Залп! Пушечный наряд - Корчевский Юрий Григорьевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Оказывается, я купил не обузу, а хозяйственную девчушку, а и ладно.
Каждый день я ходил к Мигелю, мы активно оперировали, каждый день одного-двух человек, за кувшином вина обсуждали медицинские случаи и способы лечения. За две недели мы сблизились, даже жалко было думать о предстоящем расставании.
Я купил в оружейной лавке ещё двенадцать метательных ножей из отличной толедской стали, выбирая с толком, уже зная, на что обратить внимание. Теперь по вечерам я успешно тренировался в метании ножей, перемежая свои занятия с обучением Нормы английскому языку. Надо хоть как-то общаться со служанкой. Постепенно я выяснил, что родом она с Азорских островов, маленькой девочкой вместе со всей семьёй попала в рабство к испанцам, где всю семью разлучили. Хозяйка попалась злая, часто била, а иногда на потеху и в наказание отдавала своим слугам. Выяснив историю её небольшой, но трудной жизни, я проникся сочувствием.
Подошло время, когда О’Брайен заявил, что судно готово. Завтра он берёт продукты и воду, и мы продолжаем плавание. Я в последний раз посетил Мигеля, посидел с ним за богатым столом, попрощался. Перед уходом он дал мне в руки рекомендательное письмо.
– Зачем оно мне, амиго Мигель?
– Сейчас в Сорбонне медицину преподаёт Жильбер Пако, лучший ученик Амбруаза; если придётся быть в Париже, не сочтите за труд посетить его. Мы вместе учились у Амбруаза, и он будет рад оказать вам помощь и услышать обо мне.
– Хорошо, Мигель, но я не собираюсь в Париж.
– Неисповедимы пути Господни, Юрий. Удачи тебе, и пусть святая Мария не оставляет тебя.
Он перекрестил меня на прощание и обнял. И пока я шёл по улице, махал шляпой.
Наутро мы вышли в море. Наставала осень, было уже не так жарко, дул ветер, и не всегда тёплый. Синие воды становились серыми, день укорачивался. В прохладе я чувствовал себя бодрей, а Норма начала кутаться в одежды. За неделю мы дошли до Бильбао, где взяли груз и набрали воду, далее капитан решил уйти от берега, срезав путь по Бискайскому заливу. Ещё через неделю мы входили во французский Брест. Становилось прохладнее, днём температура не поднималась выше двадцати градусов, а ночью опускалась градусов до десяти. В одну из таких ночей я почувствовал рядом с собой тело. Служанка, то ли замёрзнув, то ли решив соблазнить, пришла ко мне в постель. Ну что же, я не монах, но насиловать бедную девушку мне не хотелось, уподобляясь слугам злой испанки. До этой ночи я с ней не спал, пользуясь положением господина.
Но коли сама, чего же отказываться? После этого случая делали мы это регулярно.
По-моему, ей это понравилось.
В Бресте стояли недолго, и я чуть было не угодил во французскую армию, причём не добровольцем. Оказалось, в армии французского короля не хватало солдат, по велению монарха армия устраивала облавы, кого схватили, того и в рекруты.
Действовать силовыми методами было никак нельзя, пришлось убегать через незнакомые подворотни, плутая по улицам, перепрыгивая через заборы. Наконец, топот догоняющих солдат стих вдали. Я постоял, отдышался и крадучись вернулся на корабль. Ну его к лешему, этот Брест вместе с французским королём. Не хватало ещё мне, русскому по рождению и духу, участвовать в войне французов. Они тут вечно чего-то выясняют с соседями – то с испанцами, то с итальянцами, а уж с англичанами – так это вообще вековые дрязги.
Отсижусь на корабле. Чего мне в городе делать – только если французского вина попить. А так – служанка рядом, она же любовница. Средства передвижения есть, деньги есть; нет, служить меня не тянет.
Так и просидел на каракке все дни, изредка давая Норме деньги и посылая в город – купить вина, фруктов и ещё что по мелочи.
Слава богу, пришёл день, и мы отплыли. Вот ведь порядки у французов – и на берег не сойдёшь, не рискуя свободой. Норма уже сносно понимала английский, но говорила плохо, не хватало практики общения. Правда, способности у неё были, она уже знала много итальянских и русских слов, иногда вырывающихся у меня. К матросам она особенно не выходила после одного случая.
