Бастард Бога (Дилогия) - Матвеев Владимир (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Но, в конце концов, определились и с этим.
"Ночь длинных ножей", как выразился князь, при этом злорадно ухмыльнувшись, выставив кончики белых клыков, отчего по спинам парха и его "правой руки" промаршировали ряды крупных мурашек, было решено начинать сразу в нескольких местах города. Стражники Скитальца по условному сигналу начнут продвижение от всех ворот сразу, в центр города, зачищая ближайшие к ним районы. Как уверял сержант, сил у него хватит. Многие порядочные служаки были вынуждены охранять свои семьи. Но узнав о намечающемся веселье – ни в коем случае его не пропустят. Так что две сотни быть должно.
Тарек Сова и его союзник, что раньше держал все увеселительные заведения Резена, будут действовать из подконтрольных им территорий. Так же постепенно расширяя свои владения. Ну а сам Атей, его воины и бывшие гвардейцы, начнут "выпалывать сорняки" со стороны герцогского дворца.
Закончив совет, временные союзники (это понимал каждый) стали быстро расходиться, чтобы начать готовить своих людей к бессонный ночи. Первым ушел Инес. За ним встали и Сова с Дареком, но их неожиданно окликнул Атей.
– Парх – пристально посмотрел он на Тарека – а тебе вообще по нраву та жизнь, что ты ведешь? Неужели никогда не хотелось честно послужить земле, что тебя родила? Я не говорю о всей Тивалене, хотя бы той ее части, что ты считаешь своим домом?
– А где была эта земля, когда я вот с ним – кивнул он на своего названного брата – жрал отбросы на улицах и думал, как бы выжить?
– И ты за это так на нее обижен? – удивился Призрак.
– А за что мне ее любить?
– Да хотя бы за то, что она дала тебе жизнь – твердо сказал Атей и встал – я понимаю, что ты не от хорошей жизни выбрал ту тропу, по которой идешь. Но знаешь, я ведь тоже не в мехах спал и с золота ел. Хотя ты можешь думать и по-другому. Все, что было со мной, когда я осознал себя – это клинки на поясе и верный Сай. И больше ни-че-го. Но я ведь не озлобился на весь мир? Не пошел грабить первого встречного?
– Чего ты хочешь князь? – хмуро произнес парх.
– Будущему княжеству могут быть полезны ваши умения и связи – сказал Призрак – именно княжеству, я это подчеркиваю. Подумайте об этом. Никогда не поздно начать жизнь сначала.
Два названных брата почти неуловимо переглянулись, что не укрылось от Атея, несколько мгновений помолчали, буравя его своими глазами, а потом, коротко кивнув, ушли.
"Ночь длинных ножей" в Резене выдалась кровавой и бурной. Как оказалось, не все жители были до смерти напуганы, беспределом, что творилось в городе. Все это время он напоминал котел с плотно притертой крышкой, который стоит на малом огне. Не хватало одного – того, кто сможет сорвать эту крышку, чтобы народный перегретый гнев вырвался наружу. Этим кем-то оказался князь.
Как только он с гвардейцами вышли за ворота герцогского замка (оставили лишь несколько воинов, чтобы обеспечить его охрану) и начали без разговоров резать всех, кто считал себя хозяевами бывшей столицы, к ним стали присоединяться простые жители. Тоже самое (как потом оказалось) было и с отрядами Инеса Скитальца. Казалось, что в Резене в эту ночь не спит вообще никто.
Лишь только показывались организованные вооруженные отряды, обыватели открывали двери своих домов, вооружались всем, что подвернется под руку и вместе с ними начинали вершить свой скорый, но справедливый суд, добивая всех, кого минул меч того или иного воина. Ночники были обречены. Трудно укрыться от тех, кто не один год прожил в городе, знаком со своими соседями и знает, чем они живут. Если воины по случайному недосмотру, незнанию или просто из-за того, что бывший бандит вдруг прикинулся добропорядочным горожанином, (в надежде сохранить себе жизнь) пропускали таких личностей – последних настигал гнев разъяренной толпы. И было не понятно, от чего легче смерть: от клинка стражника, зубов разъяренного хищника или ножа твоего бывшего соратника по ремеслу. Или же когда тебя голыми руками разрывают на части молодые, но уже седые женщины, которые в свое время полной мерой хлебнули от ночников бед.
