Час новгородской славы - Посняков Андрей (электронная книга TXT) 📗
– Это… Это фелюка каких-то арабов. Одного зовут Касым.
– Касым?! Старый такой? Похожий на воблу?
– Точно! На воблу.
– Ясненько… Вернее, ни хрена пока не ясненько, но хоть что-то прояснилось.
Они решили не ждать, пока пираты прочешут весь остров. Самим напасть сразу, внезапно. Ну, не на всех сразу, конечно. На нескольких. Хотя бы вон на тех, дальних. Нужна-то всего-то навсего лодка! Желательно, чтоб она ходила под парусом. До Англии не так далеко. Жоакин сказал – даже с вершины корявой сосны на холме должен быть виден британский берег. Ну, раз виден…
Только особо не лезть на рожон и тщательно подготовиться. Они и готовились.
Олег Иваныч заряжал аркебузу – дело, не терпящее спешки и непродуманности. Пока сидели в кустах, фитиль истлел почти весь. Следовало его вытянуть, а лучше – поставить новый. Да не абы как, а приладить к железному курку-серпентину так, чтобы он ложился точнехонько на пороховую затравочную полку, напротив которой и находился вырез канала ствола.
Жоакин с неудовольствием посматривал на аркебузу, даже высказался по поводу того, что сражаться таким оружием – не очень-то хорошее дело для такого благородного и храброго кабальерош, как сеньор Олвеш. Аркебуза – подлое оружие! Любой простолюдин может запросто сразить рыцаря, даже и двух кряду. Недаром все благородные рыцари не берут в плен аркебузиров, а вполне справедливо вешают их на ближайших деревьях. Нечего побеждать столь подло! Дым, грохот, пламя – поистине дьявольское изобретение. Куда смотрит святейшая инквизиция? Олега Иваныча, по мнению Жоакина, оправдывало лишь то, что силы врага намного превосходили их.
Сам же Олег Иваныч был совершенно другого мнения. Если в далекой юности он, фехтовальщик-рапирист, свысока посматривал на каких-то там стрелков и прочих биатлонистов, то теперь… Эта аркебуза… Солидная вещь! И страшной разрушительной силы штуковина, если уметь ею пользоваться! Единым махом двух побивахом. А звук какой! А эффект! Куда там автомату Калашникова! Заряжается, правда, долго. Да и отдача… Все правое плечо отшибло! Вот зачем, оказывается, на нижней стороне приклада, впереди, под стволом, привинчен железный крюк – гасить отдачу, упирать его во что-нибудь – типа бруствера или крепостной стены. Собственно, слово «аркебуз» – или «аркебуза», по-разному называли – в переводе с немецкого и значит «ружье с крюком». Чтоб его, крюк этот, куда-нибудь упирать. На худой конец, подойдет и скала или лодочная корма. Олег Иваныч погладил ствол аркебузы – нет, все-таки совсем неплохо, что он ее выиграл. В карты.
Они осторожно спустились к устью ручья. Берега густо поросли осокой и камышами. Спугнув стаю птиц, Олег Иваныч, шедший налегке впереди, осторожно раздвинул камыши.
Пиратский корабль – широкое двухмачтовое судно, явно бывший торгаш – уже стоял у самого устья, подведенный канатами, которые удерживали несколько десятков матросов. Заводя судно на мель, они перебрасывались шутками и оглушительно хохотали, словно прибыли сюда исключительно для веселья.
Было жарко. Ветер приносил из глубины острова запах лугов и сосен.
– Ветер благоприятный, – шепнул на ухо Жоакин. – Вон там, слева…
Да. Олег Иваныч и сам заметил ее, лодку. Широкая, вместительная. С тонкой, но крепкой мачтой и спущенным парусом. На носу специальное железное кольцо – продевать канат, чтоб тащить на ходу за кормой судна. Подобная лодка называлась кимбой и была весьма распространена на Балтике, выполняя роль разъездного катера.
Итак, покуда все складывалось благоприятно. Подходящую лодку нашли. Большая часть пиратов свалила прочесывать лес, и вернутся они обратно не раньше, чем к вечеру. До вечера время есть. Теперь – как им воспользоваться? Уж больно много здесь людей, десятка три. Всех не перебьешь и не обманешь – гиблое дело.
Если б отвлечь как-нибудь… Шумнуть немного – вон там, ближе к холму. Пока разбойнички разбираются, оставшиеся уведут лодку. А тот, кто шумел? Взбежит на скалу, потом бросится оттуда головой в море – метров с пятнадцати – там его и подберут те, что в лодке. Красиво! Особенно прыжок со скалы. Найти б еще дурака, который бы с нее прыгнул! Да что прыгнуть – вряд ли и добежать получится. Пираты ведь тоже не пальцем деланные, враз окружат бегущего. Волюнтаризм, в общем.
