Новый старый 1978-й (СИ) - Храмцов Андрей (читать книги без сокращений txt) 📗
— Нет, теперь это уже невозможно. Придётся тебе помочь. Ладно, сиди, я все сам сделаю.
Василий Романович стал звонить начальникам отделов, кто занимался регистрацией стихов, песен и музыки и вызвал их к себе. Пришли двое мужчин, Ситников передал им мои документы и магнитофон с кассетой, ноты со словами и мое свидетельство о рождении. Продиктовал данные отца для открытия на его имя счета в Госбанке. Попросил их сделать всё максимально быстро, отложив на время все текущие дела. Те пообещали сделать всё, если не возникнет никаких проблем с текстами и музыкой, за час-полтора и ушли.
— Ну вот, — сказал Василий Романович. — Я сделал всё, что обещал. Теперь рассказывай всё, что знаешь. Надеюсь, это того стоило.
И я начал рассказывать.
Глава 11. Предатель
— Речь пойдёт о заместителе Генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности ООН, — сказал я и посмотрел на Ситникова.
— Шевченко?
— Да, Аркадий Николаевич, правая рука Громыко, его друг и протеже.
— Ого, это очень серьёзно. Должны быть железобетонные факты, чтобы идти к Андропову, минуя его замов и начальников управлений.
— Юрий Иванович Дроздов, наш резидент в Штатах и зам Шевченко, уже год докладывает руководству, что Шевченко предатель. Самое главное, что руководство поверило и тридцать первого марта, в пятницу, отправит шифротелеграмму о том, что третьего апреля Шевченко должен вылететь в Москву для консультаций.
— Андрей, — перебил меня Ситников, — откуда ты знаешь то, что будет?
— Василий Романович, — спокойно ответил я, — это тема отдельного серьёзного разговора.
— Хорошо, — удивившись моему спокойствию, ответил Ситников. — Продолжай, я внимательно слушаю.
— Это его и спугнет. Не сама шифротелеграмма, а идиотская фраза «и для обсуждения некоторых других вопросов». Это я процитировал дословно.
Последняя моя фраза вызвала бурю эмоций, но Ситников сдержался.
— Шевченко всё поймёт и в воскресенье 2 апреля связжется со своими хозяевами из ЦРУ и назначит им срочную встречу на конспиративной квартире в Манхэттене. Там Шевченко сообщит им свои опасения и попросит предоставить ему политическое убежище в США. Цэрэушники разработают план: Шевченко дает в Москву телеграмму, что он собирается вылететь на родину в конце недели, как только закончит неотложные дела в Комиссии ООН, а ЦРУ утрясет «наверху» все детали его побега, который состоится в четверг, 6 апреля.
— Подожди, — прервал меня Ситников, — как это проверить?
— Об этом я расскажу чуть позже, если позволите. Шевченко ещё в 1975 году обратился к Дэниэлу Патрику Мойнихэну, постоянному представителю США при ООН, своему хорошему знакомому, с просьбой о предоставлении политического убежища. При встрече сотрудники ЦРУ убедили Шевченко поработать на них. Он согласился и стал добровольно работать на ЦРУ.
— Сволочь, — выругался Ситников.
— 6 апреля в Нью-Йорке состоится побег Аркадия Шевченко. Произойдет это поздно вечером. Шевченко из рабочего кабинета, расположенного в миссии ООН, позвонит в обед своей жене и сообщит, что к обеду вряд ли успеет, и попросит садиться за стол без него. Затем он соберёт личные досье на сотрудников миссии и сунет их в портфель. Туда же положит и фотографию, на которой были запечатлены его жена и супруга министра иностранных дел Лидия Громыко. После этого Шевченко напишет письмо, адресованное жене и близким. В нем будут такие строчки, цитирую: «Я в отчаянии. Я не могу жить и работать с людьми, которых ненавижу, ни в Нью-Йорке, ни в Москве». А поздно вечером, когда жена будет уже спать, Шевченко соберёт дома личные вещи, подсунет письмо для жены под дверь её спальни и в темноте дойдёт до поджидающего его недалёко от дома автомобиля с агентами ЦРУ. Вот как-то так. А по поводу спекуляций жены Шевченко и жены Громыко с меховыми шубами и антиквариатом, я думаю, наши все давно знают, но ничего сделать не могут. Позиции Андрея Андреевича в Политбюро очень прочные, слишком он близок к Леониду Ильичу.
