Новая эпоха (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (книги полностью .TXT) 📗
Хвала богам, и трибун Ларций не оказался ханжой. Или может быть, солдатня латинская его упросила дать им досмотреть редкостное для них шоу? Так или иначе, оно продолжалось. Мужик-танцор — тоже жрец культа, как я понял — сперва покружился для начала с этой блондинкой в зелёном, потом с остальными, затем снова с ней, лапая всё откровеннее, наконец и вовсе под подол ей руками полез. Толпа загалдела, бабы в ней завизжали — пример танцора явно оказался заразительным. Остальные танцовщицы вокруг рассредоточились, да как-то к зрителям поближе, и те, кому в толпе на всё согласных баб не досталось, принялись и их лапать. А они — примерно как сомнамбулы. Может, дыма того нанюхались от того огня в треножнике, в который старый жрец, помнится, порошок какой-то сыпанул? Всё может быть, всё может статься…
Когда жрец-танцор сорвал с разбитной блондиночки всё-таки оказавшуюся на ней узенькую набедренную повязочку, та отпрянула как бы в ужасе, но больше заботясь об эффекте, чем об эффективности — по крайней мере, упала она картинно. Подол свой поддёрнуть, чтоб ноги целиком были видны, при этом не забыла. Упала и не встаёт, а лёжа отползает, танцор к ней тоже на четвереньках ползёт, изображая намерение нагнать, разложить, взгромоздиться и впендюрить, а она, как почти нагонит, уворачивается и снова отпоззает, и всё это явно напоказ, явно продолжение танца, и непонятно, впендюрит он ей таки или нет, и это заводит зрителей куда сильнее, чем если бы сразу впендюрил…
Прочих танцовщиц уже и внутрь толпы затащили, и похоже на то, что и их там тоже раскладывают в горизонтальном положении и в таких же точно целях, да и не только их, судя по количеству местных свалок. Вот так, прямо сразу переход к оргии, без всякого предварительного стриптиза. Гвалт и визг поднялись такие, что мы с трудом расслышали сигнал букцины. Ну, раз командование считает, что пора, то жираф большой, а мы — люди исполнительные. Даю отмашку нашему трубачу, тот дудит в турий рог, и таким же точно сигналом отзываются с володиной стороны. Мы выезжаем с конными, отрезая шабаш от поселения, с боков его оцепляет наша лёгкая пехота, а из зарослей появляются растянутые в цепь латиняне. Сектанты по краям толпы, завидев оцепление, кто метаться начинает, кто в ступор впал, кто орёт, кто визжит, но основная масса так увлечена служением Вакху, что сознанием пребывает в параллельном измерении. Прямо, дежавю какое-то, млять!
Здесь, впрочем, поспокойнее, чем было там, у нас. И не так пьяны, и драться-то особо нечем, а сопротивление голыми руками и подавляется элементарно. Двоих только — с нашей стороны двоих, и едва ли намного больше с остальных трёх — бойцам пришлось проткнуть мечами, и это были только мужики, а из баб не полезла на рожон ни одна, и нам с Васькиным так и не приходится обнажить мечей. Взятые за жопу так ошарашены, что в основном сдаются без фокусов, да и что они такого натворили-то, если непредвзято разобраться? Соответственно, и у наших свирепствовать тоже нет ни малейших причин. Мы с Хренио переглядываемся и безо всяких слов понимаем, что думаем об одном и том же. Млять, да будь в прошлом году у нас с нашими дионисанутыми так, как сейчас здесь — не было бы и десятой доли той крови и тех жертв! Да и повешенных высоко и коротко по результатам следствия было бы с гулькин хрен. Из того, что мы тут зажопили с поличным, верёвка по нашим законам светила бы разве только организаторам вовлечения молодёжи.
Это, впрочем, не освобождает от несколько иной "меры наказания" смазливых баб, приглянувшихся нашим бойцам. Некоторых раскладывают прямо на месте, и мы с ментом, ухмыляясь, отворачиваемся, как и подъехавший к нам спецназер. Италийцы здесь с некоторых пор — эдакая высшая раса, и для испанца италиечку попробовать — это как в сказке побывать, а мы ж рождены, чтоб сказку сделать былью, верно? Как потом к этому римский трибун отнесётся, когда ему настучат, вопрос уже второй. Бабы знали, куда и зачем идут? Своими ногами пришли, без принуждения? Ну так за чем они пришли, то и получили, какие проблемы? Если немножко не с теми, с кем хотели, так на всё воля Вакха, которому они и явились послужить звиздой. А что италийки — ну так разве ж у них это на лбу написано? Да какая же добропорядочная италийка на подобный непотребный шабаш заявится? Быть такого не может, потому что не может быть никогда! Так ему и объясним.
