Когда-нибудь мы будем вместе (СИ) - Мархасин Вадим (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Вот ведь засада, кроме совести ничего и не остановит, от проверяющих откуплюсь, а за эти … ять годков построится вила на Канарах, и яхта на Карибах припаркуется, и счетик в Швейцарии пополнится.
Даже если прижмут, сдернуть успею, а на хлеб с икоркой я уже наскреб столько, что и детям и внукам хватит лет на сто!
— Наина, Ная! — покричал я, — иди-ка сюда!
— Ну, вот только прилегла с детективом, — опять орешь, — недовольно выдала жена, заходя в кабинет.
— Ты родная от меня теперь никуда не денешься, если президентшей себя почувствовала, то давай отрабатывай, а то мигом понижу до жены президента, понимаешь!
Я откинулся на спинку кресла и, махнув рукой, пригласил Наину сесть за приставной стол.
— Ты в курсе этого закона, — я потряс бумагами перед носом Наины, — закона о приватизации госимущества и Указа президента о мерах по его реализации в девяносто втором году?
— Что-то слышала в новостях по телевизору, — удивленно ответила Наина, — да и зачем мне вникать в такие дебри?
— Ты понимаешь, что это бомба под моей задницей!?
— Ты-то тут причем? Кстати, твоя юные друзья — экономисты проект закона и сочиняли и, причем тут бомба?
— Пойми, — тяжко вздохнул я, — ты ни разу конечно не экономист, я тоже туп как дуб, не смотря на то, что товарищ Силаев пытался организовать для меня курсы, так сказать, повышения квалификации.
Но закон о приватизации в таком виде, — я потряс бумагами перед своим носом, — выгоден только чиновникам, банкирам, руководящему директорскому корпусу, который и заседает в Верховном Совете, и на Съезде. Они под себя его суки писали, и приняли быстрее собственного визга, в первом же чтении!
Единственная преграда предстоящей вакханалии приватизации вот этот указ. Он же старт ее родимой! Завтра подпишу указ, через год половина госсобственности будет в собственности директоров и их прихлебателей, через два года все остальные подтянутся. В бюджет с этого ни копейки не упадет, никаких налогов с них не возьмем — типа разруха, убытки, пока мошну не набьют до отрыжки.
На сколько цены поднялись ты, может быть, слышала. Но если отпустим их бесконтрольно — вырастут в десятки и сотни раз.
— Да, ну? — не поверила Наина.
— Денег в стране больше чем товаров в десять раз! И вся эта махина сперва перекочует в карманы торгашей, а потом они предъявят государству счет к оплате, вот тебе и да ну.
Деньги должны крутиться в обороте. А оборота не будет. Как зарплаты бюджетникам платить, пенсии? Новые деньги печатать? Хана рынку и гиперинфляция! Учителя и шахтеры лягут на рельсы, военные возьмут за горло.
Верховный Совет умоет руки — скажет мы нужные обществу законы принимаем, а президент со своей кодлой все обгадил. Депутаты, даже если кого и не переизберут на второй срок, успеют урвать свою копеечку, им наворованного на сто лет хватит!
Верховный Совет только законы издает, а я, мало того, что их должен подписать, практически безоговорочно, так и еще отвечать за их воплощение! И поедешь ты, как говоришь, обратно в Урюпинск, если нас раньше никто не прикопает!
— Я про Свердловск говорила, — машинально поправила меня Наина.
— А в Магадан не хочешь?
Наина выпучила глаза, потеребила тесемки на халате и бросилась в бой.
— Ты, Борис Николаевич, говори да не заговаривайся. В прошлом месяце мне всю плешь проел, как народ хорошо заживет после приватизации! Люди мол, ждут этот закон и, я так поняла, указ. Граждане тоже имеют право на собственность! Нищета до которой довели народ при социализме, у всех уже в печенках сидит! Народ ждет перемен!
— Ага, народ ждет, — я язвительно ухмыльнулся и ожесточенно припечатал, — народ жрать хочет, зарплату побольше, квартиру и машину, а перемены ему ни с какого дуба не нужны. И ждет он, когда наступит народное счастье по моему указу! Сам народ, в процессе движения к счастью, участия принимать не желает и энтузиазма не предъявляет. Щас, с первого января социализм отменим и в капитализме окажемся. Причем не в диком, и не в загнивающем империалистическом, а сразу в развитом и социально ориентированном! И будет нам счастье.
