Второй прыжок с кульбитом и пистолетом (СИ) - Сербский Владимир (книга регистрации TXT) 📗
Владимир Вольфович Жириновский однажды предложил дать каждому мужчине по бутылке водки, а каждой женщине — по мужику. И это логично. Если мужчина думает, что он победил женщину, то он просто дурак. Не заметит даже, как она обыграла его два хода назад.
Но это все лирика и цитаты. Я представил себе лунную дорожку, на которой плещется рыба, россыпь звезд над головой, и вздрагивающий кончик спиннинга. От предвкушения аж спина вспотела.
— И не думай, Дед! — возмущенно прошипел Антон. — Не до рыбалки мне сейчас. Кстати, имей в виду: будут просить спиннинг — не дам!
Коля, однако, запросил иное.
— Можно я чуток окорока себе отрежу? Простите за наглость, но трудно оторваться. Какой-то нереальный, фантастический вкус.
Уварова после перехода настиг неслабый аппетит, однако окорок от деда Анюты показался настоящим кулинарным чудом не только ему. Мало сказать, что испанский хамон рядом не валялся — окорок просто таял во рту, вызывая эйфорию. Другие Анины подарки до этого стола не дожили. Паштет и буженина как-то незаметно кончились еще у меня дома, а домашнюю колбаску я припрятал в дальний угол холодильника, толькопару кружков Антону принес. Однако парень пробовать вкуснятину нестал, отложил в погреб до возвращения Веры.
— А червей вы накопали? — поинтересовался я.
— Ставить вопрос, как это делает товарищ Бережной — значит скользить по поверхности явлений, — с хитрым прищуром сообщил Коля. — У нас имеется бредень. Еще полгуся, коньяк, окорок… И зачем нам черви?
Глава пятнадцатая, в которой обнаруживается куча разных дел
Бэк-вокалистка Лена обитала на Большой Садовой, в старинном доходном доме.
Особняк девятнадцатого века, окруженный каштанами, прятался в глубине дворика. Недавно отреставрированное здание выглядело нарядно и импозантно.
— Ого! — восхитилась Анюта, входя в прихожую, размером с хорошую комнату. — Позволишь на хатенку глянуть?
Квартира оказалась под стать прихожей — огромной. Гостиная, две спальни и кабинет. Тут даже старорежимная лепнина на высоких потолках сохранилась. Вместе с мраморными подоконниками под ажурными окнами все это выглядело необычно и благородно, а стенные часы с гирями и кукушкой просто умиляли.
— Красиво жить не запретишь, — усмехнулся я, усаживаясь за старинный круглый стол в гостиной.
— Чистенько у тебя, — добавила Анюта. — И уютно. Паркет такойкрасивый. Дубовый?
— В прошлом году ремонт закончили. А потом мама заболела, — вздохнула девчонка. — Одна в этих хоромах кукую.
Без макияжа, в домашнем халатике, мелкая девчонка выглядела серой мышкой.
— Не страшно?
— Уже нет, теперь меня Витя везде провожает. Спасибо вам!
— Да не за что, — отмахнулся я. — А где он?
— На лавочке у подъезда.
Анюта выглянула в окно.
— Худощавый парень джинсах и серой рубашке?
— Точно, — согласилась Лена.
— С нашим дядей Ваней беседует. Значит, на чай охрану не зовешь?
— Я-то зову, только он не идет. Говорит, заходить в квартиру нельзя, инструкция, — между разговором Лена таскала с кухни чашки, ложки и коробочки с пакетным чаем «Липтон».
— Ну что, Леночка, как продвигается мой заказ? — отодвинув в сторону едва пригубленную чашку, я перешел к вопросу по существу.
Чай из пакетика, что «черный», что «зеленый», никогда мне чаем не представлялся. Особенно после настоящего советского деликатеса со слоном.
— Так готово, Антон Михалыч! — девчонка метнулась к письменном устолу, где кроме учебников хватило места синтезатору и ноутбуку спринтером.
— Ничего себе, — заметил я, перелистывая толстую пачку нотных распечаток. — Вот это скорость, пулемет отдыхает. И как ты умудрилась так быстро справиться с заданием?
Удивление мое было искренним — партитуры Лена расписала молниеносно, за один день.
— А я девочкам из консерватории по кусочку раздала, — улыбнуласьона, — Мне денег меньше, зато работа в срок.
