Последняя империя. Книга первая - Сартинов Евгений Петрович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Уведите его, — тихо велел Доронин.
Волошин удивленно глянул на генерала, по его мнению с этим парнем еще можно было работать. Когда заключенного увели, Доронин высказал свое мнение:
— Бесполезно, так мы будем топтаться долго. Кто говорит на люберецких, кто на солнцевских, почти все тыкают пальцем в Бутырку. — Он обернулся к Заеву. — Как там, привозят?
— Да, осталась последняя партия. Через час все будут на месте.
— Еще час! — с отчаянием в голосе сказал Доронин. За три дня он заметно похудел, кожа приобрела серый оттенок, глаза ввалились, белки глаз налились кровью. Все это время генерал ничего не ел, только курил одну сигарету за другой и пил крепкий чай, скорее чифир.
Через полтора часа на войсковой плац вышли Доронин, Заев и Волошин. Вся обширная площадь, как бы зажатая огромным, п-образным зданием, была запружена людьми. В двойном кольце охраны стояла плотная толпа людей в штатском, без верхней одежды, в лучшем случае пиджаках и джинсовых куртках. Под ноябрьским ветром их держали уже не первый час, но, несмотря на всю аховость их положения, при виде старших офицеров из толпы полетели недовольные крики:
— Эй, начальник, не май месяц, давай кончай эту волынку!
— Счас он тебе сто грамм нальет, для сугрева!
— И шмальнет в задницу, чтобы получше прогреть!
— Проси сразу путевку в Сочи!
— А в солнечный Магадан не хочешь?!
Братва явно храбрилась, рисуясь друг перед другом. Взойдя на небольшой помост, раньше служивший полковому дирижеру, Доронин холодными глазами оглядел толпу. Это были сливки воровского мира, воры в законе и главари самых крупных преступных группировок страны, триста пятьдесят человек. Некоторых из них везли из самых отдаленных районов страны, не пожалев топлива для спецрейсов военной авиации. Большинство смотрелись соответственно своему положению — крепкие мужики с короткими стрижками, с врожденной свирепостью в движениях и взглядах. Но некоторые уже мимикрировали, выглядели благообразно и солидно, приоделись в костюмы знаменитых фирм, не потерявшие лоска за месяцы отсидки.
— Раздеть их, — тихо велел Доронин.
Заев отошел к своим подчиненным, и сержант-старослужащий в полной боевой форме — камуфляже, бронежилете и каске зычным голосом продублировал команду генерала:
— Всем раздеться догола! Быстро!
— Чего?! — полетело из толпы, а затем жуткий поток мата вырвался из трехсот пятидесяти глоток. Заев кивнул головой, и в толпу врезалась первая шеренга охраны, вооруженная только дубинками. Это был спецназ внутренних войск, парни, обученные подавлять бунты в зонах.
Действовали они быстро и умело. Побоище продолжалось долго, самым упрямым штыками распарывали одежду, не щадя при этом и живого тела. Минут через сорок та же толпа стояла совсем с другим настроением. Голый человек теряет чувство уверенности и защищенности, это Доронин знал хорошо.
— Построить по росту в шеренги по четверо, — скомандовал он.
Когда с применением дубинок задача была выполнена, генерал кивнул солдатам:
— Первые четверо.
Четверку самых рослых заключенных выволокли из строя и привязали к врытым на краю плаца столбам. Доронин подошел к крайнему из них, высокому детине с выколотыми на плечах большими звездами и тихо спросил:
— Кто похитил моего сына?
— Не знаю, козел, а знал бы — не сказал, — с перекошенным от страха и ненависти лицом отозвался бандит.
Доронин ровно кивнул головой, затем, повернувшись, выхватил у ближайшего солдата из ножен штык-нож и одним судорожным, бешеным движением вспорол детине живот. Тот закричал пронзительно, жутко, дергаясь всем телом. Толпа ахнула, замерли многие из солдат и офицеров, стоящих в оцеплении. А генерала словно прорвало, вся накопленная боль и ярость вырвались наружу. Он отошел к следующему и, уже не спрашивая ничего, поронул неестественно белое брюхо бородатого верзилы. Казнь повторилась еще два раза, и от криков истязаемых стыла в жилах кровь. Два молодых солдата из второй цепи конвоя сомлели и камуфляжными мешками рухнули на асфальт, их пришлось увести. Заев осмотрел остальных солдат и офицеров, они держались лучше, но лица у всех были бледными и растерянными.
— Через десять минут пойдет следующая четверка! — голосом полным ярости выкрикнул Доронин. Генерала пошатывало, он по-прежнему сжимал в руках окровавленный нож и выглядел безумным. — И так будет до тех пор, пока вы не скажете, кто похитил моего сына!
Несколько секунд над плацем стояла тишина, затем прорезался резкий, сильный голос:
— Ты чего творишь, козел! Это беспрэдел!
— А, законник нашелся! — обрадовался Доронин. — Дайте-ка мне его сюда!
Через минуту к нему вывели солидного высокого мужчину с неизменными звездами на плечах и многочисленной нагрудной росписью.
— Жора Дикий, — тихо подсказал Волошин. — Вор в законе, грузин, из уральских.
— Так значит, Жора, это беспредел? — спросил Доронин с перекошенной усмешкой.
— Да, и это еще тэбе зачтется.
— Тебе тоже. На кол его! — жутким, свирепым голосом закричал генерал.
Началось самое страшное. Через пять минут борьбы огромный, массивный человек висел на плохо обструганном коле, как бабочка в коллекции музея. Хотя острие почти дошло до его желудка, Жора был жив, он не мог говорить, только хрипел, пуская кровавую пену изо рта, да сучил ногами, поворачиваясь на колу из стороны в сторону. В толпе заключенных многие блевали, не выдержали и четверо солдат. Еще один сержант тронулся умом. Захохотав, он побежал по плацу, на ходу сдирая с плеча автомат. У самой трибуны парень остановился и дал длинную очередь по окнам казармы. После этого он опустил ствол в сторону толпы, но стоящий сзади Заев выстрелил в упор, чуть пониже каски, точно в ямочку у основания черепа.
С десяток бандитов, воспользовавшись моментом, с ревом кинулись на охрану, произошла свалка, толпа братвы качнулась уже на помощь застрельщикам, но рослый сержант-старослужащий выхватил из рук опешившего молодого солдатика ручной пулемет и длинной очередью чуть выше голов заставил всех лечь на холодный асфальт.
Через пять минут порядок был восстановлен, вся уголовная интеллигенция расставлена по ранжиру. Как раз освободились и все четыре места около столбов. Один из первой четверки еще был в сознании, ворочался на земле, тщетно пытаясь руками затолкать обратно сизые, дурно пахнувшие лохмотья кишок.