Наина, я тебя не узнаю, ты почему лозунгами заговорила, еще про плюрализм и консенсус вспомни. Ты думаешь, не найдется активных людей желающих урвать кусок государственного пирога? Ты думаешь, чиновники и военные, боксеры и борцы, ветераны Афгана и спецслужб будут молча смотреть как директора заводов, магазинов и прочих "Рогов и копыт", приватизируют свои кормушки и станут полноправными владельцами? Или ты наивно предполагаешь, что там будет несколько тысяч собственников из числа работников!?
Прокурорам, судьям тоже захочется вилл и яхт и они будут отмазывать ворье и бандитов от суда и следствия за взятки, а менты "крышевать" ларьки и рестораны, пасти наркодиллеров и все дружно, одной компанией с подопечными зажигать в саунах и борделях!
За последние пять лет вдвое выросло число преступлений, связанных с организованной преступностью. Да через год два, захлебнемся в грязи и крови, как в гражданскую. Принцип — грабь награбленное, никто не отменял! Вот и будут друг друга, утюгами на пузе, усовещать делиться честно приватизированным и просто награбленным.
— Ну я не знаю, Боря, как-то ты все утрируешь, чернишь…
— Ты Раисе Максимовне претензии предъявляла — наряды меняет дорогие каждый день, живет то на Ленинских горках, то на кремлевской даче, мебеля там всякие… А не думаешь, что всему тому стаду за спиной также захочется? Даже не так, эти наши дачки тьфу, нищета! Ты посмотрела бы на виллы, на всяких там Ниццах! Наши чиновнички — они покруче захотят, обязательно с ампирами и ангелочками, золотыми унитазами, понимашь! Все вынесут, растащат по карманам!
А спросит потом обкраденный и униженный народ с кого? Естественно с царя батюшки, с того кто по их мнению у власти стоял, не пресек и попустил. Хотя власти той у меня… — я обессилено махнул рукой и закончил свое пламенное выступление.
— Да ну Боря, успокойся, ты вон как побледнел, тебе только второго инфаркта не хватает заработать, недавно в октябре сердце прихватило, давай отложим разговор, — забеспокоилась Наина!
— Да? Не помню про сердце. Зая, рад бы отложить, — вздохнул я, — но мне надо сейчас решить, куда и как вести страну. Куда конечно ясно — "в светлое будущее", но вот как? Мы с тобой многого добились, выше уже не прыгнем, а вот упасть можем. Да даже если и усидим, то порадует ли тебя, если меня как Хрущева-Кукурузника, выпнут на пенсию и материть будут на каждом углу, а ведь при нем такого развала не было. Хотя с него, козла, все и началось!
Наина задумалась, а я продолжил:
— Не знаю, чем я думал, визируя этот закон? Сейчас его можно либо приостановить, либо урегулировать вот этим, — я бросил смятые бумаги на стол, — Указом. А потом уже добиваться внесения в закон поправок, а в идеале слить его в унитаз совсем.
Я читаю пункты Закона и на каждую строку, как воочию, вижу глубочайший бардак.
К примеру, как ограничить желание руководителя — собственника предприятия, нарисовать себе зарплату больше прибыли предприятия? Или желания продать все, что есть в наличии: товары, сырье, технику, станки под ноль, типа я хозяин все мое. И свалить с облегчением за рубеж проживать честно уворованное и тяжким трудом награбленное? Контролера к каждому из двухсот пятидесяти тысяч директоров приставить? Получим еще четверть миллиона бездельников, сидящих на дотации директорского корпуса. Если этого тигра сейчас выпустим, обратно в клетку не загоним!
Наина поднялась и подошла ко мне сзади. Взъерошив волосы, пошкрябала мне лысину и устало ответила:
— Не знаю Боря, я никогда с такой точки зрения не смотрела. Но сейчас поняла, что людскую натуру не переделать. Чем больше есть, тем больше хочется и как это изменить я без понятия. Но я в тебя верю, ты придумаешь! Заставь свою шоблу думать, ты строитель, а они для этого именно и учились, экономисты недоделанные! — С агрессивной экспрессией закончила речь Наина.
