Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
– Но вдруг содержимое портфеля стоит в тысячу раз больше?
– Во-первых, я этого не знаю, а во-вторых, десять миллионов мне не прогулять до наступления старости при самом богатом воображении...
Станислав вздохнул.
– А вот... Вот если вашими трудами будет возрожден Эрец Исраэль? Неужто вековая мечта...
– Ох, бросьте, диа френд! Ведь я могу и вправду счесть вас ненормальным, вроде того, что начал строить Шартрский или какой там еще собор. Ага, вот я поупираюсь сорок лет, помру, как полагается, от туберкулеза или от натуги, а еще лет через двести кто-то с молитвой разрежет ленточку у входа. И мир задохнется в восхищении. «Слава, слава нашему самоотверженному Игорю Моисеевичу, притащившему на гору краеугольный камень!»
Не желая больше втягиваться в бессмысленный и бесконечный разговор, Станислав молча вышел в коридор, повозился там, погромыхивая металлом о металл и вернулся, неся перед собой универсальный пулемет «ПКМ» с пристегнутой с боку патронной коробкой.
– Приходилось вам такое видеть? – спросил он, ставя пулемет на стол, на откидные сошки.
– И неоднократно, а в чем дело?
– Этот пулемет стоит на вооружении армии Югороссии, бывшей Белой...
– Да.
– А чем вооружена Красная армия, да и все остальные европейские армии тоже?
– Мало ли... «льюис», «шош», «максим», «кольт», «гочкис», «браунинг», – я четко выдавал марки пулеметов, виденных в коллекции Шульгина. Мог также с ходу перечислить их тактико-технические данные.
– И вас ничего не удивляет?
– Абсолютно. Пулемет как пулемет. Аккуратно сделан, но и не более.
– А почему русский же «максим» весит 64 килограмма, а этот 12?
– А почему русский же «льюис» – тоже 12 или 13, не помню точно... – ответил я, в соответствии с легендой, вопросом на вопрос?
– Так невозможно же сравнивать! Этот пулемет по боевым качествам превосходит даже «максим», а «льюис»... Самоварная труба и диск на сорок выстрелов.
– Ну и что? – не понял я хода его мысли. Прикинувшись дураком, я кое-что выиграл.
– Да то, что не должно быть такого разрыва в качестве техники! Кто его сделал, где? – Станислав быстро и умело произвел неполную разборку. Сунул мне под нос крышку ствольной коробки.
– Где клеймо завода, год выпуска, номер наконец? А вот, посмотрите, – он протянул мне затворную раму, шток газового поршня, возвратную пружину.
– И это в сущности, все. Вместо ненадежных – только вот это...
Я понял, что его волнует. Конечно, если он не совсем дурак, а еще скажем и инженер, несоответствие конструкции техническому уровню века обязательно должно удивлять. Но я-то по легенде не инженер. Пришлось пожать плечами и растерянно развести руками.
– Почему бы и нет? Когда мы с вами родились, простые пятизарядные винтовки были в диковинку, а уж ручные пулеметы... Ваш отец тоже хватался за голову от изумления и, как великий русский режиссер провозглашал «Не верю?»
Он сообразил, что я безнадежен. И решил зайти с другой стороны.
– Тогда послушайте и поверьте на слово, потому что именно сейчас мне подтвердить это нечем. Мы три года наблюдаем за происходящим. И удивление только нарастает. Пулемет – частность, но очень наглядная. Я держал их в руках не один десяток. И знаете что, все они идентичны!
Я в самом деле не понял его пафоса, и потому удивился от души, без наигрыша.
– Так, по-моему, уже с начала восемнадцатого века любое оружие выпускается серийно и все детали взаимозаменяемы. А с тех пор как Форд внедрил конвейер...
– Ерунду вы говорите. То – серийность, а здесь – идентичность. Они все совершенно одинаковы, – вразрядку произнес он. У нас есть хорошие эксперты. Они изучали, сличали, фотографировали. Снаружи – да. Там имелись индивидуальные отличия, появившиеся в процессе эксплуатации. Но внутри!.. В местах, совершенно недоступных случайному повреждению, имеются абсолютно одинаковые спилы, раковины, другие дефекты обработки. То же касается и пружин... Мне осталось только задать последний вопрос:
– И что из этого следует?
– А сами вы не знаете? – со смешанным любопытством и нетерпеливым ожиданием спросил Станислав.
– К глубокому сожалению – нет. И даже затрудняюсь представить, какие выводы можно сделать из этого столь тщательно проведенной экспертизы.
Я не лицемерил сейчас, я и вправду не знал ответа, хотя какие-то смутные догадки у меня появились. И собеседник мне поверил. Это сразу нас как-то сблизило. Странно, но мне даже расхотелось ерничать.
– Вот и я не знаю, – кивнул Станислав. – Чувствую, что разгадка где-то очень близко, но – увы... Согласитесь, не может же это быть просто так?
– Вы знаете, а ведь может. Принцип средневекового философа Оккама. Не нужно искать сложных объяснений, если можно найти простое. Предположим, имеется отлаженное, очень... – я хотел сказать автоматизированное, но подобрал более уместный термин – высокомеханизированное производство, специальные станки, выполняющие заданные операции с большой степенью точности и быстроты... Я не инженер, но кое-что видел. Так вот, если это все так, то дефекты резцов, штампов, каких-то суппортов могут оставлять одни и те же следы на деталях...
– Возможно, и это возможно, – без особого энтузиазма ответил Станислав, – но все же, все же... – и неожиданно сменил тему, вернее, перешел на новый виток.
Знаете, Игорь, я все больше проникаюсь к вам доверием. Вы – непонятны мне, но врага я в вас не ощущаю. Поэтому скажу – я же вижу, вы терзаетесь сомнениями: для чего вы нам нужны? Пытаетесь угадать, как себя вести и чего опасаться. Опасаться не следует. вы нам нужны очень и очень. Не здесь. В Москве мы справимся сами, уже справились, завтра все будет кончено. Но и это – только эпизод в грандиозной борьбе цивилизаций, извините за высокопарность. Дело в том, что ваших прежних хозяев мы не можем выявить и разгромить уже три года, а ведь это ведь вопрос выживания человечества! Мы даже не сумели за это время узнать – кто же они, кто за ними стоит и что им нужно. Это тоже странно. С нашими возможностями, с организацией, которая может начинать и прекращать войны, смещать и возносить на трон династии, предписывать миллионам людей, что им любить и кого ненавидеть... и не в силах справиться... С кем?
