Микадо. Император из будущего - Вязовский Алексей (полные книги .txt) 📗
Я опасался, что оставшиеся в деревне Ава пираты сожгут верфь, но, как только до засады добрались первые беглецы, вако спешно начали грузиться в шлюпки и галеры. Нам достался весь обоз с припасами и некоторое количество брошенных судов, в основном малой осадки. Но главная головная боль — это тысяча с лишним корейцев и китайцев, которых мы захватили в плен. Пока они все послушно сидели на корточках на пляже, проблем не было. Но что же делать дальше? Чем их кормить, как охранять?
За дополнительными войсками я тут же послал, а занятие пленным придумал, к моему удивлению, один из полусотников — бывший ронин Мики Хиратэ. Тот самый, на чьем судебном разбирательстве я негласно поприсутствовал после взятия Эдо. Надо сказать, что Мики все-таки расплатился со мной за долг в четверть коку и вообще показал себя надежным, инициативным командиром. Так вот Хиратэ предложил силами китайцев и корейцев делать дороги! Да-да, те самые кровеносные жилы государства. Пусть пираты отработают свой набег трудом на благо Японии. Центральному острову давно пора заиметь хорошие дороги. Начать можно с полуострова Босо — благо он обзавелся новой каменоломней. Для начала хватит камня из устроенного обвала. В дальнейшем можно взорвать правую Сестру, которая дала трещину.
Шестеренки в моей голове сразу защелкали. Нужны землемеры, камнетесы, повозки для транспортировки плит. Дороги надо обязательно строить по римскому образцу. Сначала насыпь с водоотводными канавами по бокам. На насыпь кладутся необработанные каменные блоки со щелями для дренажа — это фундамент. Сверху фундамента — щебень или песок. И наконец, ровные плиты из песчаника или гранита. Обязательно сопутствующие сооружения. Дорожные указатели, мильные камни с указанием расстояния до столицы, харчевни и гостиницы, почтовые станции и заставы по типу тех, которые сейчас есть на тракте Токайдо. Решено! Начинаем масштабное дорожное строительство. И пусть в Японии крайне трудно прокладывать тракты, особенно в горной пересеченной местности (нужно рубить тоннели, укреплять склоны от оползней), — другого способа занять пленных я не вижу. Хватит отрубать головы поверженным врагам. Их головы, а также руки и спины еще могут послужить стране. И разумеется, главным на этот проект я назначил Мики Хиратэ. Инициатива наказуема!
Увы, тема с головами не закончилась так быстро, как этого хотелось бы. По возвращении в Тибу меня ждал курьер. Молодой самурай привез из Киото сумку с корреспонденцией и лакированный ящик со странным сладковато-гнилостным запахом. Уединившись в кабинете, я отложил письма в сторону и первым делом открыл ящик. Лучше бы я этого не делал. Насаженная на колышек и обсыпанная солью, на меня таращилась голова плешивого старика. Его глаза были открыты, изо рта вывалился почерневший язык. Я тут же отбросил эту мерзость прочь, но потом, собравшись с силами, все-таки водрузил ларец обратно на стол. Рядом с головой была вложена бумажка с иероглифами. Я развернул ее и прочитал: «Морикиё Асина».
Совсем недавно я вспоминал об этом даймё, объявившем войну моему почившему тестю, и вот Морикиё, вернее, его часть, самая важная часть, у меня на столе. Порывшись в сумке с корреспонденцией, я нашел сопроводительное письмо Хотты Абэ. Мой вассал, глава школы воинов-псов, сообщал мне, что кампания против клана Асина закончена. Войска разгромлены в двух сражениях, взяты штурмом три замка, даймё и его дети убиты. В подтверждение смерти Морикиё генерал посылает мне его голову, срубленную во время церемонии сэппуку. Абэ считает Морикиё «хара-но курой хито» — «человеком с черным животом». Другими словами, очень плохой личностью, недостойной перерождения. Глава семьи перед падением замка лично удавил своих четверых детей и зарезал жену и наложниц. После чего вспорол себе живот.
