Александр-II Великий (СИ) - Старицын Виктор Карлович (читать книги полностью .TXT, .FB2) 📗
Пятое. Чтобы пресекать аналогичную деятельность заграничных государств на нашей территории в Тайной полиции должен быть специальный департамент, занимающийся выявлениеминостранных агентов на нашей земле. Выявленных агентов необязательно уничтожать. Можно, также, через них отправлять их хозяевам ложные сведения о наших планах.
Пятое. С революционерами, террористами, шпионами и прочими злоумышленниками миндальничать не следует. Самых зловредных следует, без всякого стеснения, вешать, а менее вредных ссылать под строжайшей охраной на вечную каторгу в специальные лагеря. Для рассмотрения дел о государственной измене учредить особый судебный орган — «Особый суд». Дела в нем рассматривать без всякой огласки. И приводить в исполнение приговоры тоже без всякого шума. Для этого я подготовил указ об «Особом порядке рассмотрения дел о государственной измене».
Шестое. Сейчас жандармская служба в обществе совершенно не пользуется авторитетом. Более того, она презираема дворянством. Жандармским офицерам армейские, а тем более гвардейские,даже руки не подают. Этот порядок нужно ломать. Прежде всего, ломать его должны члены Августейшей фамилии. Все мы должны всячески демонстрировать уважение и приязнь к руководящему составу специальных, тайных и секретных служб. Служба эта должна стать в глазах общества престижной и почетной.
Проекты всех перечисленных указов я принес.
— Кажется, все, что ты говоришь, логично. Но, все это мне следует тщательно обдумать.
— Конечно! А теперь очередь Николая рассказать о военной реформе.
Положения реформы обсуждали час. Затем Император взял время для подробного изучения документа.
Крестьянскую реформугорячо обсуждали до трех часов ночи. Пока Император не сказал, что с него хватит, для первого раза. Александр попросил у братьев две недели на изучение всех документов. Однако, Михаила пригласил прийти назавтра после обеда и рассказать о своих видениях будущего более подробно.
В заключение судьбоносного разговора Михаил снова попросил слова.
— Братья, все вы знаете, что тайну, которую знает более двух человек, сохранить почти не возможно. А нас уже четверо. Поэтому, прошу вас о нашем знании будущего и о любых сведениях из него, говорить только в кругу нас четверых. На нас четверых лежит тяжкая ответственность по спасению Российской империи от краха! Никому другому ни слова! Особенно женам! Сами знаете, у женщин секреты не держатся. О наших внезапных встречах при дворе уже сплетничают. Вся придворная публика строит догадки, чем они вызваны. И гадают, что мы тут обсуждаем.
Зная об искренней религиозности Александра, Михаил решил повторить с Александром клятву, уже принесенную им самим, Константином и Николаем.
— Видел я во сне Богородицу, поведала она, что посылает мне видения эти, чтобы не попустить скатывания России в разруху, голод, болезни и смертоубийства. А посему, предлагаю тебе, брат Александр, скрепить наш братский договор молитвой и клятвой. С Константином и Николаем мы уже поклялись.
Четверо братьев встали, повернулись в красный угол кабинета, к образу Казанской Богоматери, осенили себя крестным знамением, затем прочли «Молитву предначинательную», «Молитву ко Святой Троице», «Отче наш», «Трисвятие» и трижды поклонились образу.
Затем Михаил снял со стены серебряное «Распятие», положил его на стол, накрыл ладонью правой руки и сказал:
— Так поклянемся же, братья, на Святом Кресте, отдать все силы, весь свой ум и волю, а если потребуется, самую жизнь свою на дело избавления Руси от грядущих бедствий.
Александр положил свою ладонь поверх ладоней братьев и они хором произнесли:
— Клянемся в этом!
Затем братья обнялись и постояли в молчании с минуту. От торжественности и святости момента у Александра, Константина и Николаянавернулись слезы. Затем Александр проводил братьев крыльца Зимнего дворца.
— В добрый путь, братья! Да не оставят нас Господь и Пресвятая Богородица! — напутствовал Императорбратьев.
12. Приватная беседа.
Сведения о будущем, вываленные на Александра Михаилом, произвели на самодержца Российской империи тяжелое гнетущее впечатление. Он совершенно искренне считал, что вся деятельность его деда, отца и его самого направлена исключительно на благо империи. Он был уверен, что так же будут действовать его дети и внуки.
