Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ) - Башибузук Александр (читать книги без .TXT, .FB2) 📗
— Знаю, ваша милость… — Ювелир опять упал на колени. — Не выдавайте, ваша милость, по гроб своей жизни благодарны мы вам и будем еще больше благодарны. Ваш отец всегда был расположен к моей семье…
— Почему ты назвался еврейским именем, а не христианским?
— Так вы знали меня именно под ним… зачем скрывать…
— Встань, старик. Не выдам я тебя. Встань, я сказал. Рассказывай все по порядку. Как погиб мой отец? Стой… Сначала обдумай все, а я пока отдам распоряжения слуге.
Оставил старика и подошел к Туку.
— Всех ободрал?
— Да, ваша милость! — радостно осклабился шотландец и подкинул на ладони тугую мошну. — Все сюда собрал. Еще не считал, но тут почти только серебро. Меди мало. Это разбойнички жидов пощипали. Сами-то они дрань дранью. А вот сюда я собрал цацки всякие. Прикажете еще жидов поосновательней тряхнуть?
— Нет. Сначала я с ними потолкую. Ты пока выбери себе подходящее оружие и облачение. И доспех, если есть. Да… сходи за Роденом и присмотри себе коня здесь, — показал рукой на привязанных лошадей еврейской семьи. — Служанок драть только по согласию. Понял? И посматривай вокруг.
— Понял… — сразу поскучнел Тук, но вслух недовольства не высказал, побежал выполнять распоряжение.
Вернулся к ювелиру. Старик стоя ждал меня там, где я его оставил.
Служанки его уже расстелили на траве ковер и положили на него несколько подушек.
Да… странностей все больше. Если ювелир говорит, что город разграбили, то как ушел он со всем имуществом? Вот только попробует, собака, врать — напущу на него Тука…
— Ваша милость, позвольте предложить вам сесть… — Еще раз склонился в поклоне старик.
— Позволяю… — опустился я на ковер и показал ему рукой на место напротив себя.
Вот даже не знаю, правильно поступаю или нет. Вроде нормально. Старик крещеный, то есть уже совсем не еврей. Да и не могу я его стоя заставлять рассказывать. Судя по виду, ему крепко от разбойников досталось.
— Давай рассказывай, как погиб отец.
— Позавчера он объявил почетную капитуляцию на условиях неприкосновенности его людей и города. Руа франков даровал ему право проследовать для личного оправдания ко двору. Но как только войска кардинала Жоффруа вошли в город, началась резня…
— Подробнее давай…
— Начали ее вольные лучники Гийома де Монфокона… а его светлость графа убил лично некий Пьер ле Горжиа. Тоже лучник. Я слышал, как он пьяный горланил об этом.
— Я запомнил эти имена… — От злости я даже зубами заскрипел.
М-да… Не ожидал я от себя таких эмоций. По сути, граф мне никто… а подсознательно родственные чувства все-таки сказываются.
Приказал еврею:
— Продолжай. Где жена моего отца?
— Она невредима. Ее сегодня должны были отвезти в Родез со всей ее свитой, под охраной. Это я слышал от самого кардинала.
— Дальше.
— Город полностью разграбили и разрушили, а в довершение еще подожгли. Жителей почти всех убили… — По щеке старика покатилась слеза. — Там остались сын мой и брат с семьей. Я не успел их спасти.
— Как ты сам спасся? Я смотрю, ты даже имущество с собой прихватил? Говори правду.
— Выкуп заплатил… Выкуп! Меня сразу с семьей, со всеми, кто в доме находился, взяли в плен люди самого кардинала и под страхом смерти запретили остальным причинять вред нам. Дело в том… — Старик замялся.
— Говори. Не бойся.
— Я… я имел раньше с ним дело… и с самим руа франков тоже. Устраивал им займы, договаривался с некоторыми евреями в Оше и других городах вплоть до Валенсии, Арагона и Барселоны.
— Как? Тебя не презирают твои соплеменники за измену вере?
— Нет, ваша милость. Мы многострадальный народ, и законы наши позволяют, дабы отвести смерть, принимать чужую веру. К тому же деньги и дела, связанные с ними, не имеют ни веры, ни национальности. Я уважаемый человек среди своих… Да и не только. Вы же знаете, хулу на нас возводит низшее духовенство и чернь, сильные же мира сего предпочитают приближать и пользоваться нашими услугами…
— Я это знаю… — соврал я, хотя ничего подобного и не подозревал.
