Рыжий 2 (СИ) - "Alex Berest" (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗
Сидорова отстранилась от меня, посмотрела на мои руки продолжавшие удерживать её грудь, после чего посмотрела мне прямо в глаза и сказала холодным тоном:
— Лисин, если ты опустишь свои руки ниже, мы перестанем быть друзьями. Ты меня понял?
В ответ я молча кивнул, и мы продолжили целоваться. Так увлеклись, что чуть не спалились перед её предками, вернувшимся с дачи. Может они о чём-то и догадались, но виду не подали.
Пертуссин* — отхаркивающий сиропообразный препарат, основанный на компонентах природного и синтетического происхождения. Средство применяется для лечения кашля у взрослых и детей.
«Вкусвилл»** — российская розничная сеть супермаркетов и собственная торговая марка продуктов, позиционируемых как «продукты для здорового питания».
«Плюмбум, или Опасная игра»*** — советский художественный фильм-драма 1986 года. Один из первых «перестроечных» фильмов. Режиссёр — Вадим Абдрашитов.
«Люберы»**** — молодёжное движение, возникшее в городе Люберцы Московской области в конце 1970-х годов и существовавшее до начала 1990-х годов. Название произошло от города Люберцы в Московской области, где зародилось движение. Люберы занимались культуризмом в подвалах («качалках»), рукопашным боем, боксом, плаванием, бегом, прыжками и другими видами спорта. Активно пропагандировали здоровый образ жизни. Враждовали с неформалами: хиппи, панками, металлистами и т. п.
СЮТур***** — станция юных туристов.
Трест зеленого хозяйства****** — городская служба озеленения и благоустройства. Чаще всего работала на хозрасчётной основе. Имела собственные цветники для продажи цветов населению и питомники по выращиванию саженцев.
«Кубик Рубика» — механическая головоломка, изобретённая в 1974 году (и запатентованная в 1975 году) венгерским скульптором и преподавателем архитектуры Эрнё Рубиком.
Глава 7
На днюхи мы с бабулей обменялись неравнозначными подарками. Если бабушке от меня достался «рефлектор Минина», в простонародье — синяя лампа. То мне от неё достался крайне дорогой и дефицитный подарок — телевизионная игровая приставка «Электроника Видео-Спорт-3».
С девятью встроенными играми: две разновидности футбола, теннис, лапта, стенка, и четыре вида стрельбы по мишеням. В комплекте было два странных джойстика и электронный пистолет. Хоть приставка и стоила всего 115 рублей, но достать её было практически невозможно. Уж не знаю где её бабушка и раздобыла.
— Спасибо, ба, — я обнял её и только сейчас обратил внимание, что мы с ней уже одного роста. — Ты где урвала такую прикольную вещицу?
— На здоровье Женька. В ветеранском отделе универсама продавали. Никто брать не хотел. Дорого и непонятно что это. А я сразу, как увидела, поняла, что тебе понравится.
К слову сказать, остальные гости подарили книжки, ну, за исключением Сидоровой. Олька подарила прикольные солнцезащитные очки. Сначала подумал, что импортные. Но оказались наши, белорусские, со странным названием — «Лес». Кроме очков, она меня еще и поцеловала, в губы, при всех.
А на следующий день, Вера Павловна, приняла от меня с Олей заявления о вступлении в комсомол. Не знаю кто писал рекомендации Сидоровой, но мне написал наш фотограф-бонист, который к моему удивлению оказался членом КПСС. Через неделю после собеседования в райкоме комсомола мы с Олькой уже получили на руки комсомольские билеты и значки.
До ухода в декрет Вера Павловна успела принять в комсомол почти всех членов нашей старшей туристической команды. Только двое девчонок пролетели мимо из-за того что родились в июле и августе.
На школьном последнем звонке на нас с подругой попыталась наехать классуха за отсутствие пионерских галстуков. Но после того как мы предъявили ей наши комсомольские билеты, от нас отстали. Наши документы опять, как в прошлый раз с моим удостоверением из дворца пионеров, пошли по рукам одноклассников. Хорошо что я и на них сделал пластиковые чехлы.
