Том I: Пропавшая рукопись - Джентл Мэри (мир бесплатных книг TXT) 📗

Она заметила, как господин амир Гелимер свирепо посмотрел на Альдерика, потом оглянулся вокруг, увидел Витизу, и лицо Гелимера с маленькими глазками стало замкнутым, как сундук с приданым.

— Как будто я должен, — нелюбезно сказал он.

— Не годится оставлять вас одного тут, господин. — Альдерик проехал мимо него и возле кобылы Аш поднял на дыбы свою поджарую чубарую серую кобылу. — Боюсь, что это касается и вас, монсеньор Фернандо.

Фернандо дель Гиз начал кричать, беспокойно кося глазом на визиготского дворянина Гелимера.

Аш прикусила губу, чтобы не захохотать истерически. От холодного ветра у нее застыл пот под мышками и на спине.

Она увидела, что за Альдериком приближается верховая лошадь. Всадник, ноги которого с обеих сторон чуть не волочились по земле, откинул капюшон.

— Годфри, — узнала Аш.

— Командир!

— Ну что, Леофрику надо знать, кто оказывает нажим на моего мужа?

Она отъехала на шаг в сторону от Фердинандо дель Гиза, который . яростно вопил на арифа Алдьдерика.

— Я как раз разговаривал с арифом, когда пришел приказ.

— Подозреваю, что ты не догадался принести пару кусачек? Я могла бы дать деру прямо сейчас.

— Люди арифа обыскали меня. Как раз искали кусачки и оружие.

— Проклятье… Я надеялась, что завяжется бой. Тогда и умчалась бы. Прочь отсюда… — Она потерла ладонями лицо, ладони стали горячими и мокрыми от пота. Она завернулась в плащ, чтобы Годфри не видел, как у нее трясутся руки. С юга шли тучи, они начали затягивать все небо.

На нее навалилось вдруг непреодолимое физическое желание, как будто этого захотело ее тело, — желание видеть синее небо, золотой горящий глаз солнца, сухую траву, и пчел, и ячменные поля в красных маках; слышать песню лугового жаворонка и мычание коров; блеск рыбьей чешуи в реках; ощутить солнечное тепло на обнаженном теле и увидеть дневной свет своими глазами; желание было таким болезненно-сильным, что она застонала вслух, сбросила капюшон, и слезы ручьем заструились из ее глаз на пронизывающем холодном южном ветру, а она все высматривала над острыми краями пирамид хоть малейший просвет во мгле.

— Аш? — Годфри тронул ее за руку.

— Помолись о чуде, — криво улыбнулась Аш. — Хоть о маленьком чуде. Молись, чтобы сломался каменный голем. Помолись, чтобы заржавели эти цепи. Что для Господа такая мелочь?

Годфри неохотно улыбнулся и отвел от нее глаза.

— Язычница. Но я помолюсь — о милости, о свободе, о тебе.

Аш рукой крепко прижала к себе ладонь Годфри Максимиллиана. И быстро отпустила. Она все еще дрожала от пережитого ощущения.

— Я не язычница. Я и сейчас молюсь. Святому Иуде. note 128 — Ей не удалось сказать это с юмором, она в этот момент брала в руки поводья. — Годфри… Я не хочу возвращаться и умирать в темноте.

Он окинул быстрым взглядом окружающих всадников. Аш увидела, что люди Тиудиберта совсем рядом, но из какого-то странного чувства солдатского братства они сделали вид, что не слышали их слов.

— Господь тебя примет, или нет справедливости на небесах, — стал возражать Годфри. — Аш…

Аш почувствовала холодное прикосновение к щеке — там, где шрам. Она подняла голову. Снаружи, за пределами пространства, освещенного факелами, была сплошная тьма; звезды закрыты облаками. Вихрь белых точек мело по древним булыжникам, между ног кавалерийских коней, быстро окруживших ее и людей Гелимера, как эскорт.

— Снег? — изумилась она.

В желтом свете факелов влажные снежинки казались белыми. Сыплющийся с неба густой снег, внезапно принесенный южным ветром, быстро, как вуалью, окутывал откосы ближайшей пирамиды, обрисовывая белым контуром края кирпичей, выявляя незаметные раньше неровности граней.

— Сомкнуть ряды! — хрипло крикнул ариф Альдерик.

— Ну, святой отец, больше не вякать! — назир Тиудиберт втолкнул свою серую кобылу между Годфри и Аш.