Вот если б сообщники… Которые могли бы остаться на берегу, в то время как…
Остаться на берегу. Сообщников, конечно, нет. Но вот дорогие сердцу вещи… Олег Иваныч погладил ствол аркебузы. Жаль расставаться, да ничего не поделаешь.
– Жоакин, Гриша! Ждите меня и будьте готовы.
Он вынырнул из камышей и, скрываясь в траве, пополз в кусты жимолости, где спрятал аркебузу. Перекинув ее через плечо, поднялся на вершину холма…
Ага! Вот вроде бы подходящее дерево. Сосна с раздвоенным стволом.
Укрепив заряженную аркебузу между стволами, тщательно нацелил ее на хорошо различимый сквозь кусты корпус пиратского судна. Сколько до него? Метров семьсот. Пуля должна бы долететь. Впрочем, в крайнем случае, будет достаточно и шума.
Поджег кресалом фитиль. Подставил под него смолистую лучину. Сверху, на курок-серпентин, положил для тяжести камень. Насыпал на затравку порох. Можно сыпануть и побольше – да не сдуло бы ветром. Перекрестился. Должно сработать. Поджег лучину и опрометью бросился вниз.
Сколько времени он бежал? Полминуты? Или чуть больше?
Бросился в траву. Прополз, нырнул к своим, в камыши. Оглядел всех тревожно – готовы ли?
Гришаня вопросительно уставился на него синими своими глазами.
Щелкнул Гришаню по носу – не нагнетай обстановку. Сам прислушивался, напрягся от ожидания. Ну, когда же? Когда? Неужели ветер задул лучину?
Выстрел грянул внезапно. Оглушительный, мощный, словно артиллерийский салют в честь дня взятия Бастилии. Тяжелая пуля со свистом пронеслась над головами пиратов и оторвала верхушку мачты. Полетели по сторонам щепки.
Опомнившись, пираты похватали пики и сабли и дружно ломанулись к холму. Наступали грамотно, тремя группами. Две – с флангов, и одна заходила далеко в тыл. Ни единого человечка не осталось у корабля. Да и к чему? Кого с этой стороны опасаться-то? Враг там, на холме, откуда выстрел! Так взять его, не дать перезарядить оружие. Спешить, спешить, спешить! А корабль, он подождет, кренговать его и вечером можно. Сейчас главное – поймать тех, неизвестно кого, но поймать! И поймаем! И вздернем на высоких соснах тех, кто останется жив! Так им! Пусть знают, собаки!
Никого не осталось у корабля. Ни единого человечка. И вот она, лодка, покачивается на набежавшей волне.
Ранним утром 1 августа 1473 года флот Божьей милостью короля Британии Эдуарда Четвертого Йорка вышел из гавани Плимута и взял курс на юго-запад. Именно там, у неприметного островка Святого Бернара, были замечены пиратские суда некоего Хорна ван Зельде, одного из лейтенантов Пауля Бенеке, знаменитого капера Ганзы. Двадцать трехмачтовых каравелл, несколько коггов и большое количество всяческой мелочи – шняк, шебек и прочих. На мачтах развевались флаги с лежащими золотыми леопардами и белой розой – гербами Англии и Йорков.
Командующий королевский флотом сэр Генри Лосквит – седобородый, маленький, юркий – покусывая усы, нетерпеливо прохаживался по палубе флагмана, носящего имя «Гордость Девона», и искоса поглядывал на грот-мачту. Верхний ее парус был украшен изображением геральдического щита с единорогом на лазоревом поле – древним гербом баронов Лосквитов. Именно на этой мачте и должен в скором времени повиснуть проклятый разбойник, голландец ван Зельде, за всю свою черную жизнь причинивший немало зла англичанам.
Вслед за военным флотом темно-голубые воды Английского пролива разрезала «Санта Анна», каравелла Жозе Алфейроша. Трюмы судна были забиты добрым английским сукном и аркебузами, произведенными на мануфактурах Манчестера. На удивление быстро продав свое вино, капитан Алфейрош так же быстро закупил сукно и ружья. Неплохая сделка. Да, конечно, можно было бы и подождать, поторговаться, но… время, время! Сеньор Алфейрош вовсе не собирался торчать в Англии до сентября. До осенних штормов можно было сделать чрезвычайно выгодный рейс к побережью Западной Африки. Черные рабы, слоновая кость, золото.
