Суданская Альтернатива (СИ) - Чернов Кирилл Николаевич (книги серии онлайн TXT) 📗
— Как вы устроились, Иосиф? Всё ли у вас в порядке, нет ли нужды в чём? Вы отправили письмо, и деньги вашей матери? Её кажется, зовут Екатерина? — спросил я его. Он немного отпрянул назад, и его глаза расширились от удивления, но кивнул. Я продолжил:
— Да, я свободно говорю по — русски. И лучше, чем Камо. Но, это наверно, потому-что, вы не успели преподать ему весь курс обучения. А моё знание русского и много другого, считайте даром Божьим. Хотя в Бога вы наверно уже не верите, а зря, Иосиф, зря, — сказал я, и по хорошему улыбнулся. У Сталина опять на лице появилось удивление. Я молчал, как бы приглашая его к разговору. И он в него вступил.
— У меня всё хорошо, Халифа. Спасибо за возможность сообщить матери, что со мной всё нормально и передать деньги, — сказал он, с акцентом.
— Да, матери это лучшее, что есть у людей. Тем более ваша вас так любит, всё делала для своего Сосо, защищала от пьяного отца, отдавала последнее для вашей учёбы, может только немного с Богом перебрала, и зря отдала учиться в семинарию, иногда слишком была к вам строга, а рука у неё наверно была не очень легкая, — сказал я. Сосо услышав это немного оторопел.
— Вы далеко от неё сейчас, Иосиф. Но, поверьте мне это лучше, чем на каторге или вообще быть убитым при разгоне забастовки или во время экспроприации. Вы, живы, целы, при деле, можете, матери отправлять деньги и письма, чтоб она знала, что с вами всё нормально. Что ещё надо, что сердце матери билось ровно и спокойно, и она без большой тревоги спала по ночам зная, что с её единственным сыном, а значит любимым всё хорошо? Тем более, что вы ей, а она вам, в этом мире, самые близкие люди. И глядя в упор на Сталина спросил:
— Или вы, Иосиф, готовы её променять на Маркса? Сталин было видно немного от такого поворота беседы растерялся, и сказал:
— Спасибо, вам, Халифа, за заботу о моей маме, и зато, что даёте мне такую возможность. А, что, касается, Маркса, то его учение позволит сделать жизнь людей лучше, вернёт справедливость в их жизнь. И позвольте спросить, что с моими товарищами?
— Не переживайте за них, — ответил я, и глядя на живого Сталина мне захотелось продолжить в таком варианте.
"— С ниме, всё, замэчательно. Я уверэн, что, они полюбят Судан всэм сердцэм, и о нём у них астанутся самые лючшие васпоминания! Нэ, правда ли таварищ, Берия?" Ну, думаю молодой Сталин такой стёб бы не оценил. Поэтому я ответил:
— С ними всё нормально, они работают, им дали возможность сообщить о себе домой и отсылать деньги семьям. И, вполне возможно, что через некоторое время вам устроят встречу. И повернул разговор в своё русло.
— Скажите, Иосиф, как вам показался Судан? — спросил я его. — Вы ведь уже многое успели увидеть.
— Честно, говоря, о Судане и о вас я узнал только, тогда, когда в газетах написали про вашу победу над англичанами. И ещё когда сообщили о ваших победах над итальянцами и вновь англичанами в Южной Африке. Мне Судан представлялся как русский Туркестан, то есть погруженный в средневековье, но покупающий у белых современное вооружение, чтоб потом против них же его и применять, хотя у меня возник вопрос как ваши войска попали к бурам, — начал отвечать он.
— Но, после того, как я попал сюда, — продолжил Сталин. И он замолчал, на несколько секунд, и, глядя мне в глаза, наверно, думал, говорить или нет " не по своей воле". Не сказал. И вот тут я отметил, что его глаза имеют всё таки желтоватый оттенок. "Молодец, Сосо!", — это в ответ он мог прочитать в моих чёрных глазах цвета обсидиан без всяких лишних колоров.
— Но, после того, как я оказался в Судане, — продолжил он, переведя взгляд на стол. — Я стал понимать, что Судан, не дикая страна религиозных фанатиков. Порт, железные дороги, пароходы, телеграф, улицы Омдурмана, электричество, школы, библиотеки, военные училища, газеты, такое в России, Грузии можно увидеть только в Тифлисе, и других больших городах! Такого я не ожидал здесь увидеть.