Да, все верно. Деньги, деньги… и еще раз деньги.
Поинтересовался:
— Как вы попались разбойникам?
— Из Лектура нас вывели люди кардинала и сопровождали по пути Святого Иакова пять лиг, как им приказал кардинал Жоффруа… А потом они вдруг стали требовать совершенно неподъемную сумму, чтобы охранять нас дальше… — Еврей всплеснул в негодовании руками. — Да, ваша милость, требовали очень большие деньги за сопровождение до Оша. Откуда у меня? Все, все до последнего су отдал на выкуп.
— И вы решили следовать дальше сами. Так?
— Да, ваша милость. Со мной было шесть дюжих вооруженных слуг и Самуил… простите, ваша милость… Симон, племянник мой. Очень искусный в обращении с оружием мальчик, храбрый и сильный как Давид. До этого самого места дошли нормально, у меня есть охранная грамота от кардинала, но стало темнеть, и мы сошли с дороги для ночевки. Кто же мог подозревать, что на нас нападут эти коварные филистимляне. Нас таки застали врасплох… Ваша милость, гора мускулов без мозгов — это бедствие. Да, это мои слуги — их вырезали очень быстро. Симон дрался как лев и поразил четырех разбойников. Но он не успел надеть доспехи, и его коварно убили стрелой. Пепел на мою седую голову, не уберег я надежду нашего рода… — заплакал еврей.
— Не спеши посыпать голову пеплом. Я вижу, у тебя еще две красавицы-дочери.
— Да, ваша милость. — Ювелир гордо улыбнулся и позвал дочерей. — Девочки мои, идите сюда и благодарите нашего спасителя.
Девушки вместе с матерью подошли. Мать осталась чуть в сторонке, а дочки ювелира повалились мне в ноги.
— Встаньте, девочки, и представьтесь, — приказал я, чувствуя определенную неловкость.
Что за мода: чуть что — падать в ноги… хотя признаюсь, ощущения от этих поклонений были двойственные… даже немного нравилось. Но этот момент я списываю на остатки бастарда во мне… возможно.
— Мария-Луиза, ваша милость, — прощебетала девушка чуть плотнее и повыше и присела в приветствии.
— Анна-Мария, ваша милость, — представилась вторая, что сложением изящнее, и неожиданно густо покраснела.
Надо сказать, что дочери у ювелира очень миловидные. Несомненно, в них просматривались признаки семитской крови. Выбивавшиеся из-под чепцов волнистые волосы цвета воронова крыла. Легкая смуглость, характерные носы и красиво очерченные полные губы, развитая, несмотря на возраст, грудь. Но все это только подчеркивало их экзотическую красоту. Хороши девочки… где-то лет по пятнадцать-шестнадцать… в самом соку…
— Эугения-Магдалина, ваша милость. — Жена ювелира повторила вслед за остальными процедуру падения на колени и принялась целовать мне руки. — Пусть хранит вас святая Богородица…
— Встань… — Я поднял за руку женщину. — Не надо. Я сделал то, что сделал бы любой кабальеро…
И жена… жена тоже у еврея еще о-го-го… плотная дама лет сорока пяти с выдающейся, разрывающей лиф грудью и крепким задом. Даже личико еще пышет свежестью, ярко выраженные еврейские, скорее даже испанские, черты лица…
Так, надо брать себя в руки, а то мое упавшее было естество вновь стало наливаться силой.
Да, кстати, эти дамы, вопреки возведенной на них современными историками хулы, не воняли. Совсем. От Эугении-Магдалины даже пахло чем-то цветочным: кажется, розами.
— Куда вы следовали? — поинтересовался у ювелира.
— В Ош, ваша милость. Планировали остановиться у родственников. Мой родной брат там проживает. А потом? Потом — не знаю. Скорее всего, отправимся в Барселону. Это родина моей жены… Хотя не представляю, как дальше жить. Мы разорены, полностью разорены…
Вдруг раздался испуганный крик, я обернулся и увидел, как Тук поднимает за шиворот оставшегося в живых разбойника и ставит его на колени с целью… Ну, с какой еще целью? Конечно же хочет лишить его головы. Ну и хрен с ним. Пусть рубит. Начнешь выпытывать, зачем он стал разбойничать, услышишь душещипательный рассказ о печальной судьбе и нужде, выведшей его на большую дорогу… и самое неприятное — что это, скорее всего, правда.