Кобыла Аш опустила голову, подставляя ветру пушистый бок в зимней попоне. Белая ледяная корка покрыла кожаные поводья, забилась в складки плаща Аш.

— Давай, пошевели ее! — буркнул Тиудиберт.

— Снег. В самом центре этой хреновой пустыни, а? — Она забрала поводья в одну руку, ткнула голым холодным пальцем в лицо назира. — Знаешь ведь, что это, а? Ты не знаешь? Это Проклятие Рабби осуществилось, наконец.

Судя по тому, как исказилось ширококостное краснощекое лицо Тиудиберта, Аш удалось затронуть в нем страх перед сверхъестественным. В ней на миг вспыхнула надежда. Назир откашлялся и сплюнул на землю между их лошадьми.

— Иди на хрен, — сказал он.

Аш натянула капюшон на лицо. Подкладка из меха куницы щекотала замерзшие щеки. А что ты рассчитывала от него услышать?

Отряд всадников скакал назад, к Карфагену; сквозь падающий снег блестели доспехи и факелы. Она коленями толкала бурую кобылу, та шла усталым шагом. Он сказал то, что сказала бы я. Только я точно знаю, что проклятие существует.

И тут же Тиудиберт как будто прочитал ее мысли и шепотом буркнул:

— Все эти проклятия — хренову арифу! Меня это не касается!

— Ладно, скажу тебе кое-что, — Аш позволила себе распустить язык; стальные цепи тянули ее за шею и щиколотки; она отчаянно высматривала, не откроется ли просвет между всадниками, надеясь, что откуда-нибудь придет помощь. — Все расскажу. Твой амир Леофрик размножает рабов, как породистых крыс; и я подозреваю, что и сержантов так же выводит. Арифов. Потому что — сам посмотри: они все, хрен их задери, один к одному, на одно рыло.

Тиудиберт холодно взглянул на нее. Двое солдат рассмеялись и тут же подавили смех; оба — из тех, кто был в ее камере, кто угрожал ей насилием. Они скакали по обе стороны от нее.

Если бы я смогла убить свою лошадь, им пришлось бы снять с меня цепи. Хоть на короткое время. Но для этого нужно оружие, а у меня его нет. Если бы она подо мной охромела, я бы освободилась…

Она не сводила глаз от дороги перед собой, высматривая выбоины в дорожном покрытии.

…и если бы я оказалась на ногах, в пустыне, во время метели, пустъ-ка шестьдесят человек попытаются поймать меня. Ну, что же, мысль вовсе не плоха. По сравнению с любой альтернативой.

Но если подумать, если им пришлось бы разрезать цепи, чтобы я слезла с лошади, то меня окружат как минимум шестеро мужиков и будут угрожать мечом каждую минуту. Я бы именно так и поступила на их месте. В этом-то и беда. Они не глупее меня.

Мне остается только надеяться, что кто-то сделает промах.

Аш окружал взвод тяжелой кавалерии под командованием Альдерика; одно отделение позади, другие два по бокам. Сам Альдерик скакал впереди, рядом с Гелимером и Фернандо дель Гизом, а войско Гелимера — впереди всех, чтобы он мог видеть всех — Аш одобрила это решение. Верховая лошадь Годфри, опустив голову, тяжело топала под прикрытием тощего коня Альдерика.

Я не сдамся ни за что. Несмотря на обстоятельства.

Сильный снег залепил ей всю спину и затылок; морозный ветер пронизывал шерстяную одежду. За пределами освещаемого факелами пространства, на просторах пустыни завывали белые вихри, ветер все усиливался. Она увидела, что Альдерик высылает разведчика note 129 вперед.

Что, мы проехали две мили? Или три? Невозможно заблудиться в трех милях от города!

Однако, возможно…

Перед ней возникла рука в кольчуге. Назир Тиудиберт вырвал из ее рук поводья кобылы и намотал их себе на запястье. Его отделение придвинулось ближе, невысокий коренастый конь Гейзериха щипал ее кобылу за крестец; все они скакали рядом, рукой можно было дотронуться. Снег начал устилать дорогу. Аш не возражала, когда Тиудиберт дернул кобылу, заставив ее двигаться, сама коленями сжала пушистый круп, сохраняя равновесие в седле.

Что угодно годится, разбитый булыжник, кроличья нора… Если упасть вместе с этой бочкообразной кобылой, она может ногу отдавить. Но… Рискну!