Как-то раз я услышал визг Нормы. Я выскочил из каюты. Пара матросов зажала в углу служанку, один залез под юбку, другой тискал груди. Норма отбивалась как могла и визжала, явно привлекая внимание. Я с ходу пнул одного по заднице, другому заехал по почкам. Освобождённая Норма начала пинать нахалов ногами. Матросы пристыженно ретировались. Я учил её английскому, немного начал учить русскому.
В свободное время в трюме учился метать ножи. Очень уж мне понравилось их применение – бесшумно, эффективно.
Ветер был не очень сильный, но через неделю показался мыс Аг по правому борту, вошли в пролив Ла-Манш. Слева вдалеке, в туманной дымке виднелись берега Англии, по правому борту – французские. О’Брайен довольно потирал руки:
– Скоро прибудем на место, плыть ещё пару недель, да и места все хорошо и давно знакомые.
Миль за пять от Гавра начали раздаваться раскаты вроде как далёкого грома. Я повертел головой – на небе ни тучки. О’Брайен забеспокоился – стреляют, пушки стреляют, где-то бой идёт. Не иначе как французы с англичанами отношения выясняют, как бы и нам не досталось.
– Так мы же торговое судно.
– Кто там разбираться будет, возьмут как трофей.
О’Брайен поднялся на корму, переложил руль, каракка послушно повернула ближе к берегу. Капитан решил прижаться к земле и переждать морской бой. Осторожность и терпение – немаловажные качества для купца, а для судовладельца иногда – решающие. Спустили паруса, остановились милях в двух от берега. Гром пушек стих. Выждав ещё некоторое время, О’Брайен рискнул поднять паруса. Мы направились к Гавру – главной военно-морской базе Франции в то время. На горизонте показался корабль, вернее – сначала паруса. О’Брайен схватил подзорную трубу – что там за флаг? Заулыбался – француз! Корабли сблизились, с военного корабля раздался пушечный выстрел, ядро шлёпнулось вдалеке по нашему курсу.
Приказ – лечь в дрейф. На каракке спустили паруса. С корвета к нам направилась шлюпка, и по шторм-трапу поднялся офицер и несколько матросов. Подойдя к капитану, офицер представился и попросил следовать в Гавр – приказ адмирала. Англия сейчас с Францией в недружественных отношениях, Франция не допустит торговые суда в английские порты во избежание поставок оружия или военных товаров.
– Помилуй Бог. – О’Брайен всплеснул руками. – Какие военные товары? У меня в трюмах испанское вино, пряности с Востока, португальские апельсины, стеклянные изделия лучших итальянских мастеров!
Офицер был краток – в порту Гавра судно досмотрят, если ничего предосудительного обнаружено не будет – можете следовать дальше.
Мы снова подняли паруса и направились в Гавр. Собственно, мы и сами туда направлялись, но теперь мористее в конвое следовал корвет. С одной стороны – охрана, с другой – вроде как под арестом. Офицер с моряками оставался на каракке. К вечеру подошли к гавани, ошвартовались у причала. Офицер сошёл, оставив часовых. На следующий день осмотр трюмов не принёс ничего нового – оружия и военных товаров не нашли, мы могли следовать дальше. До конечного пункта О’Брайену было уже недалеко – Голландия рядом, в нескольких днях хода, а что потом буду делать я? Впереди осень со штормами, затем зима. Не пересидеть ли это время в Париже? Решено, собираю вещи, затем – попрощаться и расплатиться с О’Брайеном.
Тот немало удивился, но раз клиент решил – это его дело. На прощание выпили бутылку вина – за удачу, и я сошёл на берег. Из вещей был только кофр, да Норма несла узелок со своими вещами. Можно было по Сене добраться речным судном, но местные посоветовали дилижансом – чуть дороже, но в два раза быстрее. Насидевшись на судне полгода, я решил добираться дилижансом, транспортом для меня новым.
Глава 4
На городской площади стояла длинная карета довольно странного вида, с дверцей в заднем торце, с огромными колёсами и решетчатым ограждением на крыше для вещей. Запряжена она была четвёркой здоровых лошадей. На облучке восседало два человека – кучер и, видимо, его помощник.