Треск штанов (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читать книги полные TXT, FB2) 📗
Сдача Нерчинска была ударом по репутации России. Серьезным. Но стратегически ничего не меняла. А вот Удинск выступал в роли важного логистического узла, через которого шла и торговля с Кяхтой, и Амурская торговля и велось снабжение Забайкальских острогов. Этот город был южными воротами Иркутска, который — суть — центр всех восточных владений — место, где сходились многие дороги региона, если не все.
Сдавать его было никак нельзя.
Совсем.
Поэтому в виду мрачных известий начальные люди стали бомбардировать Иркутск письмами о помощи. В первую очередь пытаясь выпросить артиллерию. Хоть какую-то. Так как имевшихся у них пяти по сути фальконетов вряд ли хватило бы, чтобы остановить надвигающуюся армию Цин.
Все эти письма, отправляемые сначала почтовым буером, а потом и катамараном, потонули в канцелярии. Глава ее, как вскрылось, был прикормленным с руки Цин. И обыски показали немало денег, которые он за все эти несколько лет скопил на взятках.
А обыски эти генерал учил на утро после побоев.
Слишком уж много всяких странностей за канцелярией припомнили. Переписки не нашли, но раскаленный прут многое помог выяснить. И заодно позволил вскрыть шпионскую сеть.
Что же до Удинска, то на третий день после той расправы генеральской, в него пришли лодки привезшие и пушки чугунные, и мушкетов две сотни, и служивых сотню и припасов разных в достатке. Так что, с учетом отошедших сюда гарнизонов, в Удинске получилось собрать кулак в добрых шесть сотен служивых да казаков. И сотню артиллерийской команды, которая обслуживала десяток 6-фунтовых чугунных пушек. Осип Фомич отправил сюда все до чего мог дотянуться. Включая новые орудия, приехавшие с ним, но так и простоявшие «на складе», так как деревянная крепость Иркутска не позволяла их разместить.
Слободы, как завершили работы по крепости, начали разбирать. Чтобы организовать просторное предполье. Сто двенадцать деревянных построек. Материал их был сложен внутри крепости, как и часть скарба. Людей же слободских, а также женщин и детей с имуществом отправили в Иркутск. На время.
Успели впритык.
Последний дом разобрали буквально за день до подхода армии Цин…
Около четырех тысяч из знаменитых цветных полков маньчжуров, при поддержке отряда артиллерии. Целых два десятка легких пушек, вроде тех, которыми пользовались и сами казаки со стрельцами. Ибо можно было достаточно просто протаскивать по всяким трудным рельефам…
Казак вновь пыхнул и едва заметно усмехнулся, оценивая всю нелепость ситуации. Вон их пушки в сторонке. Даже на дистанцию огня не выводят.
Сунулись было.
Приголубили их дальней картечью. Одного залпа двух 6-фунтовок хватило. Била то она на весьма представительное расстояние. Отчего неприятель явно поскучнел.
Шагов на восемьсот к крепости не совались. Их ведь с такого расстояния «угостили». В принципе можно было перейти на правый берег Селенги и продолжить движение на север — к Иркутску. Но оставлять в тылу такое укрепление выглядело крайне опасным. Да еще стоящее на единственной нитке снабжения.
Во всяком случае без надежного запирания его. Сил для которого не имелось…
Генерал Цин задумчиво изучал в русскую зрительную трубу эту крепость. Уже второй день.
Численность гарнизона он оценить примерно уже сумел.
Прилично. Но главное пушки…
Они выглядели крайне неприятным обстоятельством. Находящийся рядом с ним француз уже успел объяснить многое. И за земляную крепость, на первый взгляд невзрачную. Четырехлучевая «звезда» с артиллерией на бастионах. Без подавления пушек защитников любой штурм мог закончиться бесплодной мясорубкой для нападающих. Даже собери тут вдвое большой войск.