Кое-кому, правда, везёт и в этом плане. Одна брюнеточка, явно кампанка, из рук солдатни вырвалась, выскочив для этого из своей одёжки, да к нам — ага, прямо в чём мать родила! Подбегает, перстень сектантский с виноградной гроздью показывает:
— Вакх капта! Вакх капта!
Мы морщим лбы и переглядываемся, и тут спецназера осеняет:
— Точно "капта"? Может, "капут"?
— Капут, капут! — согласно кивает та, — Вакх капут!
Мы снова переглядываемся и ржём все втроём — это ж надо было так переврать условленный пароль "Вакх капут", гы-гы! А как ещё прикажете нам завербованную уже Еленой агентуру опознавать, если саму её на операции засвечивать нельзя? Кампанку эту мент подхватывает подмышки и затаскивает на седло — типа, для себя на ночь выбрал. А другие, кто видел, но не въехал, тоже перстни такие же показывают, у кого есть. По ним и идёт сортировка захваченных. Кто без бижутерии, тех сразу в одну кучу, кто при ней, тех к нам — с нашей сравнивать. У кого не такая, тех в ту же первую кучу, а у кого похожая — тех в другую. Всё это, конечно, предварительно, и разбираться будут ещё и с теми, и с другими. Но с одними разбирательство будет одно, а с другими — уже другое. Ну, кроме некоторых разве только — тех, которые пароль не слишком уж переврут…
Толпа не столь уж велика и рассортировывается быстро, а в середине танцор всё ещё ползает за уползающей блондинкой-танцовщицей. Нет, ну точно какой-то дряни нанюхались, раз в таком неадеквате! У танцора уже наши пехотинцы за спиной стоят и прикалываются, старого жреца, тоже от той же дряни прибалдевшего, взяли уже под руки и повели сразу ко второй куче, латиняне уже рядом и тоже посмеиваются, а эта парочка всё ползает по траве, полностью поглощённая этим занятием. Умора, млять!
Будет ещё, конечно, следствие, и вовсе не факт, что кое-кто из первой кучи не перейдёт во вторую. В Риме счёт быстро на тысячи пошёл — первые же арестованные явно пели соловьями — ага, соловьи поют, заливаются. В Бетике, конечно, и расклады не те, и цифирь не та, и как я уже сказал, будь наша воля, то мало кому грозило бы здесь что-то серьёзное. Но здесь римская провинция, а Италика — римская колония, если в совсем уж мелкие юридические тонкости не вдаваться, а посему и воля здесь не наша, а римская. А по римским законам, судя по описанию дела о Вакханалиях у Тита Ливия, да и по письму моего патрона тоже, для многих из повязанных сегодня дело пахнет керосином. В Риме сектантов судили не только за тяжкие по нашим меркам преступления, но и за сам факт вступления в секту. Кто успел только вступить в секту и поклясться чтить, соблюдать и участвовать, но ничего больше не совершил, те просто под арест угодили и отделались относительно легко, а успевших поучаствовать хоть в чём-то казнили всех — мужиков публично, а баб передавали их домовладыкам для домашнего суда и казни. Та дальняя родственница Гнея Марция Септима, которую ейный отец судил и удушил по праву патерфамилиа, не была замешана ни в убийствах, ни в насилиях, ни в мошенничествах, а просто имела не слишком строгие жизненные правила, была слаба на передок и передком думала чаще, чем головой. Ну и чем думала, то себе и надумала. Петух, говорят, тоже думал, только в суп попал. Рим-то ведь пока-что ещё среднереспубликанский, и разврат в нём тоже тяжким преступлением считается, да и понимание состава преступление уж всяко пошире того, что привычно нам. Я уже говорил про сенатора, исключённого из сената Катоном за то, что собственную жену не дома, а в публичном месте обнимал? Тоже ведь развратом посчитали, хоть и не столь тяжким, чтоб на уголовку потянуть.
