Экспедиция (СИ) - Павлов Игорь Васильевич (книги хорошего качества .TXT, .FB2) 📗
Так мы и дошли, держась за руку, как малые дети. И такое впечатление сложилось, что принцесса просто побоялась меня отпустить, чтобы я вновь не ввязался в драку. Но увы, со злоумышленниками мы скорее всего разминулись на первом же повороте.
Таврена с низкими потолками оказалась очень уютной и почти пустой. Лишь несколько столов заняты французскими солдатами. Нас окинули заинтересованными взглядами, я в ответ кивнул, приветствуя, и направился с принцессой в противоположную сторону за отдельный столик. Хотел присесть напротив, но она попросила подводиться к ней поближе.
Первым делом принцесса вынула из сумочки мокрые купюры и документы, и выложила всё на стол, чтобы лучше просохли.
Вскоре к нам подходит старенький официант, окинув всё это дело шальными глазами.
— Прошу простить мне невежество. Вы русские? — Спрашивает с большим акцентом.
— Да, туристы, — ответила Небесная с чересчур добродушной улыбкой. — Решили искупаться и зацепились за сети. Не могли бы вы принести сухой бинт и крепкой самогонки? Ну и вина самого лучшего, пожалуйста.
Мужчина покивал быстро и умчал.
Сперва, не понял, зачем ей понадобился бинт.
— Дай посмотрю, — кивнула принцесса на окровавленное предплечье и без спроса взяла мою руку.
Забыл совсем, что меня зацепило ножом.
И разнежился, когда она ухватила так заботливо и заинтересованно посмотрела, совершенно не брезгуя.
— Зачем на нож полез, — укорила мягко.
— Это ж не сабля, — усмехнулся. — Да и что людей опасаться? Кто с оргалидами столкнулся, людей уже не боится.
— Ты всех–то под одну гребёнку не ровняй. Я всё равно людей опасаюсь больше, иной раз они страшнее. Особенно те, кому нечего терять.
— Соглашусь с вами.
Смотрит мне прямо в глаза. В тусклом свете тени ложатся по–особенному. Как будто для картины художника. Такое только и запечатлевать.
— Ты очень смелый, я и забыла насколько отчаянный и бесстрашный, — похвалила.
— Им повезло, что вмешался Зотов, — выпалил я и улыбнулся.
— Точно сказал, — согласилась и, улыбнувшись, тихо добавила: — хвастун.
— Что вы сказали, сударыня? — Спросил, нависая над ней.
Откинулась на спинку, только сейчас руку отпустив. Взгляд такой… загадочный.
— Давно не получала такой встряски. Это, эм… очень бодрит. Скажу больше: для меня это ценный урок, — призналась и перевела свой взгляд поверх меня.
Официант подошёл, нарушая идиллию.
Всё принёс, расставил, хотел уже учтиво начать наливать, прогнали. И принцесса тут же занялась делом. Протёрла аккуратно мои костяшки и промыла рану на предплечье спиртом, перебинтовала её со знанием дела.
— Не туго? — Спросила, снова на меня взглянув.
— Вы очень нежно делаете, как настоящая медсестра, — похвалил, не зная, что ещё тут сказать.
Точнее, не зная, как не сказать ей, что она сейчас нравится мне больше, чем когда–либо.
Неловкая пауза вдруг наступила. Не пойму, что у неё за взгляд. Будто подвоха ищет. Но говорит, меняя тему:
— Надо же, какие красивые бокалы нам принесли. У французов кружки и то попроще.
— Он же уточнил, откуда мы.
— Ах да, — ответила испытывающим тоном.
— Простите, сударыня, — спохватился, осознав, что был сразу за намёк, и принялся наливать.
Так как мы сидим рядом, её бедро оказалось очень близко к моему, и часть его стол совсем не закрывал. Впервые я всмотрелся в детали и полюбовался тонким плетением её светлых чулок. Оттого чуть не перелил вино через край своего бокала.
— Похоже, одной бутылкой мы не обойдёмся, сударь, — посмеялась на это принцесса.
Губу ещё так закусила нижнюю. У меня аж сердце задолбило сильнее.
И мысли эти… грязные в голову полезли.
Но я отчаянно гоню их прочь. Она дочь императора, она генерал, она Небесная принцесса — главная опора Империи и защитница всех подданных.
