения. Похоже, занятия по боевой подготовке на русском крейсере были в загоне, а это дело такое: чуть запустил – и пожалуйте результат. Или отсутствие оного, что, впрочем, тоже результат, правда, отрицательный. Японцы тоже не все снайперы – многие снаряды прошли с недолетом и перелетом, но как минимум половина из них упала рядом с целью.
Артиллерийская дуэль длится уже несколько минут, ни одна из сторон не добивается успеха. Японцы никак не могут достичь попаданий, русские… Нет, ну обидно же! Мажут и мажут безбожно! Более или менее действуют комендоры с «Корейца» – их снаряды ложатся вблизи от крейсера, который Беляев выбрал себе в качестве цели, другие корабли закрывает вырвавшийся вперед «Варяг» – кого именно, Семен разобрать не мог, но вроде «Такачихо», – однако попаданий нет. «Варяг» вообще выпускает снаряды в белый свет как в копейку – такое впечатление, что дальномерщики называют среднепотолочные цифры, основываясь на только им известной методе. Да стреляй комендоры на глазок – и результат был бы таким же, а может, даже и лучше.
Семен наблюдал за происходящим, сжав челюсти так, что побелели скулы. За последние годы он сильно изменился. Взваленные на него обязанности и специфика работы сами наложили на него свой отпечаток, сделав его более хладнокровным и сдержанным, выявили его скрытые способности к управлению людьми, чего он о себе никогда не мог и помыслить, всегда бегая как черт от ладана от командных должностей. Но, окажись сейчас поблизости от него этот герой боя, ставшего легендой, – он просто и без затей набил бы ему морду. Не можешь командовать – не лезь. Положить людей в героической атаке может любой олигофрен в форме дебильности. Не виноват матрос в том, что его в свое время не обучили хорошо пользоваться дальномером, – в этом вина командира, который не озаботился боевой подготовкой. Вон «Кореец» – да, не попадает, но японцы совсем не чувствуют себя как на курорте, после каждого выстрела канонерки опасаясь попадания, а соответственно делают ошибки и безбожно мажут, хотя, может, и там такие же неучи.