Кровь лилась рекой. Причем не только бандитская, как можно было бы подумать. На ночных улицах Резена в больших лужах смешивалась кровь обычного карманника, промышлявшего в свое время на городском рынке, отъявленного головореза, не брезговавшего погнутым пулом, найденным им в кармане убитой жертвы и недавнего булочника, у которого и те и другие любили купить в праздничный (и не только) день ароматную выпечку. Князь понял, что даже не вступая во временный союз с пархом, он все равно бы очистил бывшую столицу герцогства. Пусть с большими жертвами, которых и так было не мало (в основном среди мирных обывателей), но очистил.
К утру все было кончено, а уже к полудню за городской стеной заполыхали многочисленные погребальные костры, унося вместе с дымом души тех, кто не пережил эту ночь. Огню было все равно, чью душу он сопровождает на перерождение, там наверху разберутся без него, кого куда определить. А смотрящие на него люди и нелюди, хотели верить, что они в последний раз являются свидетелями такого массового погребения.
Но мертвое – мертвым, а живое – живым.
Несколько дней князь Сайшат, открыто заявивший на центральной площади, что герцогства больше не существует, а есть Восточный округ Великого Княжества Сайшат, столицей которого является город Резен, разгребал то, что досталось ему в наследство. Известие о княжестве народ выслушал спокойно. Не было бурных приветствий нового правителя и ликований по случаю его заявления. Да, уже до многих доходили слухи о том, что есть такой город Оплот, и что там чуть ли не молочные реки текут с кисельными берегами. Мало того, много горожан ушло туда и, судя все по тем же слухам, неплохо там устроились. И князь этой обетованной земли вот он – стоит перед ними и называет себя их правителем. Вот только слухи – это одно, а реальные дела – совсем другое. Хуже, конечно быть уже просто не могло, но и радоваться пока нечему.
Но с первых же дней князь медленно, но верно начал зарабатывать себе у своих новых подданных неподдельное уважение. И не красивыми речами, а конкретными делами. И первым таким делом была показательная казнь, главным действующим лицом которой был бывший капитан городской стражи, а нынче просто бывший главарь ночников от закона. Страх горожан, привыкших к могуществу власть имущих, была настолько сильной, что они на какой-то миг поумерили свой гнев и, убив всех подчиненных капитана, его самого оставили в живых. Не забыв, правда, хорошенько избить, связать и представить его на суд Его Светлости, который и вынес короткий вердикт: виновен. Приговаривается к смерти, через повешение, что и было исполнено там же на городской площади. Новым капитаном городской стражи Резена он назначил Инеса Скитальца, который действительно имел реальное уважение среди горожан. Чем удивил обывателей, привыкших к тому, что такие должности раздаются только личностям с потными липкими руками, к которым пристает все, что плохо лежит. И не важно, где это лежит: в мошне купца, кармане честного работяги или городской казане.
Потом к князю пригласили самых уважаемых горожан, из которых выбрали временный совет Резена, Главой которого стал Гурт Леденец. Причем уважение этих самых горожан измерялось не тяжестью кошеля. Рекомендации давал новый капитан стражи, который половину жизни провел на улицах города и знал обо всех жителях не понаслышке. Совет был временным, пока в Восточный округ не прибудет наместник князя и гарнизон. Но даже после того, как это произойдет, совет не распустят, а возложат на него функции совещательного, рекомендательного и контролирующего органа. Возможно, будут и другие обязанности, но все это позже.
А пока открыли амбары, подвалы, захоронки, откуда выгребали все припасы бывших хозяев жизни, чтобы раздать их простым жителям, многие из которых горячую пищу не ели очень давно. Мелись улицы, убирались последствия немногочисленных пожаров, что произошли в знаменательную для всех жителей ночь. Задымились трубы пекарен, открылись немногочисленные лавки. Происходило все, чем живет обычный город. Резен со скрипом старой несмазанной телеги, постепенно возвращался к нормальной жизни, до которой было еще далеко, но очертания ее были видны уже многим.