В процессе нашего разговора Ситникову позвонили из отдела регистрации и сказали, что они всё проверили и претензий ни к музыке, ни к словам нет. Только две песни «Солнце» и «Солнышко» вызвали некоторые странные ощущения своей необычностью. Слова песен им сначала показались набором каких-то обрывочных фраз, но при звучании песня оказывалась мелодичной и понятной. С таким они столкнулись впервые. Ситников дал команду оформлять и сказал, что он все подпишет.
— Да, — сказал Василий Романович, — я срочно свяжусь с Андроповым, это действительно экстренный случай. Судя по датам, времени у нас остаётся не очень то и много. Что мне говорить руководству о том, откуда у тебя эта информация?
Я был готов к этому вопросу и ждал его, когда понял, что мне поверили. Всю правду я вообще не собирался выкладывать никому. Нужна была версия, которая будет похожа на правду, но которую нельзя проверить. Необходимо было показать свою нужность власти, но в тоже время быть от неё независимым. Нельзя дать понять, что я за четыре часа могу рассказать всю будущую историю Союза. Информацию необходимо выдавать дозированно, тогда она будет стоить и цениться намного дороже.
— Скажите, что я иногда вижу то, что будет. Это у меня началось недавно, когда я упал со стремянки и ударился головой об пол… Как это происходит и с какой пререодичностью — я не знаю. Иногда я вижу будущие события очень чётко и полностью, даже всё слышу, что происходит. Иногда всё, как в тумане. В процессе моего рассказа я «увидел» ещё одного предателя. Даже фамилию услышал. Он как-то будет связан с этим делом. Но как — не знаю. Надо ждать.
— Интересные у тебя проявились способности, — сказал полковник КГБ в отставке. — Учти, Андропов наверняка захочет с тобой встретиться.
— Я согласен. Когда дело с Шевченко завершится и вы убедитесь, что я говорил правду, то готов в любое время встретиться с Юрием Владимировичем. Да, предупреждаю сразу, в конторе «протекает» очень сильно и очень высоко. Поэтому с Шевченко работайте предельно изолированно. Я потом сам всё объясню Юрию Владимировичу, он поймёт.
— Если всё подтвердится, то контора в долгу не останется.
— Вы же видите, меня интересует только музыка, поэтому если в этом деле поможете, то буду очень благодарен.
— Что ещё конкретно нужно, — спросил Василий Романович.
— Очень хочу, чтобы «Трава у дома» и «Единственная» попали в апрельский журнал «Кругозор» да и с Москонцертом нужны завязки, кое-какую аппаратуру хотел попросить у них для своего концерта. Также и на радио хотелось бы свои песни предложить.
— С «Кругозором» я помогу. С главным редактором Хессиным я знаком шапочно, а вот с его замом Велистовым знаком давно, можно сказать, что друзья. Пока есть время, сейчас ему наберу.
Ситников при мне набрал Велистова и попросил втиснуть две песни. «Траву у дома», как космическую к 12 апреля Велистов согласился сразу, а вот на вторую нужна сопроводиловка из Министерства культуры. Ситников договорился обо мне на завтра на одиннадцать с оригиналом песни и бумагой из ВААПа.
— Василий Романович, — обратился я к нему. — Папа дал для связи телефон секретаря Демичева. Завтра после обеда я с ним встречаюсь по вопросам песен. Вы не могли бы им от себя тоже письмо с просьбой по «Кругозору» и для радио со мной передать?
— Хорошо, сейчас Леночка всё напечатает.
Тут в кабинет постучали и вошли те двое сотрудников, кто занимался проверкой и регистрацией моих песен. Передали мне магнитофон и моё свидетельство о рождении.
— Хорошие песни у тебя получаются, — сказал тот, который постарше. — Приятно было с ними работать. Особенно понравилась «Трава у дома». Как раз к празднику.
— Спасибо за положительный отзыв, — ответил я. — Рад, что понравились.
Положив бумаги Ситникову на стол, они оба вышли.
— Ну вот, забирай свои свидетельства, — разрешил Василий Романович. — Я сейчас их подпишу и ты пойдёшь в канцелярию и поставишь печати на них. Кабинет восемьдесят шесть на втором этаже справа. Потом зайдёшь в бухгалтерию и оплатишь регистрацию. Кабинет рядом. А я пока дослушаю остальные твои песни. Видишь, даже моим спецам они понравились, значит успех им гарантирован. Я тебе на радио дополнительно наше официальное письмо сделаю, к нему ещё письмо из Минкульта приложишь — процесс ускорится на порядок. Первый раз на моей практике, чтобы автор сразу десять песен принёс, да ещё каких!
