Крах "Барбароссы" (СИ) - Старицын Виктор Карлович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Созрело решение — ударить по немцам всем полком одновременно, чтобы немцы вынужденно рассредоточили огонь между всеми атакующими истребителями. Шестаков нажал на тангенту ларингофона и отдал приказ всем эскадрильям подтянуться, первой эскадрильи занять эшелон на 25 метров выше командного звена, второй — на 50 метров ниже, третьей еще на 25 метров ниже второй. В таком строю все истребители должны были парами одновременно атаковать бомберов.
Шестаков давно уже опознал тип самолетов противника. Это были новые немецкие бомбардировщики Ю-88. Ишак имел над ними паспортное превышение скорости всего в 20 км/час. Вооружение — курсовой пулемет и 4 оборонительных пулемета винтовочного калибра. При атаке сверху с борта по истребителям могли работать только пулеметы верхней оборонительной точки. Массивный двигатель воздушного охлаждения «ишака» хорошо защищал пилота от обстрела из пулеметов спереди, а сам двигатель был весьма живучим. Вооружение из одного скорострельного крупнокалиберного пулемета БС и двух пулеметов ШКАС должно было дать атакующим истребителям огневое преимущество над бортстрелками бомбардировщиков. Плотный строй немцев лишал их возможности маневром уклоняться от огня и облегчал задачу истребителей.
Немцы уже давно заметили заходящих на них истребителей и еще больше уплотнили строй. Сплоченные строи самолетов быстро сближались. Командир дал команду штабному звену и первой эскадрильи атаковать левофланговые самолеты в верхнем клине, а второй и третьей — левофланговые самолеты нижнего клина.
— Салаги! Огонь открывать не больше чем с трехсот метров! — заранее одернул он молодых неопытных летчиков, составлявших почти половину полка. Атаковать парами! Держаться ведущих, самим стрелять необязательно! После атаки первая и штабные уходят вверх над немцами, а вторая и третья под немцев! Затем вираж влево и выход на параллельный с немцами курс!
Над Несвижем, в 90 километрах от Минска курсы пересеклись. Некоторые молодые летчики все таки не утерпели и нажали на гашетки на дистанции свыше 600 метров.
Шестаков нацелился на второй левый самолет первой верхней девятки, с тем, чтобы истребители одновременно атаковали максимальное число бомберов. На дистанции 400 метров все бортовые стрелки открыли огонь. Густая сеть огненных пунктиров потянулась к истребителям. Мгновением позже ударили истребители. Отдача от длинной очереди затрясла самолет. Шестаков недаром еще в Испании заслужил репутацию аса. Его трассы уперлись в юнкерс. За секунду до столкновения он рванул ручку на себя, уводя самолет вверх. Уклоняясь от огня стрелков, дергая машину вправо — влево он прошел над строем немцев и спустя секунды вывел ее на параллельный немцам курс в 900 метрах левее и в трехстах метрах выше их. Маневры и набор высоты погасили скорость, строй немцев теперь оказался слева спереди.
Командир огляделся. Его немец и еще один валились вниз, тяня за собой шлейфы дыма. Два истребителя падали без дыма, видимо летчики были убиты, еще один, дымя, уходил со снижением. Как выяснилось потом на разборе, четверо молодых в азарте боя бросили своих ведущих и пошли сквозь строй бомберов, обстреливая все самолеты по пути. А сами попали под сосредоточенный удар стрелков с нижнего и верхнего немецкого клина. В итоге — погибли два летчика, один выбросился с парашютом, три самолета потеряно. Только штабное звено сохранило боевой порядок, остальные летчики в лучшем случае удержались в парах. Большинство летело поодиночке.
— Хорошо у немцев истребителей нет [10]. А то бы они нам сейчас всыпали! — подумал Шестаков. Он сбросил газ, давая возможность остальным подтянуться, и скомандовал:
— Первая, вторая и третья подтянуться, принять строй — колонна пар. Занять эшелоны — первая на 25 метров выше меня, вторая — на 50 метров ниже, третья еще на 25 метров ниже. Комэскам поравняться со мной, идем справа от немцев с набором высоты!
Через две минуты, когда все подтянулись, дал максимальный газ и приказал:
— Набираем скорость, затем атакуем правофланговых немцев одновременно левым разворотом с пикированием. Внутрь строя бомберов не лезть!
Еще через пару минут полк поравнялся с немцами и набрал высоту над ними в 400 метров. Разница скоростей, все таки, была не 20 км/час, а примерно 40–50, видимо, тяжело груженые юнкерсы с бомбами на внешней подвеске не давали максимальную табличную скорость.