И про деревянные рубленные стены, возвышающиеся за земляным валом как второй контур укреплений. Для Европы — обычное явление, только в виде не деревянных стен, а старых тонких замковых из камня. Они позволяли разместить там стрелков из мушкетов, поддерживающих оборону четырех угловых бастионов.
По его оценкам выходило, что без представительной осадной артиллерии, способной сначала подавить бастионы защитников, а потом обеспечить пролом в деревянных стенах, брать такую крепость можно только осадой.
А осада…
Генерал не обладал такими запасами продовольствия. И не был уверен, что до завершения летней кампании Удинский острог исчерпает свои. Зимой же он сам оказывался в крайне невыгодном положении…
[1] Квадрат верста на версту в новой СИ это 2,54 × 2,54 км.
Часть 1
Глава 6
1711, август, 12. Москва — Новый Свет — Филиппины
Алексей Петрович медленно прогуливался среди страусов, стараясь не делать резких движений чтобы их не спугнуть и не спровоцировать. Они, конечно, были привыкшие к людям, но все равно.
Такие странные ощущения.
Птицы воспринимали его в известной степени равнодушно. Поначалу бросились к нему, думая, что их сейчас покормят. Но обнаружив, что еды нет — потеряли всякий интерес. Впрочем, нет-нет да подходили с некоторым любопытством. Все-таки его довольно яркий костюм сильно диссонировал с сотрудниками. Да и рост. Царевич в этом плане пошел в отца — высокий и худой, возвышаясь над окружающими как каланча. Чем среди прочего привлекал внимание не только людей, но и птиц…
Ферму эту небольшую завели недалеко совсем от Воробьева дворца. Она стала этаким отражением зоопарка. Его осколком, который приобрел хозяйственное значение.
Не единственным.
В самом зоопарке множилось и плодилось многообразие видов. А вот в ближайшем Подмосковье и стали появляться специализированные сельскохозяйственные предприятия.
Ферма страусов, которых разводили на мясо, перо, пух и кожу. Здесь уже насчитывалось две сотни голов.
Невдалеке делала первые шаги ферма крокодилов, которых хотели разводить ради шкур. Для чего пришлось делать им зимний бассейн в крытом ангаре. Отапливаемый. Не сильно. Главное, чтобы плюс.
Несколько рыбных ферм, вроде осетровой. Специально к столу царя.
Песцовая, соболиная, лисья и норковая фермы — на мех. Но тут больше опытные станции. Алексей пытался разобраться как это все нормально делать. Подготовить кадры. А потом развернуть зверхозы в удобных для этого местах, ища способ, как и с жемчугом найти дополнительные источники доходов.
Семь опытных пасек, в которых проводились исследования конструкций улья и организации пчеловодства. Сам царевич почти ничего про это не знал. Но мед ценил. И хотел все что можно оптимизировать. Кроме того, ему требовалось как-то решить вопрос с двадцатью тремя теплицами на паровом отоплении. Чтобы опыление растений шло круглый год. В них к столу выращивалась всякая зелень, ягоды, овощи и прочее, включая всевозможную экзотику такую как ананасы и лимоны.
Москва обрастала всякой экзотикой. Этой и другой.
И царевич порой любил по таким местам погулять. Просто отвлекаясь от дел и находя в посещении этих условных «коровников» какое-то успокоение.
— Алексей Петрович, — подбежал к нему запыхавшийся лейб-кирасир.
— Что-то случилось?
— Серафима Соломовна. Уф. — выдохнул он. — Просила передать, что разрешилась от бремени.
Алексей замер.
Он в этой жизни уже становился отцом. Но все это как-то проходило… странно что ли. Любовницы все ж таки не жена. И отношение к ним у него было совсем иное, как и к детям от них. Нет, конечно, он от них не отказывался и уделял им внимание с немалыми ресурсами, но прекрасно осознавал второсортность что ли их в глазах окружающихся. И это сильно угнетало и его, и их. Сильно искажая их отношения. А тут — жена… в законном браке… все чин по чину…