Турслёт опять разочаровал и повеселил одновременно. Во-первых, мы выставили сразу две команды. В правилах проведения соревнования не было пункта ограничивающего количество команд от образовательного учреждения. И хоть споров особых не было, но на это ругались многие.
Во-вторых, мы проиграли. Заняли второе место. Одиннадцатая школа обошла нас буквально на пару балов. И поход у них был. Пусть и не серьёзный, краеведческий, но он тоже шёл в зачёт. А, значит, это они, а не мы в этом году едут на областной турслёт. Зато наша младшая команда, заняла третье место. Если они с таким же упорством будут тренироваться и дальше, то в следующем году могут обойти и нас. Что я и высказал своей команде.
Учебный год для меня закончился на отлично по всем предметам кроме черчения. С учителем этого предмета у нас случился конфликт в третьей четверти. Мы как раз проходили сечения и он за технический рисунок поставил мне тройку, аргументируя это тем, что я сделал штриховку не под углом в сорок пять градусов. Мои аргументы и измерения транспортиром он проигнорировал и заявил, что у него — «глаз алмаз». Пришлось идти разбираться к администрации школы.
Наш старый завуч, Краснопольский Георгий Алексеевич, ушел на пенсию, а вместо него заместителем директора по учебной части назначили одну из многочисленных русисток. Выслушав мою жалобу, она пожала плечами и заявила, что учитель всегда прав. Пришлось идти к директору. Та, зная мой характер и помня как ей досталось её директорское кресло, инициировала разбирательство.
Был приглашён из городского отдела образования методист по черчению и преподаватель начертательной геометрии из индустриального техникума. Всё разбирательство свелось к измерению наклона линий штриховки транспортиром. После чего нашему чертёжнику влепили выговор без занесения в трудовую книжку и исправили мне оценку.
Тем не менее, он как и где мог, старался занизить мне оценки. В основном за устные ответы, правильность которых или неправильность можно было подтвердить, только при записи на магнитофон, например. Одно время, у меня даже такая мысль была, но как-то не сложилось. Да и снижал он до четверки. Так что в дневнике у меня красовалась одна единственная четвёрка.
В первых числах июня, когда я вовсю уже проходил школьную отработку, бабуле внезапно выделили «горящую путёвку» в санаторий в Железноводск. На целых три недели.
— Женька, точно к тетке в Ростов не поедешь? — спросила она у меня за сутки до своего отправления на курорт.
— Не, ба. Я уже и не помню как её зовут. Прожил же один, когда ты в Таганроге была и сейчас справлюсь, — отказался я от её предложения в очередной раз.
— Ну, смотри. Ты, главное, никуда не лезь, ни с кем не связывайся, лучше всего будь дома, а то залезут к нам аспиды, — инструктировала она меня по уже десятому наверное кругу за пару последних дней. — Двери запирай на все замки когда уходишь и окна закрывай. И газ с водой проверяй.
— Я понял, понял, хватит уже. Я запомнил всё. Ты лучше побольше денег с собой возьми, а то вдруг там дополнительные услуги есть или пирожные вкусные, — попытался я перевести разговор на другую тему.
— Ты думаешь? А ведь и правда. Возьму еще пятьдесят рублей.
— Возьми и те, что мне оставила. У меня есть. А приехать и привезти тебе, я не смогу, слишком далеко.
— Точно есть? Ну, хорошо, уговорил. Неси. Помнишь куда я их положила?
Ну еще бы не помнить. Запихнула в хлебницу, с заявлением, что грабители их здесь не найдут. Весь последний день перед своим отъездом, она мотала мне нервы постоянным инструктажем. И лишь проводив её до автовокзала, откуда отправлялась их небольшая группа, вздохнул с облегчением.
И первым делом, дойдя до своего дома, залез на крышу. Как в первый год своего сюда попадания. Благо замок на чердачном люке уже сломали. Припекало на крыше не по-детски. А присесть в тенёк чердачного колодца уже не тянуло. Раньше меня здесь никто не видел, а теперь вся наша крыша находилась под обзорам с окон построенной рядом многоэтажки. Так что постоял немного, повспоминал первый день попадания и поспешил домой. Беречь его от всяких аспидов, согласно инструкции бабули.
