Братский круг 2 (СИ) - Юшкин Вячеслав (читать книги полные txt, fb2) 📗

— Ничего глобального не произошло, просто мы уже, наверное, подошли к той черте, когда понимаем, что без соответствия общемировым тенденциям, без того, чтобы шагать в ногу с мировой медициной, мы оказываемся на периферии. Поэтому начали активнее эти методы осваивать и пытаться внедрять в повседневную клиническую практику. Клиник, которые работают со всеми видами трансплантаций органов, в нашей стране не так много, можно выделить около пяти лидирующих в этом отношении, не больше. Это в первую очередь Национальный центр трансплантологии имени Шумакова и институт Склифосовского, который является крупнейшей городской трансплантационной клиникой в столице. Все остальные по масштабам пока уступают — краевая больница имени Очаповского в Краснодаре, МОНИКИ имени Владимирского в Подмосковье, областные центры трансплантации в Ростове, Новосибирске… Но, к сожалению, в целом по стране

Как ищется орган для пациента?

— Очень важно заметить: не орган «ищется», а к уже имеющемуся, изъятому донорскому органу, с определенным набором медицинских характеристик, подбирается наиболее подходящий реципиент из всего списка нуждающихся — из так называемого листа ожидания. Подбор реципиента кроме множества медицинских показателей производится в том числе и с учетом длительности ожидания. Когда в реанимационном отделении, к сожалению, не удается спасти больного с инсультом или тяжелой травмой головы и, если ни он сам, ни его родственники активно не высказались против возможного изъятия органов, после констатации смерти они могут быть использованы для трансплантации. Специалистами донорской службы органы извлекаются и на короткое время консервируются. Для уже имеющегося органа подбираются реципиенты из листа ожидания, кому этот орган наилучшим образом подходит. А уже из этого сокращенного списка — тот, кто наиболее долго ожидает операции.

— Некоторым пациентам нельзя пересаживать орган. В чем причина и что это за пациенты?

— Таких пациентов с каждым годом становится все меньше. Мы сейчас очень либерально относимся, например, к фактору возраста. Еще относительно недавно пациенты старше 60 лет практически не рассматривались как кандидаты на пересадку. Сегодня же мы успешно оперируем больных намного старше 70 лет. Если пациент может перенести наркоз и серьезное хирургическое вмешательство, если потенциально после трансплантации он проживет, как минимум пять лет, мы стараемся ему помочь. То же касается и пациентов с аутоиммунной патологией — когда организм сам «пожирает» свои органы. Раньше таких больных почти не оперировали — ведь как иммунитет повредил собственные почки, так же в кратчайшие сроки он расправлялся и с пересаженной. А сейчас у нас есть возможности успешно предотвращать подобные ситуации. Например, пациенту с сахарным диабетом одновременно проводится пересадка почки и поджелудочной железы. Почечная недостаточность ликвидируется, а диабет фактически излечивается и в дальнейшем не повреждает пересаженную почку.

— Наше слабое место в системе административных решений, во взаимодействии донорской службы с теми стационарами, где стараются спасти жизнь пациентам, но не всегда это удается. Например, при несовместимой с жизнью травме головы или тяжелом повреждении головного мозга в результате инсульта, нарушения кровообращения. Когда все подобные случаи будут охвачены вниманием донорской службы, поверьте, наш уровень органного донорства существенно вырастет. Опять же Москва тому яркий пример. Средний уровень органного донорства в Москве также оставляет желать много лучшего, но по крайней мере на этом локальном примере видно, что при должном подходе, в первую очередь за счет административных, организационных усилий, можно достигнуть уровня в пять раз выше, чем в целом по стране.

Но до такого уровня — перехода из подполья в официальную медицину было ещё далеко.

После уничтожения городской базы черных хирургов на нас ополчились не только боевики, но и представители федеральных органов власти. Прокуратура решила проверить законность наших действий. Обломались работники прокуратуры по полной — во-первых мы были в юрисдикции военной прокуратуры. Во-вторых— никаких официальных документов не существовало. Поисковую операцию мы проводили без утверждения в штабе. Свидетелей не имелось.

