Микадо. Император из будущего - Вязовский Алексей (полные книги .txt) 📗

Интерлюдия первая

Год милостию Божией 1539, вторник, 1 июня.

Каждый раз, когда на душе становилось тяжко и начинало казаться, что Бог отвернулся от людей, Алессандро Фарнезе приходил сюда, в бывшую домовую церковь Ватикана, построенную папой римским Сикстом IV. Алессандро, больше известный всему миру как папа Павел III, знал, что ему осталось недолго ждать встречи с Создателем. Уже и борода вся седая, волосы на голове и зубы во рту можно пересчитать по пальцам обеих рук, одышка, боли в груди — само бренное тело намекало: скоро. [26] Плоть не жалко. Ведь смерть — это всего лишь дверь в загробную жизнь. Жизнь вечную, райскую. Конечно, только в том случае, если ты жил праведно, не отвергал учения Христа и Его Самого, поступал по заповедям. Безгрешных людей нет, и Алессандро не заблуждался на свой счет. Стал кардиналом и епископом благодаря любовным заслугам сестры на ложе папы Борджиа. Уже будучи рукоположен, имел собственных любовниц, четырех детей, а теперь уже и внуков, которых, следуя семейной традиции, точно так же продвинул в кардиналы, а сыну Пьетро Луиджи даже доверил должность гонфалоньера — знаменосца Церкви. Но Фарнезе всегда знал, что этот грех прелюбодеяний и кумовства, очень, кстати, итальянский, ему будет Создателем отпущен. А вот что никогда не простится — это бездействие, леность на поприще папы римского. Кто высоко стоит — с того много спросится.

А ведь так много дел еще не сделано, столько заблудших душ не спасено… Дьявол строит козни, враги Церкви так и норовят ужалить посильнее. Вон одного такого врага, внутреннего, страшного, Микеланджело изобразил на фреске «Страшный суд». Это только простаки думают, что великий художник поругался с Бьяджо да Чезена из-за голых тел Апостолов и Спасителя. После чего изобразил главного церемониймейстера папы в виде царя Миноса, судьи душ умерших, прикрытого обмотавшейся вокруг него змеей. Не-э-эт… Змея — это намек! Кем прикинулся Дьявол, когда соблазнял Еву в Эдемском саду? Правильно, гадом ползучим.

Алессандро еще раз взглянул в правый нижний угол фрески. Все так, предатель Бьяджо по-прежнему оттенял собой адское пламя. Именно оно ждет иуду да Чезена. Две попытки отравления, тайные переговоры с императором Священной Римской империи Карлом V о папской тиаре, [27] наконец, прямая измена Христу — сношения с протестантами.

Павлу III вдруг остро захотелось лично воткнуть кинжал в тощую грудь церемониймейстера и посмотреть, как тот будет корчиться от боли. Но Алессандро не стал бы главой Католической церкви, если бы не умел сдерживать свой гнев. Только раздувшиеся ноздри говорили о его чувствах. Но даже одного взгляда на эти ноздри было достаточно Игнатию де Лойоле, главе ордена иезуитов, чтобы понять те чувства, которые обуревали Павла III.

— Давно стоишь? — не оборачиваясь к Игнатию, спросил Алессандро.

— Четверть часа, как часы на главной площади отбили полдень.

Павел III обернулся и взглянул сверху вниз на Черного папу. Именно так римская чернь недавно стала называть Игнатия. Можно ли представить, чтобы этот худой чернявый мужчина с залысинами и козлиной бородкой был самым настоящим Христовым рыцарем, воином, героем обороны Памплоны, испанской Наварры?.. Чтобы к сорок восьмому году своей жизни этот невзрачный низенький баск возглавлял крупнейший католический орден, действующий на территории сорока трех стран? Полторы тысячи членов, ежегодный оборот — двадцать миллионов золотых дукатов! Свои школы, университеты, типографии, орденские замки и обители, флот и даже войска! Ни один князь, ни один император в Европе, Азии, обеих Америках чихнуть не может, чтобы ему не вытер нос иезуит платком с девизом: «К вящей славе Божьей». Государство в государстве. И вот глава этого государства, прикрыв глаза, рассматривает творение Микеланджело.

