Принц Галлии - Авраменко Олег Евгеньевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Будто подброшенный пружиной, Гастон вскочил и сел на кровати.
— Елки-палки! Это же было ясно, как Божий день!
— Да, да, да! Граф Бискайский, безусловно, знал, что представляет из себя его жена. Он знал, что ее хорошо знает Инморте и что отношения между ними крайне враждебные. Будь на месте Бланки женщина с характером Жоанны Наваррской… Да что там! Будь на ее месте даже Маргарита — и то графу, возможно, удалось бы убедить Инморте, что в конце концов он приберет жену к рукам и сам станет у кормила власти. Но Бланка… — Эрнан цокнул языком. — Одним словом, я тут же написал дону Альфонсо, что, по моему мнению, граф Бискайский либо выжил из ума — что маловероятно, либо — что более вероятно — Фернандо проболтался ему, что его брат уже отравлен и кризис должен наступить в конце ноября. А правду ли он сказал или же малость приврал, опережая события, судить я, мол, не берусь.
— И распоряжение немедленно доставить Фернандо в Толедо явилось ответом на твое письмо королю?
— Ну да. Как ты сам видишь, этот ответ чуть было не запоздал. У меня уже начало иссякать терпение. Я не знал, что мне думать, и даже начал всерьез помышлять о том, чтобы тайком пробраться в замок и самолично прикончить Фернандо. К счастью, все обошлось, и теперь, если дон Альфонсо умрет, королевой Кастилии станет Бланка. Осмелюсь предположить, что при ней иезуиты будут с ностальгией вспоминать о двух предыдущих царствованиях.
— Что верно, то верно, — согласился Гастон. — Уж она-то задаст им перцу… Ай, черт! — вскричал он, пораженный внезапной мыслью. — Ведь тогда Филипп может стать королем!
— А он и станет королем, — невозмутимо подтвердил Эрнан. — Королем Галлии.
— Нет, дружище, не о том речь. Боюсь, ты не понял меня…
Эрнан тоже сел в постели.
— Я прекрасно понял тебя, Гастон. Я еще неплохо соображаю и полностью отдаю себе отчет в том, что теперь у Филиппа появится большой соблазн разорвать свою помолвку с Анной Юлией и жениться на Бланке. Но этому не бывать! Не бывать, уразумел? Пока я жив, не допущу этого. Пускай они себе любятся, пусть рожают детей, но жениться я им не позволю. Дудки! В конце концов я гасконец, я галл. Галлия моя страна — а Филипп должен стать ее государем. Если же он вздумает противиться своей судьбе, то я силой заставлю его пойти под венец с Анной Юлией и все-таки посажу их обоих на престол… Чисто по-человечески, мне, конечно, жаль Бланку и Филиппа, они просто созданы друг для друга. Но они не обычные люди, от их решения зависят судьбы миллионов людей, и осознание всей глубины своей ответственности, ответственности перед Богом и грядущими поколениями, должно помочь им преодолеть свои человеческие слабости. А в случае чего — я буду начеку и подстрахую их.
С этими словами Эрнан бухнулся головой на подушку и спустя секунду комнату сотряс его могучий храп.
Глава LXVI
Ледяное дыхание смерти
Впервые король Кастилии Альфонсо XIII почувствовал себя плохо вечером во время заседания Государственного Совета. Внезапно у него закружилась голова, перед глазами поплыли разноцветные пятна, на лбу выступил холодный пот, а все тело прошиб озноб. Он мертвенно побледнел, пошатнулся и, наверное, упал бы с кресла, если бы его не поддержал камергер.
Члены Совета тотчас прекратили прения и устремили на короля встревоженные взгляды. Губы графа Саламанки тронула злорадная усмешка, но он тут же спрятал ее и изобразил на своем лице искреннее участие — даже чересчур искреннее, подозрительно искреннее.
Между тем король мягко отстранил от себя камергера, кивком поблагодарив его за помощь. Озноб и головокружение прошли. Он вытер со лба испарину, вяло улыбнулся и сказал:
— Все в порядке, господа. Верно, я переутомился.
А внутри у него что-то оборвалось.
«Господи! — подумал Альфонсо. — Неужели Шатофьер прав?… Господи, я еще так молод, я так хочу жить… Ах, Фернандо, Фернандо! Как же ты мог, Каин?…»
Он с трудом проглотил застрявший в горле комок и продолжил совещание.