— Да, Иосиф, Судан меняется, — сказал я, — он становиться лучше, богаче, сильнее, и не только как ГОсударстВО, выделил я голосом, — люди стали жить лучше. И заметьте, Иосиф, без варианта, "весь мир насилья мы разрушим до основания, а затем, мы новый мир построим, кто был ничем тот станет всем". Такого не бывает, по крайней мере долго, чтоб, кто был ничем стал чем — то значимым. Кто был ничем, то им и останется "ничем и не кем", несмотря на все данные ему возможности, "кухарка не может управлять государством". И поверьте мне, жизнь это доказывает на протяжении всей истории человечества. Да, и в вашей жизни, несмотря на вашу молодость, были такие люди. Сталин на меня в ответ на это внимательно посмотрел. Но, вслух про отца Сталина я не сказал.
— И скажите, зачем разрушать до основания? — продолжил я. — Ломать не строить. Ведь можно улучшать… перестраивая, совершенствовать или вообще начинать делать с нуля ничего не разрушая. И кто, Иосиф, может дать гарантию на 100 %,чтоб после разрушения обязательно получиться создать новое и хорошее общество? Ведь люди не фабричные кирпичи… они разные. И их так, трудно переделать, тут и никая диктатура пролетариата не поможет, даже если её возвести в куб. Вы уж поверьте диктатору и деспоту со стажем! Невозможно всех, что всех! Даже треть людей убедить, что " От каждого по способностям, каждому по потребностям!", это то, что сделает их жизнь лучше. Чтоб стать таким, надо стать ницшеанским сверхчеловеком, Заратустрой, тем, кто готов жертвовать собой, своим, ради людей, которые этого даже не оценят и не поймут, и, причём многие люди, НИКОГДА этого не смогут сделать в силу своих качеств! Стать горьковским Данко, князем Мышкиным, и в итоге получить сокрушительное разочарование по поводу затраченных титанических усилий и гекатомб жерт для создания "светлого будущего", Утопии, города Солнца, а получить на выходе Франкенштейна.
Мне было видно, что Сталин медленно начинает менять агрегатное состояние, превращаясь во внимающий-разумный фаллос. Ещё бы в Омдурмане, слышать о Ницше, сверхчеловеке, Горьком, князе Мышкине, Данко, Море и Кампанелле. И понимать, что о нём здесь знают очень много, но и меня уже немного понесло, как говориться нашёл свободные уши. Поэтому я продолжал:
— "Я", "моё", "мне", " а почему я для другого, за другого должен" и прочие чисто человеческие мотивы, неискоренимы, этого у него в крови, в подкорке, в молоке матери. Человек существо несомненно социальное, но коммунизм это призрак, призрак, который бродит не по Европе, а в головах, таких как вы молодых людей, которые хотят сделать жизнь, мир, людей лучше, и это желание в абсолюте заслуживает уважения.
— И я хочу, чтоб вы, Иосиф сделали ЭТО, но сделали с максимальной пользой, не разрушали до основания, а лишь только то, что необходимо, и вместо разрушенного создавали новое во многократно лучше, для людей, для общества, — закончил я свою по сути уже лекцию.
В ответ Иосиф молчал, что ж это нормально. Может потому-что молчание золото или целее будешь, это тоже хорошо. Ведь так можно выйти на уровень делай, как тебе говорят… и целее будешь, а там уже и втянешься по полной. А может и потому-что, зацепило, заставило думать. После нашей беседы, конечно далеко не последней, Сталину подкинули труды Сергея Соловьёва по истории России, объективные работы по просвещённому абсолютизму, роли личности в истории, статьи Янжула и Тихомирова. Ему один хрен ничего другого читать неоткуда взять, так, что волей неволей будет читать это.
А с рукой я Сталину решил помочь. С ней стали работать мои азиаты массажисты, посмотрели, обещали помочь, иглотерапия, мази, массажи должны были способствовать оживлению руки, тем более он ещё был молодой, а вот курить как мне сообщали агенты он уже бросил. Судан это не Россия! Ха-ха! Но, были среди гостей Судана и приглашенные мною на добровольной основе.
Многие репортёры из России, Германии, США, Франции, Испании, Австро-Венгрии захотели ко мне попасть сразу после Омдурмана, но я их не пускал. Эффект от Судана был ещё не тот. Поэтому я переносил встречу с 4-й властью на попозже. После событий с участием "Львов Судана" и "Нильских львов", они буквально выбивали дверь телеграммами, пару ухарей из Франции пытались попасть в страну незаконно, но, их ещё в Суакине приняли, оштрафовали, заставили написать пару положительных заметок о Судане, и выдворили из страны.
