Физрук-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
— Спелись-таки, голубки, — хмыкнула Эсмеральда.
— А ведь ты врешь, — сказал я ей. — В бегах ты…
— А тебе что, твои дружки из мусарни докладывают?
— Дура ты! Твои портреты по всему городу расклеены. С описаниями. Думаешь, этот твой маскарад кого-то сможет обмануть?
— Ну так давай, зови мусоров! Глядишь, в газетке пропечатают — пионер-герой…
— Нужна ты мне… — отмахнулся я. — Думаешь, не знаю, зачем ты из берлоги вылезла?..
— Тебя, стукача, повидать захотелось.
— Кассета тебе нужна и записная книжка!
— Чё, телефончик свой черкнуть хочешь?..
— Слушай сюда… — сказал я ей. — Я знаю, что ты тогда в «Шереметьево» мужику, который тебя пытался сцапать, в карман сунула и кассету, и книжку!.. И знаю, что они до сих пор у него…
— Да откуда тебе знать? Уголовка или гэбэ подсказали?
— Так я же сам и привез эти штучки-дрючки, а ты у меня их из чемодана стырила.
— Понятно теперь, кто на меня гэбэ навел…
— Не о том печалишься, подруга… Давай по-деловому. Тебе нужны эти хреновины, а мне — деньги! Достанешь шуршунчики, будет тебе кассета и книжка…
— Да где же я тебе их достану? Сама вишь побираюсь.
— У Керна своего, иностранца… Его же отпустили, сам видел. Вот и передай ему, хочет получить всю эту ученую хрень, пусть подгонит три тысячи долларов!.. Можно и в рублях, но не по советскому курсу — девяносто копеек за доллар, а по рынку. Поняла?
— Да ты не охренел⁈
— Мне постового позвать?
— А я что с этого буду иметь?
— Не знаю. Я свою цену назвал.
— Ладно, поняла… Давай, через три дня встретимся где-нибудь в укромном месте?
— Завтра!
— Ладно! Только ночью. В переулке Николая Островского, там церковь разрушенная, вот в ней и встретимся. Приноси записную книжку и кассету, я принесу деньги. Один приходи, без марухи своей… И не пытайся меня кинуть, башку отрежу!
— Напугала ежа голой жопой, — хмыкнул я. — Кто еще кому отрежет.
— Твоего ежа я бы попугала, за милую душу…
— Ладно, ты бабки приноси, а там может и попугаем друг дружку.
— Жду завтра, в двенадцать ночи.
— Покедова! — сказал я и отключил диктофон.
И мы разошлись. Я подозвал Машуню, она взяла меня под локоток и мы не торопясь двинулись к площади Дзержинского.
— Ну и о чем ты говорил с этой предательницей? — спросила Вершкова.
— Это государственная тайна, — ответил я.
Машуня насупилась. Мы вышли на площадь Дзержинского. Я поднял руку. И уже знакомое такси остановилось перед нами. Я усадил Вершкову на заднее сиденье, а сам сел впереди.
— Куда едем? — осведомился Игорек.
— Шеф, давай в «Прагу».
Он кивнул и погнал тачку в объезд клумбы, посреди которой высился памятник основателю ЧК. Улучив минутку, я вытащил из кармана диктофон и положил его в бардачок. При этом Сергиевскому не сказал ни слова. Незачем Машу посвящать в ненужные ей подробности. По проспекту Карла Маркса мы доехали до Калининского и подрулили к ресторану «Прага». Я сунул водиле трояк — по счетчику плюс чаевые — он кивнул и вдруг сказал:
— Слушайте, ребятки, у меня в «Праге» свояк официантом трудится. Пойдемте, я ему замолвлю словечко, чтобы отыскал вам местечко нормальное!
И при этом хохотнул. Мы выгрузились из машины и «таксист» повел нас к ресторану. Швейцар пропустил всю нашу троицу беспрепятственно. И пока я помогал своей спутнице раздеться в гардеробе, Сергиевский успел шмыгнуть в обеденный зал, называемый «Ореховым» и притащил оттуда парня, примерно моих лет, в смокинге, с галстуком-бабочкой. Официант тут же повел Вершкову к столику, а я сделал вид, что замешкался.
— Королева согласилась раздобыть деньги, — сказал я Игорьку, открывая бумажник и показывая, что хочу ему пятерку дать за услуги. — Встречу назначила завтра в ноль-ноль часов на развалинах храма в переулке Николая Островского. Однако, думаю, никаких денег она не принесет, скорее всего попытается взять на «гоп-стоп». Все подробности разговора на диктофоне.