Глава 9

Наступил очередной день на войне. Ночью была не моя смена и мне удалось поспать. Всю ночь стреляли, и мы и в нас. Но я как лег, так и проспал всю ночь и даже не повернулся на другой бок. Меня не разбудили даже залпы орудий самоходной артиллерии. Утром пока умывался и чистил зубы увидел, что зубная щетка на выброс и где достать новую. Здесь в Грозном магазины не работали и надо было ехать либо в Моздок, либо в Ханкалу там был «Военторг» и можно было затариться бытовыми мелочами. Затем пожарил яичницу на сале и чувствуя себя практически на курорте сел завтракать. неприятности начались уже за кофе. Здесь кофе был только растворимый, но и тот был в дефиците. Допивал я свою кружку уже слушая очередное задание.

В развалинах города стали находить растерзанные тела детей пяти — семи лет и тела находили в уже зачищенных кварталах. Национальность детей была разной и русские и чеченцы и украинцы и ингуши. Уголовные дела были возбуждены военной прокуратурой, но следственные действия фактически не проводились. Возможно всё бы так и осталось как было. Уголовные дела затем бы приостановили за неустановлением лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности. Но появились зарубежные журналисты и стали раскапывать всё неприглядные стороны жизни в городе Грозном во время штурма федеральными войсками. Дело стало резонансным и срочно стали искать оперуполномоченных уголовного розыска. Под рукой оказался я и меня дернули в Ханкалу.

Инструктаж и получение отдельного поручения следователя заняло немного времени. Больше времени ушло на заведение оперативных дел. Ту часть оперативного дела, которую копируют из уголовного дела скопировали быстро. Там и было по паре десятков листов.

Данных судебно — медицинской экспертизы пока не было. Тела потерпевших увезли в Ростов — на — Дону и результаты еще не пришли. Свидетелей в горящем городе не нашли. Проводить типовые оперативно — розыскные мероприятия в условиях непрерывных артиллерийских обстрелов и авиационных ракетно — бомбовых ударов по жилой застройке было не просто затруднительно банально опасно для жизни. Но как всегда — есть преступление значит уголовный розыск будет искать преступников. Да, преступником у нас может назвать только суд. Но это уже просто слова. Именно уголовный розыск устанавливает лиц, совершивших преступления — далее уже идет бюрократия и оформление бумаг.

Скопировав из уголовных дел собранные материалы сел изучать, что же у нас было.

Было семь жертв. Дети и мальчики и девочки от пяти до семи лет. Убиты очень жестоко у каждой жертвы от пятнадцати до пятидесяти ран от ударов ножом. Все тела имели следы сексуального насилия. Было ли сексуальное насилие до смерти или после будет ясно после получения заключения судебно-медицинской экспертизы. Сейчас ясно только одно — преступник набрасывается на жертву и наносит множество ударов ножом и совершает сексуальное насилие. По полу жертвы преступник или преступники различий не делают. Среди жертв и мальчики и девочки. По национальности жертв тоже различий не делают. Есть и русские и чеченцы. В первом приближении можно исключить условно военнослужащих федеральных сил и, наверное, исключить мотив месть. Потерпевшие имеются среди всех сторон боевых действий. Наиболее перспективная версия — это лицо страдающее психическими расстройствами и таким образом это лицо удовлетворяет свои сексуальные запросы.

Военнослужащие федеральных сил худо — бедно, но при призыве проходили медицинскую комиссию. Откровенно больных и состоящих на учете у психиатра не должны были призывать. Боевики из незаконных вооруженных формирований медицинскую комиссию не проходили и если бы жертвы были только русские, то и версия бы прекрасно сложилась. Звери — чеченцы убивают русских детей. Но среди жертв большинство чеченские дети и как установлено, по крайней мере двое из жертв имеют родителей, состоящих в НВФ. Поэтому и эту версию придется пока отложить. Хотя очень удобная версия.