Корела (СИ) - Романов Герман Иванович (читаемые книги читать .TXT, .FB2) 📗
Глава 17
— Теперь я в западне, и что местной власти, светской и духовной, в голову придет, то со мной они и сделают, хоть на кол посадят. Если я только клювом не прощелкаю, как та самая птица…
Владимир прошелся по комнате, что ему отвели, отдали принцу и его свите самое лучшее из нескольких зданий, что изнутри обрамляли валы, ими же и прикрытые от возможного артобстрела с обоих берегов Вуоксы. А вот сама река здесь была гораздо шире — вода поднималась прямо к сложенным из валунов стенам. Да и сам город находился на Спасском острове, что действительно являлся таковым, а не названием, как в его время. И недолгое, всего на пятнадцать лет шведское владычество, и там оставило свой след. И хотя валы в городе были земляными, а не каменными, как здесь в Детинце, но взять их было бы большой проблемой при здешнем военно-техническом уровне. Но то только на первый взгляд, нужно обойти всю линию укреплений и посмотреть, что можно сделать в течение месяца, максимум двух. Сроки уже поджимали — он то сам прекрасно знал, что война близка.
Историю конечно сильно обкорнали в учебниках, но он читал много, к тому же интернет под рукою. И что такое «Смута» знал достаточно хорошо, как и Ливонскую войну, что закончилась за двадцать лет до явления первого Лжедмитрия. Да и разговоры с Уве позволили понять многое — старый «пес войны», будучи молодым воевал в войсках польского короля Стефана Батория, ходил на штурм Пскова, и кое-как, но говорил на вполне понятном русском языке. Ругался, правда, что не удивляло — набор слов за столетия мало изменился, лаяться на Руси издревле любили и умели, а иноземцы очень быстро осваивали этот лексикон.
— Жарковато попарился, пот шибает, — взяв вышитый рушник, Владимир отерся, ходил в трусах по комнате. Баньку протопили на совесть, но он берегся — девиц выгнал, хотя были те соблазнительных форм, которые длинные рубашки скорее не скрывали, а подчеркивали. А глазами так и впились в его тело — хотя он был отнюдь не «рельефным» атлетом с «кубиками» пресса и мускулатурой Шварценеггера, но и не задохлик — обычный спортсмен. Но смотрели девки так, будто есть собрались, так что выгнал их, взяв своих карелов. Те баньки, как выяснилось, совсем не чурались и парку умели поддать так, что глаза на лоб вылезали от жара.
— Нет, не будут меня вязать, по крайней мере, сейчас. Здешний власти сами в подвешенном состоянии, шведы в любой момент могут прийти и потребовать убираться, куда глаза глядят. Как тот посол из кинофильма изрек по похожему поводу — «я-я, Кемска волость».
Владимир фыркнул, еще раз утерся рушником и уселся в кресло, взяв из портсигара сигарету, третью за день. Закурил — так думалось легче. Курению в этом мире из наемников никто не удивлялся, сами дымили как паровозы из своих трубок с длинными чубуками. Да и шнапс лакали что лошади воду, правда, сейчас для всех «сухой закон» — в походе и перед баталией ландскнехты не пьют. Зато после «виктории», если победят, конечно, «жрать» будут до потери сознания, морды такие, что спиной к ним лучше не поворачиваться. Впрочем, и бородатые русские не лучше — зыркают угрюмо, взгляды отнюдь не выражают доброжелательность.
— Гарнизон тут четыре десятка стрельцов, не больше, и те не противники, — Владимир покосился на чехол с карабином. К тому же с ним было ровно десять человек — в цитадель больше не пропустили, посчитав такое число свитских достаточным для «чести». Капитан с ротой остался на южной стороне реки, в «Ореховской слободе». А оттуда до Спасского острова не доберешься, тем более, что хозяева предварительно отогнали струги и лодки, после того как их разгрузили, оставив только десяток. Предусмотрительны жители, что тут сказать — сразу обезопасили себя от внезапного нападения, и он бы на их месте не доверял бы ландскнехтам непонятно откуда взявшегося принца. Самозванцами на Руси сейчас никого не удивишь, прямо змеиное кубло. Один за другим появляются, на все стороны жизни.