— Понятно, — кивнул гэбэшник. — Пока отдыхай. Вечером Ольга Михайловна даст дальнейшие инструкции.
И он ушел. Я направился к столику. Машуня сидела, уткнувшись в меню. А официант стоял у нее над душой. Я уселся напротив подруги и лениво произнес:
— Слушай, шеф, принеси нам что-нибудь вкусненькое, на свой выбор… Ну и пивка фирменного.
Отняв у Вершковой меню, парень удалился.
— Сейчас поедим по-человечески, — сказал я.
Машуня хмуро кивнула.
— Да что с тобой? — вскинул я бровь.
— Мне непонятны все эти игры, — пробурчала она.
— Ты о чем?
— Ну ладно, комитет государственной безопасности, но ты-то здесь при чем?
— Как всякий советский человек, я обязан помогать органам. Что тут непонятного?
— Да и при этом ты мило беседуешь с беглой преступницей, вместо того, чтобы ее задержать!
— Машенька, девочка, ты должна понимать, что ловить шпионов — наука тонкая, — устало пробормотал я, — и к ней нельзя подходить с мерками «черное» или «белое», иначе врага не переиграешь. И при всем моем теплом к тебе отношении, я не могу раскрывать всех деталей. И вообще, даже сам наш разговор — это уже преступление… Ну почти… Так что давай потолкуем о чем-нибудь другом… Тем более, что сейчас принесут вкусненькое, выпьем пивка, расслабимся, потанцуем… Потом, может, в музей какой-нибудь сходим. Ты куда хотела бы сходить?
— В «Исторический», — пробурчала она. — И в Мавзолей.
— Вот, туда и сходим…
— Что ты со мною, как с маленьким ребенком разговариваешь?
— Потому, что красивая девушка всегда вызывает во мне самые теплые чувства…
— Отеческие?
— И отеческие тоже.
Машуня фыркнула. В это время вернулся официант. Принес холодные закуски. Утку по-чешски, слоеный сыр, салат «Влашский», витки с ветчиной. Ну и чешское пиво. Когда мы все это распробовали, принесли горячее — бигос, жареную свинину и шпикачки с горчицей. На десерт подали рулет «Влтава» и чай. Все это мы умяли не в один заход, успев в промежутке между закусками и горячим, потанцевать. Правда — медляк. Мы потоптались под приятную джазовую композицию и вернулись к столу. После горячего еще немного потоптались. Ну а после десерта, стали собираться.
Получив по счету и чаевые, «свояк» гэбэшника выразил надежду, что увидит нас снова. Уверять в обратном мы его не стали. Выбрались на морозец и неторопливо побрели к Красной площади. Уже начало смеркаться и уверенности в том, что мы еще куда-нибудь сегодня попадем, у меня не было. Так и оказалось. Исторический музей уже закрывался, а Мавзолей давно закрылся. Видимо, чтобы попасть в него, надо с утра приходить и очередь отстоять, ибо даже в будние дни усыпальницу вождя мирового пролетариата посещали от двух до трех тысяч человек.
За неимением другой культурной программы, мы с Вершковой отправились просто гулять по городу. Когда мы еще попадем в столицу нашей Родины! Маша принялась рассказывать о том, какие интересные модели одежды она придумала во время нашего путешествия. И тем самым навела меня на мысли о том, что не мешало бы полюбопытствовать насчет содержимого загадочной черной сумки, переданной мне будущим бывшим тестем.
И о том, что надо бы позвонить Илге, поинтересоваться тем, как идут ее дела? А вспомнив о ней, я подумал и о матери — вернее, сразу о двух матерях — своей и Шурика. Своей я не мог дать о себе знать, а вот — Пелагее Ивановне надо бы по возвращению написать. И кстати, не мешало бы позвонить дяде — замминистру рыбной промышленности. Мало ли какая польза может проистечь из «возобновления» родственной связи?
Глава 9
Выгуляв Машу до упада, я отвез ее домой — к тете. Ну а сам вернулся к Телегиной. Вахтер в проходной встретил меня по стойке смирно, взяв под козырек. То-то. К моему удивлению, Оля оказалась дома. Ну в самом деле, не круглые же сутки ей нести службу! Правда, вид у нее был неважнецкий. Лицо осунувшееся, под глазами мешки. Я ей это, само собой, не сказал. Да и вообще — не лез с разговорами. Разделся и залез под душ, а когда вышел из него, «квартирная хозяйка» пригласила меня ужинать. После посещения «Праги» прошло уже несколько часов, к тому же, я нагулял аппетит, так что от вареных сосисок, яичницы и бутербродов отказываться не стал.