— Буонарроти Симони явно талантлив, а главное — держит нос по ветру. Это ты ему посоветовал изобразить да Чезена Миносом? [28] — поинтересовался наконец Игнатий. — Так сказать, заклеймить предателя на века…

— Да, был разговор, — не стал отпираться Алессандро. — Мы вынуждены терпеть этого ставленника Габсбургов [29] в Риме, так пусть же следующий папа, а может так сложиться, что им станет как раз да Чезена, будет избран под этими фресками. Может, рисунки станут напоминанием кардиналам конклава о том, кто такой Бьяджо и чем обернется его папство.

— Ну, не будь столь пессимистичен.

— Я реалист! Наша политика, наша мать-Церковь день ото дня слабеет. В Европе реформация. Англию мы уже потеряли. Швейцария, Швеция, Нижние земли [30] — куда ни ткни, везде пожар. Хуже всего с немецкими княжествами. Если Лютер и его последователи смогут обратить Священную Римскую империю в свою ересь, то это станет началом конца. Католики Южной Европы и Франции обречены.

— Ну, пока все не так плохо. Карл Пятый побеждает, — покачал головой де Лойола.

— Пока он побеждает на полях сражений. Но главная битва идет за души людей. Ты знаешь, что лютеране в Ульме заканчивают строительство самого высокого собора в Европе? Он уже выше нашей базилики Святого Петра! Разве не это пример силы реформации?..

— «Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее!» От Матфея стих шестнадцатый.

— Открой послание Иоанна, стих второй: «Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши».

— Оставим теологические споры. — Игнатий протянул Алессандро листок бумаги. — Я зашел по делу. Ознакомься.

Павел III отставил к стене папский посох с завернутым, как на пастушеских жезлах, навершием [31] и погрузился в чтение. Чем дальше он читал документ, тем больше хмурился, а под конец и вовсе сжал бумагу так, что та скомкалась в его кулаке.

— Не рви письмо. — Иезуит попытался забрать лист обратно, но безуспешно. — Алессандро! Это последнее послание Томаса, я обязан сохранить его в архиве ордена.

— Последнее?! Значит, отец-инспектор ордена иезуитов в государстве Ниппон все-таки погиб?

— Да. Адмирал Диего Беа прибыл в Неаполь и подтвердил смерть Верде, Доминго Переса и всех служителей миссии в Киото.

— Ответь мне, просто ответь, — заскрипел зубами Павел III. — Как наш лучший иезуит позволил себя убить толпе язычников?! Разве не посылали мы вместе с ним в Азию умелых конкистадоров, воинов Церкви? Разве не обращены ниппонские князья в христианство нашими священниками? Не ты ли пять лет назад убеждал меня, что ниппонцы — это не инки и не ацтеки. Не с твоих ли слов пишет Верде: «…Каменных топоров тут днем с огнем не сыщешь, конные самураи — не чета пешим краснокожим „ягуарам“. Средний даймё легко выставляет армию в десять, двадцать тысяч человек. Пять тысяч конкистадоров — а это все, что у нас есть в Азии, — только разозлят простых ниппонцев…» Три года назад, во время Верде, я предлагал снарядить испанскую эскадру и взять в Азию тысяч десять конкистадоров. После окончания Реконкисты [32] прошло сорок лет. По Испании бродят сотни тысяч безземельных рыцарей. Все эти обедневшие идальго и кабальеро не хотят воевать с единоверцами, короли Португалии и Испании отвергли мой призыв к Крестовому походу против османов, но вот завоевания в Новом Свете их привлекают намного сильнее! Теперь Испания — богатейшая страна благодаря золоту и серебру инков и ацтеков. И именно Католической церкви они обязаны своими сокровищами. Тебе напомнить про Тордесильясский договор?