К Стефановичу в качестве охраны капитан прикрепил своего «лейтенанта», причем дворянина Фридриха фон Клюгерта, отнюдь не громилу размерами, а с хорошими манерами тридцатилетнего вояку, с сединой на висках, и украшенного по всему лицу шрамами. А с ним семеро наемников, худощавых и ловких — заверил, что самые лучшие бойцы, рубаки и стреляют хорошо — у каждого по паре пистолей с колесцовыми замками, а потому дорогих. Но таково их предназначение — популярны исключительно у всадников. А вот мушкеты оснащались фитильными замками, безотказными, если не забыть раздуть фитиль, конечно. Этими же замками были оснащены русские пищали, с которыми стрельцы сейчас шествовали по двору. Наемники смотрели на них с плохо скрытой усмешкой — почему-то русских ратников они не считали равными себе, а на то должны быть какие-то причины. Но размышлять сейчас на эту тему Владимир не стал, положившись на время, которое все расставит по своим местам.
— Вечером ясно будет, какую роль мне отводят местные воеводы. Им самим деваться некуда — царь сам отказался от Корелы в пользу шведов, и тем пустил хищника в собственную страну. Увяз коготок — всей птичке пропасть. А шведы они такие, хорошо помнят, что потеряли пятнадцать лет тому назад, и снова возвратят завоеванное. Вот на этом нужно и сыграть…
Кинофильм «Иван Васильевич меняет профессию». Через минуту на восклицание самозванца «Да пусть забирают на здоровье. А я то думал, господи», шведский посол произнесет легендарное — «Я-Я, Кемска волость».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ «САМ ЗАХОТЕЛ ЦАРСТВОВАТЬ». Глава 18
Данила Тимофеевич оторопело посмотрел на принца — много чего он повидал в своей жизни, но такого не ожидал. Не походил он на самозванца, никак не походил — оба Лжедмитрия, коих ему приходилось видеть, и Василий Шуйский, что уселся на троне по боярским выкрикам, в правители не годились. А этот не только знал, что хотел, но и рассуждал вполне здраво, и при том сохранял спокойствие — словно в своем природном праве был.
— Подписывать Выборгский трактат было крайней глупостью, не достойной правителя. Если пастух приглашает голодного пса, чтобы тот охранял овец, и у него нет мяса для кормежки, тот сам найдет пропитание. Вот только ответа на сей вопрос нет — сколько псина зарежет овец⁈
В голосе принца послышалась издевка, но без всякой улыбки на губах он обвел потемневшим взглядом владыку и бояр, остановив взор на князе. Голос прозвучал хрипловато:
— Василий Шуйский не пса пригласил — злющего волка, и не одного, а со всей голодной стаей. И так как выплатить сто тысяч ефимком он не в состоянии, то те сами возьмут свое. И вслед за Корелой последует вся Ижорская земля, а за ней Псков и Новгород. Нельзя хищника расповаживать, нужно ему укорот дать, иначе он всем горло разорвет. А момент для шведского короля Карла удобный — по всем русским землям смута идет, и тянуться она будет еще долго. Вокруг запустение, «великий глад и мор» обезлюдил города и веси, а до того долгая война с Ливонией принесла православным обнищание и много горя. А что натворили за несколько лет оба самозванца, что называли себя царевичами Дмитриями Ивановичами⁈
Принц прикусил губу, над чем-то размышляя, потом тихо закончил словами, которых от него князь Мышецкий не ожидал:
— Так что собрать русскую землю воедино будет трудно. Но пример Корела дать может, хотя от нее царь и боярская дума отказались. Рать у Выборга собрана немалая, пусть уже не три тысячи, а уже поменьше, но ее хватит, чтобы и град сей, и весь уезд шведский король под свою руку взял. Тем паче, когда сюда по его приказу все войско Делагарди подойдет к нынешней осени. Вы думаете, оно стоять будет и смотреть⁈
— С чего ты взял такое, принц⁈
Первым возмутился воевода Пушкин, его поддержали бояре Безобразов и Абрамов, владыка Сильвестр был невозмутим.
— «Тушинского вора» разбили и от Москвы отогнали, но и что с того? Отбросили ширму, за которой скрывался польский король Сигизмунд, или Жигомонт, как вы его именуете. Он шведский принц по происхождению, и свара со своим родственником Карлом в Стекольне ему не нужна — враг ведь московиты. И сговорятся они меж собой, и через несколько дней русская армия будет побита у местечка, допустим Клушино али другого. А царь Василий поставил во главе войска брата Дмитрия — потому и был отравлен Скопин-Шуйский, ибо нашептали злые языки, что «Скопа» сам захотел царствовать и всем владети — повинен в смерти. Вот только с его кончиной царское войско без опытного воеводы осталось, и будет разбито. Якоб Делагарди уже получил приказ от короля покинуть русских в решающий момент сражения, и тем дать возможность ляхам занять Москву. Семь бояр — самых знатных родов, уже сговорились меж собой постричь царя Василия в монахи, а на трон посадить сына Жигомонта, королевича Владислава.
