Одержимый (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич (читать лучшие читаемые книги TXT, FB2) 📗

— Посмотрим, посмотрим… Ты оказался достаточно силён, чтобы сожрать меня. И достаточно упрям, чтобы сопротивляться все эти дни… Но воля смертного слаба… А разум хрупок… Надолго ли тебя хватит?

— А тебя? — огрызнулся я. — Если ты так в себе уверена, то чего выползла-то? И эти твои видения… Значит, тебя поймали какие-то сектанты с дурацкими ветками на башке… Ну, там, возле чёрного тополя. Но зачем ты показала это мне? Разжалобить пытаешься?

Она слушала меня молча, и в глазах её мелькнуло сначала недоумение, а потом испуг. Так-так-так… Кажется, я что-то нащупал!

— Или же… — продолжил я, жёстко усмехаясь. — Ты и не собиралась ничего мне показывать. И это просто твои воспоминания… Вот только почему я их вижу?

— Заткнись! — прошипела она и ударила меня ладонью с растопыренными когтистыми пальцами.

Точнее, попыталась ударить, влепить пощёчину, но я перехватил её руку за запястье и толкнул вперёд, пока она не упёрлась в сваю, поддерживающую избу.

— Я-то думал, что вижу эти кошмары, потому что ты их насылаешь… — продолжил я, схватив её за горло и плотнее прижимая к столбу. — Но может, это и не так? Может, я просто перевариваю тебя, как волк добычу, и твоя память — это уже мой трофей?

Догадка эта пришла ко мне только что по мере того, как я всё это говорил. И помогла в этом именно реакция албыс. Злость и удивление в ней быстро сменились ужасом. И я понял, что прав.

— Заткнись! — уже в голос взвизгнула она, пытаясь вырваться, но не очень-то убедительно — я легко удержал её на месте. А ведь это её реальность, она тут хозяйка. В прошлый раз вон меня в кадку окунала, как котёнка…

Кстати, а ведь я здесь впервые с того раза! Тут тоже всё сходится. Похоже, албыс впервые набралась сил, чтобы затянуть меня сюда. А все предыдущие мои кошмары она не контролировала. Они просто всплывали по мере того, как потусторонняя сущность растворялась в Сердечнике.

Меня это даже воодушевило. С одной стороны — а какая разница, кошмары-то никуда не денутся. Но раньше-то я себя ещё и ощущал марионеткой в лапах ведьмы…

Албыс, видно, почуяв моё настроение, поспешила мне его испортить.

— Рано радуешься, Пересмешник! Если я растворюсь в тебе, то всё равно победа будет за мной. Потому что и ты уже не останешься тем, кем был раньше.

Её влажные алые губы растянулись в хищной улыбке, кончик языка быстро пробежал по ним, и мне почудилось, что он раздвоенный, как у змеи.

— Я стану частью тебя, милый… И мы навсегда будем вместе.

И снова расхохоталась.

Я с отвращением отбросил ведьму в сторону так, что она покатилась по снегу. Она даже не пыталась подняться — продолжала хохотать, развалившись на спине и запрокидывая лицо к небу. Смех этот становился всё громче, ввинчиваясь в мозг ржавой скрежещущей пилой. От него я и проснулся — снова резко вскочив на кровати и хватая ртом воздух, будто после затяжного ныряния.

Вот только пробуждение на этот раз не принесло мне облегчения.

Проклятье!! А что, если албыс права? Если смешать души ледяной ведьмы и смертного — то что выйдет? Кажется, союз не очень-то равноценный. Что, если я, поглощая её сущность, постепенно сольюсь с ней и потеряю себя?

Смешные сомнения. Как можно потерять то, чего не имеешь? Если задуматься — то кто я вообще? Странная, слепленная из лоскутов личность с обрывками воспоминаний двух людей из разных миров. Мало мне этого — давай ещё и замешаем в этот коктейль нечистую силу!

Но что мне делать-то⁈ Выдрать албыс из моего тонкого тела уже вряд ли получится. Остановить процесс нашего слияния… Скорее всего, тоже. Да и перспектива эта сомнительна — зависнуть в нынешнем состоянии полубреда навсегда.

Хотя… Есть ведь ещё один выход.

Албыс я победил с помощью огня. Это единственный Аспект, которого она боялась. Так может, эта уязвимость сохраняется и до сих пор? Что, если просто выжечь эту заразу изнутри?

