Пес в колодце (ЛП) - Вольский Марчин (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
- И сколько это стоит, капитан?
- Сколько? – Массимо расхохотался. – Среди гулящих женщин большая разнородность, чем среди лошадей. А ты ведь должен понимать разницу в цене между клячей, которой место только на живодерне, и императорским конем. Точно так же и среди девок-давалок. В районе порта можно найти "мочалок", готовых подарить тебе небесное наслаждение за пару медяков. Вот только забавляться с ними – дело более опасное, чем голым кататься по муравейнику. Тогда можно воспользоваться услугами candeli…
- Свечей? Я правильно расслышал?
- Так их называют. Может потому, что чаще всего они селятся у свечных торговцев. Зато не нужно свечки, чтобы их там найти.
По выражению моего лица он догадался, что на candeli особого желания у меня нет, так что продолжил цитировать свой путеводитель – и одновременно справочник – сводника.
- Лично я предпочитаю mammazuolo, публичные дома, скрытые под вывеской Заведения Сводничества Служащих. Как инвалид, я имею там пятидесятипроцентную скидку. Ты, в качестве студента, тоже наверняка получил бы там сниженный тариф на треть. Места эти приятные, безопасные, отличающиеся домашней атмосферой. За порядком там следит La Mamma, управляющая, а подобного рода заведениях можно встретить и ученых, и людей искусства, и чиновников, и военных, для которых mammazuolo – это попросту контора, столовка, а заодно и светский салон с ненавязчивой и культурной обслугой.
- И сколько стоят такие, которые… как дамы?
Массимо лишь вздохнул.
- Сынок, здесь верхнего предела нет. Имеются такие, для которых следует быть богатым, как Мальфикано, или же могущественным, как сам император. Хотя и у них имеются свои капризы. Помню, когда еще со мной были обе ноги, в Бари втрескалась в меня некая Наннина. Никогда потом я не встречал женщины с такими достоинствами. Воистину, то было объединение Венеры и Минервы. Рассудка и темперамента. Голос у нее был глубокий и настолько нежный, что она могла бы с его помощью укрощать гиен. Манеры у нее были чрезвычайно изысканные и субтильные. А какие она на себя надевала – а точнее, снимала – одежды! Платья из шелка и бархата, расшитые золотом, драгоценными камнями и замечательными жемчужинами из Персии; под платьями она носила шелковые рубашки с золотой бахромой, на шее у нее было колье, стоящее, самое малое, две сотни дукатов. Боже ж ты мой! Белье у не было белее снега, и настолько пропитано благовониями… Хотя и естественный запах Наннины не имел себе равных. А в этом деле, сынок, я разбираюсь. Ведь запах у гулящей девки – дело самое важное: хороший нос заранее вынюхает и болезнь, и обман, и грабеж, и несчастье.
- И много она брала?
- Да почти что и ничего. Я же говорил, что она в меня втюрилась. Замуж за меня выйти хотела, только бы я море бросил, да на земле осесть пожелал. Только я никак не мог решиться. Тогда она вышла за какого-то ювелира или банкира… Ну а на старость осела в монастыре.
- Не может быть!
- Говорю тебе, Фреддино, всякая блудница в глубине души мечтает о нормальной, богобоязненной жизни. Вот только многие решают отступить, когда уже слишком поздно. Ну да разве мало великих дам начинало карьеру в борделях. Многие императрицы…
- Но как до такой добраться? Здесь, в Розеттине…
- Знаю я парочку самых лучших сводников. Они тебе помогут. Ты еще молоденький, свеженький. Сколько лет той женщине?
- Ей еще нет тридцати…
- Ну, тогда уже она почувствовала вкус в малолетках.
Сводник, пухлый словно перезрелый персик иудей, лишь спросил, кого я имею в виду. Сквозь крепко стиснутые губы я еле произнес, что Беатриче. Он не выглядел удивленным и пообещал заняться проблемой. Уже на следующий день, весь сияющий, он сообщил, что донна соглашается, а принимая во внимание мой юный возраст, готова посвятить мне время всего лишь за сиволические двадцать пять дукатов. То было целое состояние. Но,- подумал я – однова живем.
