Век-волкодав - Валентинов Андрей (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Соответствующий раздел из книги про посольство к инородцам был прочитан не далее, как вчера, потому и говорил командир Кречетов, в своих словах нисколько не сомневаясь. Для себя же твердо решил: отпустить бывшего генерала никак невозможно. Это сейчас барон филина воспитывает, а если ему опять волю дать? Неужто мало крови пролилось?
Унгерн долго молчал, наконец резко поднял голову:
– Потерять лицо… О таком я не подумал. В ваших словах, господин Кречетов, ест резон. Хорошо, я приму решение сам, не ставя вас в известность. Честь имею, господа! С вашего разрешения, Гришку оставлю, пусть воздухом дышит.
Мягкие сапоги-ичиги негромко простучали по твердой глине. Кречетов проводив барон взглядом, присел рядом с пламенным большевиком, поглядел на филина. Гришка, словно почуяв, открыл оба глаза.
– Пу-гу! Пу-гу!..
– Наверняка подслушивает, – непонятно, в шутку или всерьез констатировал Мехлис. – Караулы, Иван Кузьмич, надо сегодня же удвоить, а Унгерна запереть и, если потребуется, связать. Мы с ним слишком долго миндальничали, не без вашего, между прочим, согласия. Если убежит к местным, те его тряхнут, как следует, и допросят с пристрастием. Что он про нас расскажет? Мне и так здешние власти, честно говоря, сугубо подозрительны. С кем они по радио беседы ведут? Эта радиовышка обеспечивает прием не на сто километров, и, думаю, не на тысячу. С Британской Индией? С Бейпином? Или может, с Токио?
Иван Кузьмич, не став спорить, поглядел на башню-гиперболоид, вздохнул:
– Красивая! Нам бы такую в Сайхот. Ничего, со временем даже получше построим, чтобы наше радио Столица слышала.
Усмехнулся, бороду огладил:
– Ничего!
Мехлис, согласно кивнув, подхватил громким шепотом, насколько позволяли сломанные ребра:
2.
– Следят за нами товарищ командир, – уверенно заявил боец Кибалкин. – Это у ворот караульный всего один, и тот снулый. А в доме, что напротив, где лавка, пост круглосуточный. И еще один – в доме, что на углу. Там вечно нищие сидят, и каждые два часа к ним монах подходит. Одежка одинаковая, желтая, а монахи разные. И не подают ничего, я специально проверял. А если кто-то из наших в город идет, следом сразу «хвост» тянется, даже не прячутся, открыто идут. И в доме этом у них кто-то есть, наверняка из обслуги или семьи хозяйской. Только кто именно, пока неясно.
– Шпиёны, стало быть, – задумчиво кивнул Кречетов. – И там шпиёны, и сям. Ну-ну, посматривай дальше.
Обо всем этом Иван Кузьмич уже знал. «Серебряные» – народ опытный и глазастый, сразу вычислили, причем без особых трудностей. Но и Ваньке-младшему с его ревсомольцами полезно поучиться.
– Еще чего скажешь, Аника-воин? Какие будут твои наблюдения и выводы?
Кибалка взглянул исподлобья, но сдержался. Повзрослел, вояка!
– Прячут от нас армию, дядя. Краешек показывают, а главные силы подальше увели. Вот такой вывод у меня будет.
Кречетов молча покачал головой. Да, повзрослел парень. Отряд по горам провел быстро и грамотно, ни одного человека не потеряв. Сам Унгерн изволил похвалить, хоть и не без кислой усмешки. И ракету – Сигнал Пачанга – ввинтил в небо в самый нужный миг. Молодец!
А все равно – учить еще и учить.
– Насчет армии здешней ты, Иван, не торопись. И фантазиям воли не давай. Народу тут, в Пачанге, немного, и город всего один. Значит, большие силы не соберешь. Пастухи – не вояки, это мы с тобой видели, что у нас, что в Монголии…
Теперь красный командир был серьезен. Как с равным говорил, со взрослым.