Поэтому известие о том, что в результате правления их династии, в совсем недалекой исторической перспективе империя падет, а ее народ постигнут ужасающие бедствия, повергла его в оцепенение. Сомневаться в этом не приходилось. Чертежи винтовки, пушки, а особенно миноносца и торпеды, явленные Михаилу, не оставляли сомнений в том, что брату явлена истина. Александр достаточно разбирался в военной технике, чтобы понять, что эти вооружения кардинально отличались от всего того, чем располагали все армии и флоты мира в настоящее время. Ну а детальность чертежей не оставляла сомнений в том, что это были реально действующие, хорошо отработанные виды вооружений.
Правда, визит братьев несколько поднял ему настроение. Он понял, что катастрофы можно избежать. Однако, ему захотелось понять, как так случилось, что верная опора империи, её дворянство, подвело свое государство. Какие именно факторы привели империю к краху. Для этого и пригласил младшего брата, чтобы понять причины катастрофы.
Поздоровавшись, братья присели за стол в кабинете Александра.
— Брат, а ты уверен, что нас никто не подслушивает? А то, придворная публика весьма любопытна. И уши у них длинные. А любопытство по поводу наших незапланированных встреч у них уже дошло до предела.
— Не волнуйся, у дверей гвардейцы, они никого к дверям не подпустят.
— А они сами?
— Двери в Зимнем толстые. Если говорить как обычно, вполголоса, то ничего они не услышат.
— А нет ли тут каких-нибудь слуховых окон, вентиляционных решеток или скрытых междуэтажных люков?
— Насколько я знаю, ничего такого здесь нет. Но проверить следует. Я распоряжусь.
— Тем не менее, пока дивизия охраны Секретов не создана, предлагаю все обсуждения проводить у меня во дворце. Там я уже принял в моем кабинете все меры против подслушивания разговоров. Предлагаю сейчас поехать ко мне.
— Мне кажется, ты через уж чур острожен. Но, береженого Бог бережет. Поехали к тебе.
По дороге в коридорах и в карете братья вели нейтральные разговоры об опиумной войне в Китае и интересах России в ней. Говорили о возможных территориальных приобретениях России на Дальнем Востоке. Чтобы увести любопытствующих придворных по ложному следу.
Расположились в кабинете Михаила.
— И какие же особые меры от подслушивания ты принял? — поинтересовался Александр.
— Все смежные помещения со всех сторон, снизу и сверху сейчас пусты. Гвардейцы стоят за дверями всех соседних помещений. Стены кабинета простуканы на предмет полостей. Вентиляционныеходы заделаны. Приток и вытяжка воздуха из кабинета ведут прямо на улицу. Отопительные воздуховоды в стенах перегорожены несколькими стальными решетками. У выходов воздуховодов на чердаке и крыше тоже стоят караульные.
Кстати, все это должно входить в должностные инструкции Службы охраны Императора. Близко к охраняемым особам ни одна мышь не должна подбираться незамеченной и не проверенной. Такова будет жизнь царствующих особ в 20-том веке.
— Ну ладно, пусть будет так. На днях подпишу все указы, которые ты подготовил. Только, начальников этих служб подберу. Если что будет не так, потом поправим.
— Пришли, пожалуйста, выбранных тобой начальников этих служб ко мне. Я их поэкзаменую, с учетом знания будущего. Да и советом помогу.
— Договорились. А что ты можешь рассказать о кончине последнего императора, моего внука? Было ли тебе такое видение?
— Это было моим самым первым озарением. Твой внук, Николай Александрович, кстати, он родится уже в следующем году, будет убит революционерами в 1918 году в Екатеринбурге, в подвале дома купца Ипатьева. Его зверски убьют вместе со всем семейством, супругой Александрой Федоровной, наследником Алексеем и четырьмя дочерьми. Их убьют из револьверов выстрелами в упор пятеро революционеров. Вместе с ними убьют семейного врача, горничную и троих слуг. Трупы убитых вывезут за город и сожгут. Останки сбросят в шахту и засыплют грунтом. Жуткое, скажу я тебе, зрелище. Проснувшись, я был в отчаянии. Из Романовых после революции и гражданской войны мало кто уцелел.