Сутенер привел меня к ее дому на Западной Дороге, к красивой вилле в античном стиле, окруженной высокой стенкой, сверху посыпанной битым стеклом с торчащими вверх остриями. Из-за них выглядывал стройные верхушки кипарисов и головы расставленных вокруг бассейна статуй. Долго пришлось бы мне штурмовать эту твердыню, если бы не волшебный ключ в форме наличности. Дверь мне открыла черная, словно безлунная ночь, служанка в куцей тунике и повела меня в атриум. Ступая по мягким коврам, я проходил мимо комнат, поражающих своей роскошью. Там были инкрустированные серебром комоды, на стенах висели драгоценные ткани, повсюду стояли порфировые вазы или статуи из алебастра. Негритянка провела меня в ванную, раздела и запихнула в воду, совершенно не стыдясь вида голого мужчины. Вот я стыдился. Но когд она сама, обнажившись до пояса, начала меня массировать и разминать, потом намазывать маслами, я ужасно возбудился и готов был согрешить даже с такой вот "темнотой"…
- Отъебись, блядь старая, - заорал кто-то гортанным голосом.
Я прямо подскочил на месте, но моя банщица только рассмеялся и показала на птицу, огромного и цветастого попугая ара, сидевшего на ветке. И вообще, в доме было полно животных: собачек, кошечек, канареек, что, как я должен был убедиться, для хозяйства проституток довольно типично. Затем Саба (потому что именно так ее звали), переодев меня в легкий пеплум, провела меня в глубины алькова. Здесь было темно, его заполнял густой, интенсивный запах… В полумраке, очень возбужденный, я увидал ложе и лежащую на нем фигуру.
- Беатриче…
Мне ответил шепот:
- Si, si, amore mio!
Тут я прыгнул, а поскольку женщина открылась передо мной, я вошел в нее одним смелым толчком… Ее ноги замкнулись за мной словно два засова. Несмотря на возбуждение, до меня дошло, что что-то здесь не так. Тело, которое я держал в объятиях, не было моей Беатриче; оно было увядшим, расслабленным, чрезвычайно немолодым…
А со стороны атриума до меня донесся издевательский вопль попугая:
- Отъебись, блядь старая!
Но у меня не было достаточно смелости, чтобы крикнуть в ответ то же самое.
Следует сказать, что Беатриче-Два хорошо наработала на свой гонорар. Хотя поначалу у меня не было особой охоты, она убедила меня, что даже путана на пенсии способна прекрасно развлечь молоденького парня. Вино, афродизиаки и чернокожая служанка сделали все остальное. Поначалу микроскопический, словно перепуганная птичка-королек, после ее стараний я почувствовал сбя кондором. На ложе я возвращался четырежды, с перерывами на подкрепляющее угощение. Куртизанка оказалась особой образованной, она прекрасно знала поэзию, интересовалась живописью, ее лицо сохранило следы давней большой красоты, ну а то, что свой период величия минул уже два десятка лет назад… Что же, никто не совершенен! Уходя, я спросил про первую Беатриче.
- Венера из Монтенегро?! Так это ее ты думал застать здесь? У тебя хороший вкус, Альфредо, и ты высоко целишься… Только опоздал ты. На добрых пару лет. Беата ушла из профессии.
- Вышла замуж?
- Она? Нет, она не захотела идти за настоящего принца…
- Так где я могу ее найти?
Женщина молчала, когд проводила меня к калитке. Собачки-недоростки пискляво облаивали нас.
- Не ищи ее, ragazzo, - сказала Беатриче-Два в конце. – Это опасно. Теперь у нее очень ревнивый любовник.
- Кто же он такой? Снова какой-нибудь герцог или князь?
- Хуже. Дьявол!
6. Кризисная ситуация
Лодовико Мальфикано обожал хвастаться. Тут я могу предположить, что дело даже не касалось того, чтобы импонировать мне, бедняку, сколько о том, чтобы делиться удовольствиями. Ведь что означает успех, о котором никто не знает. И этим его дефектом я воспользовался довольно усердно. Когда он говорил, к примеру: "Мы тут купили несколько жеребцов благородных кровей, замечательно сложенных, так не хотел бы ты объездить их со мной?", я без всяких-яких соглашался на это предложение. И вот уже мы мчались за городом по полям, рощам и пастбищам.