Я позвонил в колокольчик и приказал слугам принести чаю. Подумав, добавил в заказ саке. А еще через пару минут попросил заменить саке на спирт, гнать который из браги недавно научился Хаяси. Еще в прошлом году я подсказал ученому идею перегонного куба, состоящего из испарительной емкости и конденсатора-охладителя, которые соединены между собой наклонным патрубком. С помощью костра брага в кубе нагревается. Образовавшийся пар по патрубку попадает в конденсатор, где происходит его охлаждение. Полученный дистиллят стекает в приемную емкость, и на выходе мы имеем этанол, или винный спирт. Конечно, это был не чистый этанол, а, что называется, спирт-сырец, другими словами — самогон. Для получения чистого продукта нужна ректификационная колонна со сложной системой патрубков, регуляторов отбора фракций, термометром, наконец. А с ним у нас вышел затык. Для жидкостных термометров требуется тот самый чистый спирт, которого нет, либо ртуть, которую все никак не могут достать торговцы по моему заказу. Хаяси попытался сделать термоскоп Галилея из стеклянных шариков и трубки с водой. К сожалению, уровень воды в трубке зависел не только от температуры, но и от атмосферного давления, что не позволяло точно судить о тепловом состоянии вещества или жидкости. Впрочем, самогон у Хаяси получался отменный, а последние партии, которые он наловчился чистить от примесей угольными фильтрами, так и вообще выходили замечательными. А это то, что сейчас мне нужно!
Еда не пойдет, а вот выпить — самое оно. Читаю письмо дальше. Провинция Фукусима отныне принадлежит мне, Абэ уже назначил в нее управляющих из тех самураев, что отличились во время сражений. Спрашивает мое мнение относительно кадровой политики. Раздавать гражданские посты военным — не самая лучшая идея, но это оставим на потом. Хотта извещал, что в ходе преследования некоторых асина полки Сатоми подошли вплотную и даже зашли на земли клана Датэ. В частности, в провинции Мияги и Узен. Однако никаких препятствий князь Масамунэ Датэ не чинил, и более того — лично прискакал заверить Абэ в наилучших намерениях. В ходе праздничного пира, устроенного в честь победы над врагами, северный даймё сватал свою среднюю дочь за сына Хосокавы Абэ. Девушка овдовевшему этой зимой парню глянулась, и Хотта испрашивал моего согласия как сюзерена на брак. Заканчивалось письмо просьбой о возвращении войск домой — делать им на севере было уже нечего. К письму генерала было приложено несколько листков с текстом клятв верности самураев клана моей жены Сатакэ, а также новоназначенных управляющих землями бывшего клана Асина. Их я бегло просмотрел и отложил в сторону.
Мой взгляд невольно вернулся к голове Морикиё Асина. Как этот человек стал моим врагом? За что ему отрубили голову? Можно ли приговаривать людей к смерти, даже ни разу их не видев? А убивать своих детей? Я выдвинул из шкафа архив Сатоми и достал карточку клана Асина. Информацию о всех более-менее значимых аристократах страны мой секретарь начал собирать еще прошлым годом. К лету накопилось много сведений.
Морикиё Асина, 49 лет, унаследовал клан от брата, которого конь ударил копытом по голове. Женился в 45 лет на Ая Умакай (вот почему дети так поздно появились). В карточке не было указано, из какой семьи Ая, зато приводилось множество рассказов о странных выходках Морикиё. Во время одной из битв один из его вассалов был ранен, и даймё посоветовал ему выпить смесь лошадиного навоза с водой. Самурай отказался, тогда князь первым отпил «лекарство» и показал пример смущенному воину. Тот, разумеется, присоединился к сюзерену, и в моем архиве было специально помечено, что после употребления зелья самурай выжил.
Не знаю почему, но эта глупость как-то примирила меня со смертью Морикиё Асина. Никто из нас не свободен в своих поступках. Как писал Спиноза, «люди лишь по той причине считают себя свободными, что свои поступки они сознают, а причин, их вызвавших, не знают». Асина выбрал сторону регентов и не мог поступить иначе. Слишком мелкий клан, слишком мало возможности влиять на свою судьбу. Я тоже не мог за спиной оставить врага. У меня и так их пол-Японии числится.
Слуги принесли самогон, и следующее письмо я уже открывал в более приподнятом духе. А зря. Фельдмаршал Симодзумо Хиро сообщал, что в Центральной Японии началась эпидемия чумы. Болезнь затронула провинции Ямато, Оми и еще несколько княжеств. За сухими, официальными строками отчета о предпринятых мерах маячило искреннее беспокойство, так как отдельные случаи заболевания появились и в столице. Первым делом Хиро распорядился о строжайшем карантине. Все дороги были перекрыты заставами, войска выведены в летние лагеря и рассредоточены вокруг Киото. Вслед за карантином, фельдмаршал просил моего разрешения вызвать в столицу нашего главного врача — Акитори Кусуриури. Вместе со всеми докторами, которых он успел подготовить за последние полгода.