– Значит, армия в Пачанге невеликая, зато оружие новое, британское. Не иначе, из Индии доставили. Мачту для дирижабля заметил? Мачта есть, а дирижабля нет, значит, не для себя строили, а для гостей-союзников. Аэропланы тоже британские, неплохие, но всего три…
– Не три, – упрямо буркнул Кибалка. – Твои старики аэропланы считали, а я номера записал. Вчера два улетело и два вернулось, но уже с другими номерами. За холмами у них настоящий аэродром, а здесь просто обманка. А возле холмов вроде как склады, заметил?
– Есть такое, – кивнул Иван Кузьмич. – И что?
Иван-младший дернул плечом.
– А ничего. Бетонные они. Это кто же тут из бетона строит? И башня эта железная для радио – откуда она? Нет, товарищ командир, армия тут есть. Иначе зачем нас сюда с посольством посылать? Мало ли городов в Китае?
На этот раз Кречетов спорить не стал. В Беловодске, готовя посольство, он и сам удивлялся. Почему надо ехать за признанием в никому не ведомый Пачанг, а не, допустим, в Лхасу, к Далай Ламе? Баронов рассказ про страну Агартху не слишком убедил. А вот боеспособная армия – это причина. Выходит, и Столица об этом знает, и хитрый старик Хамбо-Лама? Но все равно не слишком понятно получается. Пусть здесь, в Пачанге, кто-то силы собирает. Где Пачанг и где Сайхот? Даже если на карту глянуть, слишком далеко выходит. А если еще и про горы с пустынями вспомнить?
– Продолжай наблюдать, красноармеец Кибалкин. Чего заметишь, так сразу ко мне. Приказ ясен?
– Так точно! – племянник без особого успеха попытался принять стойку «смирно». – А я еще заметил. Ночью, часа в два пополуночи…
Иван Кузьмич хотел было объяснить излишне ретивому Кибалке, что ночью надлежит спать, а не играть сыщиков-разбойников, но в последний момент сдержался. «Серебряные» тоже видели кое-что странное.
– …Дворец, Синий который, где здешний начальник живет. Норбу-Онбо. Он светиться начинает. Не весь, а левая часть, которая к нам ближе. Свет синий, очень яркий, потому, наверно дворец так и назвали.
Именно это заметил в первую же ночь бдительный дозор «серебряных». Поначалу Кречетов не слишком удивился. Он уже знал, что в Пачанге электричество есть, пусть и не во всем городе. Почему бы дворец соответствующим огнем не осветить? Может, обычай здесь такой, раз этот Норбу-Омбо – Синий? Однако потом, проведя личную рекогносцировку, крепко задумался. Для обычных ламп свет слишком сильный, на прожектор не похоже.
У кого бы спросить? Не у Кибалки же!
– Инициатива наказуема, Ванька. Ты увидел – ты и узнавай. И не слишком мешкай, чтобы, значит, завтра к полудню был с докладом. Красноармеец Кибалкин, приказ понятен?
В коридоре было темно, желтый огонь керосиновой лампы горел слишком далеко, в самом конце коридора. Зимний вечер уже вступил в свои права.
Кречетов отсчитал нужную дверь, немного помедлил. Постучал, затем.
– Экии! – проговорил он, переступая порог. – Здравствуйте, стало быть.
– Bonsoir, Jean! Merci de ne pas oublier les personnes handicapées. – донеслось из глубины. – J'espérais que vous viendriez… [12]
Чайганмаа Баатургы, племянница властительного Гун нойона Баатургы, устроилась на толстой кошме, брошенной прямо на деревянный пол. Красный с золотом халат, круглая шапочка цветного шитья, пояс, украшенный тяжелыми серебряными бляхами.
…Недвижное лицо в пятнах и шрамах, пустые мертвые глаза. Иван Кузьмич не выдержал, отвел взгляд.
– Прошу простить недостойную, – бледные губы попытались улыбнуться. – Приходится встречать славного в наших землях воина без всякого вежества. Служанку я отослала, хотелось побыть одной. Сидела, вспоминала Париж – и мечтала, что вы из великой милости посетите ту, что не сберегла лицо. О большем недостойная не смела мечтать.
Кречетов поставил поближе стул, присел, вперед наклонился.