Второй атакой сбили трех немцев, потеряли одного своего. Шестаков чертыхнулся про себя в адрес конструктора Поликарпова: ну что бы ему не поставить на ишаке вместо пулемета 20-мм пушку ШВАК, а лучше две, как на типе 27! Немцы, надо отдать им должное, упорно держали плотный строй, оборонялись умело и ожесточенно, при этом, не меняя курса.
В третьем заходе сбили еще троих, потеряли двоих. Боекомплект у большинства пилотов закончился. По недостатку опыта летчики слишком рано открывали огонь и давали слишком длинные очереди. Шестаков решал, стоит ли при таком раскладе продолжить атаки, для первого раза его летуны набрались достаточно опыта. Тут по радио прозвучала команда с КП зоны ПВО:
— «Ландыш-1»! Вы на подходе к зоне зенитного огня, выходите из боя!
В виде подтверждения впереди по курсу возникли пухлые облачка разрывов пристрелочных зенитных снарядов. Командир решил не искушать судьбу и скомандовал выход из боя.
Первый бой сложился вполне удачно. Сбили восемь юнкерсов. Потеряли пять самолетов. Кто-то из летчиков наверняка воспользуется парашютом. Так что потери летчиков будут еще меньше. Шестаков прекрасно понимал, что такая удача не столько следствие выучки его летчиков, сколько следствие отсутствия у немцев истребителей прикрытия. Ну да, не важен метод, важен результат. А результат в виде сбитых самолетов и первого боевого опыта, полученного молодыми летчиками, был налицо!
Для летчиков 3 авиагруппы 16 бомбардировочной эскадры массированный удар русских истребителей был неожиданным. По планам штаба Люфтваффе предполагалось, что русские истребители будут накрыты внезапным ударом пикировщиков и истребителей- штурмовиков на аэродромах и не смогут оказать сопротивление. Тем не менее, опытные ветераны французской компании сохранили присутствие духа и дали истребителям достойный отпор. Однако, план полета пришлось менять. Предполагалось на подходе к цели, которой был железнодорожный узел Минска, перестроиться в две параллельные колонны звеньев и нанести залповый бомбовый удар вдоль железнодорожных путей пассажирской и грузовой станций Минска. Атаки истребителей не позволили вовремя совершить перестроение, и командир авиагруппы полковник Шеель решил бомбить из походного построения, приказав лишь нижней половине группы сбросить скорость и приотстать на 700 метров, чтобы не попасть под бомбы верхних эскадрилий. Кроме того, для облегчения противозенитного маневрирования он приказал увеличить интервал и дистанцию между звеньями.
132-й зенитно-артиллерийский полк минской бригады ПВО имел на вооружении одну батарею новых 85-мм зениток с новейшим комплексом ПУАЗО-3, пять четырехорудийных батарей 76-мм пушек и 4 батареи 37-мм автоматов. Высота 6800 метров, на которой подходили к городу немцы, выводила из игры 37-мм батареи, имевшие максимальную досягаемость по высоте 6500 метров. Очевидно, немцы знали об этом, выбирая высоту полета.
По мере приближения немцев к центру города, где располагался крупный узел четырех железных дорог, все больше батарей вступали в бой, как только юнкерсы входили в зоны их досягаемости. Шары разрывов густо усеяли небо перед бомбардировщиками. Затем стали возникать прямо среди них. Максимальная плотность зенитного огня обеспечивалась над центром города и железнодорожной станцией.
Даже в идеальных условиях бомбометания среднее рассеивание бомб при сбросе с высоты 6500 метров превышало 120 метров. А условия были далеки от идеальных, ведущим звеньев приходилось постоянно маневрировать по курсу и высоте, не давая зенитчикам пристреляться. Да и строй был не запланированная колонна звеньев, а два клина девяток. Когда полковник Шеель дал команду на залповый сброс бомб, большинство звеньев совершали противозенитный маневр и отклонились от боевого курса, им пришлось для сброса возвращаться на боевой курс, на что потребовались десятки секунд. В итоге бомбовый ковер вместо расчетных трехсот метров накрыл полосу шириной в километр с лишним и длиной более трех километров. Лишь небольшая часть бомб разорвалась на станционных путях и в станционных сооружениях. Значительно больше бомб попали в окружающие жилые кварталы и промзоны. Каждый бомбардировщик вывалил по три тонны фугасных авиабомб калибра 50 и 100 кг. В городе было разрушено много зданий, занялись многочисленные пожары. Пассажирская и грузовая железнодорожные станции пострадали меньше.