— Хороший ход, — хмыкнул я. — О коллективной мысли как-то не подумал. У вас все студентки умеют снимать партии из фонограммы?
— Конечно, — хитро прищурилась она. — И еще мы с детства обучены юзать интернет. Там и ноты всегда найдутся, и «минус» сыщется. Кстати, Антон Михалыч, а почему джаз?
— Ну, во-первых, джаз — это круто, — я воспротивился явной иронии в девичьем голосе. — Он не нуждается в одобрении, потому что пришел навсегда. И потом, только джазом ограничивать себя мы не собираемся. За исключением репа — эту отрыжку ужаса пусть переживают другие. Впланах у нас лаунж, баллады и блюз. Впрочем, это все производные джаза.
— А где можно вас послушать?
— О концертах пока рано говорить, — я потряс пачкой распечаток. — Сначала придется поработать над репертуаром. А что ты знаешь об этом стиле?
Прикрыв глаза, Лена нахмурила лобик, чтобы отбарабанить:
— Современный джаз соединяет в себе традиции блюза, церковные песнопения негров и европейскую народную музыку.
— Отличница, — уважительно произнес я. — Однако от этой музыки восторга мало?
— Мало, Антон Михалыч, — вздохнула девчонка. — Джаз — это музыка толстых. А мне рок подавай.
Музыкальный диспут прервал дверной звонок, живо напомнивший мне ненавистный будильник. Судя по дребезжащему звуку, этот трезвон был ровесником здания. Лена вышла в прихожую, там забубнили голоса. Градус беседы нарастал, а потом девчонка испуганно взвизгнула. Анюта без раздумий ринулась туда с низкого старта. Вздохнув, я полез в пакет за травматическим пистолетом. Блин, ну что за жизнь? С этими девицами ни дня покоя.
На короткие дистанции передвигался я уже без палочки, а вот нагружать ногу беготней было нежелательно — береженого бог бережет.
Выдвинулся с «Осой» в одной руке, и с трофейным «Макаровым» в другой, хотя стрелять по-македонски еще не пробовал. Пока добирался, выяснилось, что спасать уже здесь некого. Лена тихо рыдала на тумбочке, а на полу прихожей валялись два тела, над которыми в боевой стойке застыла Анюта. Она хмурилась и дула на кулак. Хм… Резкая мне досталась девушка, однако. Эта коня на скаку точно остановит, раз двух быков уложила.
В последнее время везет на боевых подруг. Антону досталась Вера Радина, маленький черт в тихом омуте, а мне вот это рыжий гренадер высотой два метра.
Через распахнутую входную дверь, как на перевернутом вертикальном экране, наблюдалось избиение третьего тела — худощавый парень среднего роста молотил по корпусу двухметрового громилы в куртке. Громила, зажатый в угол, пребывал в состоянии явной грогги. Он готов был упасть, однако под градом ударов всего лишь неторопливо сползал по стеночке.
— Хватит уже, Витя, — сварливо заметил таксист Иван, поднимаясь по лестнице. — Тащи его в квартиру, покамест соседи не набежали. Нам здесь зрители и полиция не нужны. А ты, Аня, чего хмуришься? Хулиганы обидели?
— Такую обидишь, ага, — пропыхтел Витя, затаскивая тело громилы в прихожую. — Пока я бугая уговаривал, она двоих уложила.
Парень принялся усаживать пленников вдоль стеночки в прихожей, а Иван достал из кармана пластиковые стяжки. Такое устройство применяется повсеместно вместо наручников.
— Получишь на орехи, Виктор, — пробурчал он, раскладывая нож-мультитул. — Дожились, блин, подопечные за него работают!
— Будете козликам бубенцы откусывать, дядя Ваня? — глядя на вскрытые пассатижи, жизнерадостно поинтересовалась Анюта. — Может, помочь?
— Ну зачем же так сразу, Аня, — укоризненно заметил таксист Иван. — У них еще уши есть. Но вообще-то не женское это дело. Бери-ка ты Лену, иведи ее отсюда — на девчонке лица нет. Водички налей, не знаю, валерьянки накапай. И ты, Михалыч, тоже извини. Подводники в такихслучаях бают: «Все вниз! Срочное погружение». Мы уж тут сами, по-свойски с братками побеседуем.
Физкультурная внешность и вялый интеллект на челе визитеров ясно отражали социальный статус. Однако взятых пленных пришлосьотпустить.