Я, как был, в одних просторных пижамных штанах, выбрался на кухню. Идея так захватила меня, что не хотелось медлить ни секунды. Так, где там Демьян складывает жар-камень?

Все мои прежние попытки вытянуть Аспект Огня из эмберита и управлять им длились считанные секунды и были довольно болезненными. Хорошо хоть, обладая Аспектом Исцеления, я потом быстро залечивал ожоги. Впрочем, и саму ауру нефилима под воздействием этого Аспекта тоже колбасило — стихия Огня очень своенравна, и тонкие энергетические структуры, составляющие тонкое тело, под её воздействием корёжило и обжигало. Поэтому я обычно сбрасывал Аспект, как только понимал, что контролировать его не получается.

Но, возможно, сейчас это то, что нужно. Постараться продержаться подольше и направить энергию огня прямо в Сердечник, очищая его от албыс. Как я раньше-то не догадался?

Отыскав, наконец, тяжелый чугунный котёл в углу, я открыл крышку и специальным длинным прихватом вытянул изнутри кусочек жар-камня. Как назло, остались довольно крупные, не меньше куриного яйца. И горячие — голой рукой не возьмёшь. Я попробовал было положить его на ладонь, но тут же зашипел, сбрасывая на обитый железными листами пол рядом с печью.

Подув на обожжённую ладонь, зажмурился, пытаясь успокоиться.

Что я творю? Это ведь самоубийственно…

Но, окинув внутренним взором тонкое тело, я содрогнулся. Фиолетовые жгуты тёмной эдры, опутывавшие Сердечник, за то время, что я спал, снова налились силой и перекинулись уже на часть Грудного Узла. Мало того, тянулись дальше, охватываясь всю грудь и пуская ростки в шею, к головному узлу. Очиститься с помощью обычной медитации с протяжкой накопленной энергии по узлам тут точно не получится. Как минимум нужно бежать к Гранитному дубу и пытаться скормить эту пакость ему…

Но это тоже так себе вариант — переться среди ночи через полгорода, чтобы обниматься с дурацким деревом.

От нахлынувшего отчаяния хотелось материться в голос, расшвырять горшки с печи, расколотить посуду, оставшуюся на столе после ужина. Но я сумел сдержаться — не хотелось перебудить весь дом.

Но решаться надо. Здесь и сейчас. Иначе неизвестно, в каком состоянии я проснусь в следующий раз.

Я крепко зажмурился, медленно втягивая ноздрями воздух и пытаясь хоть немного унять бешено колотящееся сердце. Чуть успокоившись, открыл глаза.

Кусок жар-камня лежал на полу, ярко-алый и чуть мерцающий, как раскалённый уголь. Выдохнув, как перед чаркой водки, я вытянул руку в его сторону и поглотил — быстро, так что камень мгновенно посерел, растрескался и почти сразу осыпался горсткой хрупкой золы.

Глава 7

Сегодняшнее пробуждение было не похоже на предыдущие. Никакой панической атаки, никаких кошмаров и резкого выныривания с бешено колотящимся сердцем. Реальность пробивалась в сознание постепенно, но настойчиво. И разбудил меня холод. Я ворочался, пытаясь закутаться поплотнее, но не получалось — одеяло будто бы расползалось под пальцами, а перина подо мной и вовсе превратилась во что-то жесткое и угловатое.

Бр-р-р, да что ж так холодно-то!

Я, наконец, очнулся окончательно и с изумлением обнаружил, что вместо края одеяла сжимаю в ладони горсть какого-то мусора. Да и сам, оказывается, валяюсь в позе эмбриона в куче палой листвы, зарывшись в нее чуть ли не с головой — видимо, в попытке согреться. Правда, это даже летом вряд ли сработало бы, а уж сейчас тем более — ночные заморозки превратили листья в хрупкие покрытые инеем пластинки, хрустящие в пальцах.

Я вскочил, разворошив кучу изнутри, зябко поёжился, растирая ладонями плечи. Неподалёку вдруг громко взвизгнула женщина.

— Ох, батюшки-святы! Сгинь! Сгинь, охальник!

Толстая тётка-дворничиха в шерстяном платке и грязноватом белом фартуке поверх фуфайки замахнулась на меня метлой.

Я с ужасом обнаружил, что абсолютно голый — даже пижамные штаны куда-то делись. Всё тело покрывали пятна не то грязи, не то сажи, мелкие царапины и множество не очень серьёзных, но довольно болезненных ожогов. Прикрывшись, я метнулся в сторону, прячась за толстым стволом дерева.