На следующее утро король был уже не в состоянии подняться с постели. Им овладела необычайная слабость, мысли едва ворочались в его голове, которая время от времени начинала кружиться, и тогда перед его глазами выплясывали свой зловещий танец разноцветные пятна неприятных, отталкивающих, ядовитых оттенков. Чуть позже, к обеду, его затошнило и то и дело рвало; вскоре его стало рвать желчью. Лекари, которые всего неделю назад уверяли его, что он совершенно здоров, теперь то хватались за головы, то беспомощно разводили руками; они никак не могли взять в толк, что же происходит с их королем.
На третий день тошнота прошла, но это не обмануло Альфонсо. Слабость все больше одолевала его. Даже незначительное умственное напряжение быстро утомляло, он слишком много спал, очень мало ел — у него напрочь пропал аппетит, и каждый кусок пищи ему удавалось проглотить лишь ценой невероятных усилий.
Перечитав реляции своего посла в Риме о течении болезни святейшего отца, Альфонсо избавился от последних сомнений и одновременно лишился последних надежд — его, как и папу, отравили, причем тем же самым ядом.
Открыв эту ужасную истину, отравленный король ничем не выдал своих подозрений. Прекрасно понимая, что сейчас сторонники Инморте и Фернандо начеку, Альфонсо отверг соблазн послать навстречу Эрнану гонца с распоряжением немедленно казнить Фернандо. Он знал, что его письмо вряд ли дойдет по назначению, и этим он только откроет врагу все свои карты, не говоря уже о том, что приговорит гонца, в сущности, ни в чем неповинного человека, к почти неминуемой смерти.
Альфонсо оставалось только ждать и надеяться, что у Эрнана хватит ума превысить свои полномочия, или, в крайнем случае, что он будет строго придерживаться полученных указаний передать ему брата из рук в руки, угрожая тут же прикончить его, если кто-то попытается воспрепятствовать этому. И тогда, как уже твердо решил Альфонсо, Фернандо живым из его спальни не выйдет.
Наши друзья прибыли в Толедо пополудни на седьмой день болезни короля. Дворцовая стража была предупреждена заранее, и как только Эрнан назвался, его немедленно провели в королевскую опочивальню.
При виде вошедшего Шатофьера Альфонсо приподнялся на подушках и велел всем присутствующим оставить их вдвоем. Усталый взгляд его оживился, дыхание участилось, а на щеках от волнения проступил слабый румянец.
— Ну! — нетерпеливо произнес он, едва двери опочивальни затворились за последним из вышедших дворян.
Эрнан почтительно поклонился:
— Государь! Согласно вашему приказанию, ваш брат дон Фернандо, граф де Уэльва, был казнен утром восьмого ноября в замке Калагорра, принадлежащем дону Клавдию, графу де Эбро. Приговор был приведен в исполнение именем вашего величества, с согласия вышеупомянутого сеньора дона Клавдия и с соблюдением всех необходимых формальностей.
Альфонсо облегченно вздохнул. Томительная неопределенность последних дней наконец была разрешена, и у него будто гора с плеч свалилась. Он вяло махнул рукой, указывая на стул возле кровати.
— Прошу садиться, господин граф. Расскажите все по порядку.
Эрнан осторожно устроился на довольно хрупкого вида стуле и поведал королю обо всем, что произошло в Калагорре, не преминув также упомянуть и про отряд гвардейцев, явно пришедших на выручку Фернандо.
— Это Саламанка, — промолвил Альфонсо. — Определенно, это его рука. Оказывается, он знал больше, чем я полагал… Нет, это безобразие! Это уже ни в какие рамки не вкладывается. Я еще жив, я еще в здравом уме и твердой памяти, а мои верные вельможи уже закусили удила. Черт-те что вытворяют! И что мне с ними делать, ума не приложу… Впрочем, с ними пусть Бланка разбирается, она-то найдет способ их усмирить. А я… Хотите верьте, граф, хотите нет, но я чувствую на своем затылке дыхание смерти… оно ледяное… Старуха с косой настигает меня.
Любой царедворец на месте Эрнана принялся бы убеждать короля в обратном, но Эрнан не был царедворцем. Он промолчал. Негоже, думал он, утешать королей. Это унижает их достоинство.