Но сейчас… она женщина. Очень красивая женщина, которая говорит мне:
— Хочу поднять этот первый бокал за благородного и смелого офицера. Встав за твою спину, я впервые за долгие годы почувствовала себя защищённой.
— Вы мне льстите.
— Нет, Андрей. И к чёрту формальности, зови меня Настя. Или я для тебя уже старая дева?
— Не старше меня, — ответил, поднимая очень аккуратно свой переполненный бокал. — Сегодня уж точно кажешься младше. Настя.
Произнёс имя и увидел, как дрогнули её загнутые густые ресницы. И впервые разметил, как она разрумянилась.
Я знаю, что ей уже тридцать шесть лет. Но выглядит она лет на десять моложе, уж явно посвежее прочих тёток такого же возраста. А всё потому, что мехара водит. Он и тело подтягивает, что уж в таком платье видно невооружённым глазом, что в целом омолаживает.
Ударили бокалами, вино моё всё же полилось. Но я успел подставить салфетку.
Принцесса пригубила сперва, а затем без всякого приличия опрокинула всё содержимое бокала. После чего произнесла самокритично:
— Очень редко, но бывает, что я веду себя, как маленькая девочка. Наверное, потому что детства, как такового не было. А теперь могу себе позволить это удовольствие крайне редко.
— Но метко, — добавил я, проглотив кисленькое вино.
— Гадость, да? — Спросила участливо.
— Зато без снотворного, — выпалил.
— О, да, — усмехнулась, брови подняв, и протянула пустой бокал. — Поухаживайте за дамой, сударь.
Налил ей пол бокала, себе обновил по–гусарски. В общем, до краёв.
— Теперь мой тост, — начал, подавая ей бокал.
Смотрит внимательно и очень серьёзно. И это сбивает меня, потому что я хотел сказать ей, какая она замечательная. Но говорю:
— За успех нашего дела, сударыня.
Кивает со вздохом. Пьёт уже более сдержанно, уведя в сторону задумчивый взгляд.
Сколько же в этой голове знаний, опыта. Планов, задач, хитросплетений. Долга перед Родиной. Судьбоносных решений.
Как велики её дела. Как ничтожны мои обиды.
Если бы не она, твари бы к чертям сожрали Владивосток. А в столице бы даже не почесались…
После второго бокала похорошело. И уже стало совершенно плевать на пьяный гам со столов французских солдат, которые продолжали на нас коситься.
Официант принёс разного сыра на тарелке и блюдо, которое мы не заказывали, но это нисколько нас не насторожило.
— Это мумбар, мясной деликатес, попробуйте, прошу, платить не надо, — запел с улыбкой. — Для меня честь принимать гостей из России…
— Спасибо, вы очень добры, — ответила принцесса. — Нам не сложно заплатить, спасибо за гостеприимство.
Покланялся, ушёл довольный. Принцесса умеет расположить.
Время к полуночи, с одного стола французы ушли, стало сразу легче уху. И под эту тишину Настя загрустила вдруг. Взгляд стал задумчивый, хмурый. Она перестала смотреть на меня, выказывая излишнюю застенчивость, какая ей несвойственна.
Захотелось её обнять. Но я вновь ощутил между нами пропасть. А ещё этот барьер, как стена невидимая, стал осязаем настолько, что грусть, как живая набросилась на меня. Стоит только дать импульс от стремления сблизиться, и уже на стадии порыва в сердце тлеет разочарование. Она неприступна, чтобы не говорила, как бы не вела себя.
— Знаешь… — начинает совсем тихо, продолжая смотреть в сторону окна и демонстрировать красивый профиль лица, нежную шею под локонами золотистых волос. — Я всегда считала тебя монстром.
Молчу, сжимая губы. Потому что холодеет в груди. Как легко развеивается сказка.
— Однако, — продолжает, практически закрыв глаза. — Сейчас осознаю, как заблуждалась. Прости, Андрей. Но я должна тебе кое–что рассказать.
Хочу возразить, ибо вряд ли для меня что–то станет новостью. Лишь растревожит раны. Но я молчу, опуская глаза, потому что не в силах больше смотреть на неё.
— Ты пришёл в семью Сабуровых совсем маленьким, — заявляет вдруг прямо в лоб. — Ты им не родной. Тебя усыновили в возрасте трёх лет.
От услышанного из её уст перехватило дыхание. Потому что я отчаянно не верил. Ибо без корней я — дерево, которое в любой момент упадёт. И уже не поднимется.
