Надо – значит надо! (СИ) - Ромов Дмитрий (читать книги онлайн полные версии TXT, FB2) 📗
Они жмут руки, а потом Тимурыч и со мной здоровается — и руку жмёт, и даже обнимает.
— Ну как Егор служит? — спрашивает он у Белоконя.
— Нормально служит, — кивает тот. — Как все. У нас на заставе поблажек никому не делают.
— У нас тоже, — улыбается Скачков.
— Ну что, давайте за знакомство? — предлагает Гуревич. — Сейчас пойдём в столовую, я вас таким пловом угощу. Пальчики оближите.
Он разливает по маленьким гранёным рюмочкам ароматную янтарную жидкость.
— Тебе, Егор, не наливаю.
— Так я же непьющий, товарищ полковник. Мне надо в форме быть. У нас на заставе физической подготовке большое внимание уделяется.
— Это правильно, — кивает Гуревич. — Застава у майора образцовая. Там нет ни дедовщины, ни чего-то ещё такого. Всё по уставу. Служба идеально поставлена. Мышь не проскочит.
— Да, дедовщина Егору не страшна, я думаю, — усмехается Скачков. — Он с людьми ладить умеет.
Белоконь ничего не говорит но желваки на скулах говорят красноречивее слов. Недоволен майор.
Атмосфера царит в общем-то дружеская, расслабленная, но на плов я с ними не иду.
— Товарищ полковник, виноват, — качаю я головой, — я уже ужинал. Я в клубе подожду, потом только поговорю с Виталием Тимуровичем и всё.
Скачков хмурится, Гуревич с облегчением разрешает не идти на ужин, а что там у Белоконя в голове я не знаю. В общем, они следуют в столовую, а я в библиотеку. Понимаю, Скачкову этот ужин вообще никуда не упёрся, но отказаться он не может.
— Можно у вас посидеть, Татьяна Александровна? — заглядываю я в библиотеку.
Библиотека небольшая. Один зал с несколькими шкафами, стол библиотекаря и старый жёсткий диван с ободранным по углам дерматином. Есть ещё задняя комната, но что в ней неизвестно. Наверное, редкие издания хранятся.
— Посиди пока, только я пойду скоро. У меня день рабочий уже закончился давно.
— Так вы же, всё равно, Василия Тарасовича ждёте.
— Я его не жду, — снова краснеет она. — Просто мне кое-что доделать нужно было, вот я и сказала.
— Я понял. Но я-то как раз его жду.
— Ну, жди пока.
— Вы не против, если я книги посмотрю? может, выберу чего… Макиавелли какого-нибудь.
— Чего?
— Или Джойса. Не держите такого?
— Шутник, — усмехается она.
— Ну, тогда «Карлсона» что ли взять?
— Фурманова, Бондарева возьми или Гранина.
— Давно прочитаны. Эх, как приятно от книг пахнет. А вот представляете, Татьяна Александровна, лет через сорок бумажные книги почти перестанут читать. Будут у всех маленькие компьютеры, как дощечки, вот такие брусочки. И все будут пялиться в их экраны. А там и книги, и фильмы, и видеотелефоны.
— Ну, во-первых, книги сколько тысяч лет существуют, так что за сорок никуда не исчезнут, не верю. Во-вторых, сорок лет, это ты замахнулся. Когда ещё наступит это время. Это всё равно, что сказать, через миллион лет.
Эх, Таня-Таня, много ты понимаешь во временах…
— А в-третьих, — продолжает она, — фантастика у нас вон в том шкафу стоит. Позади тебя.
— Есть ещё и в-четвёртых, — усмехаюсь я, снимая с полки бравого солдата Швейка.
— И что же это?
— Гашек, оформите меня, пожалуйста, — говорю я, подходя к её столу, и кладу книгу.
— Нет, что в-четвёртых?
— В-четвёртых, если вам нравится Белоконь, то не ждите, когда он действовать начнёт, вы же видите, он в вашем присутствии дар речи теряет. Он и так-то практически только команды умеет, а когда вы на горизонте появляетесь, то и двух слов связать не может.
— Брагин! — сурово одёргивает меня она.
— Ладно простите. Это был случайный взгляд со стороны, только и всего. Не берите в голову.
— Что он тут вытворяет? — раздаётся от порога.
Быстро с пловом разделался. Так в библиотеку хотел успеть до закрытия.
— Да… — чуть теряется Таня.
— Мнениями обмениваемся об одном кинематографическом герое, — усмехаюсь я. — Из «Здравствуйте, я ваша тётя». Был там такой полковник Френсис Чесней. Тот, который, «я старый солдат и не знаю слов любви»…
— Отставить разговоры, Брагин. Иди тебя полковник ждёт. Скачков. Смотри, времени тебе даю один час.
— Так точно, — усмехаюсь я и подмигиваю снова покрасневшей Татьяне Александровне.
— Чего с нами не пошёл? — спрашивает Скачков. — Плов неплохой был. Зачётный, как ты говоришь.
Мы сидим «офицерском клубе», комнатушке со столом, стульями и электрическим самоваром. Чайная комната, типа. Она небольшая, человек на десять максимум. Гуревич организовал. Они здесь заливают тяготы службы, я так понимаю.
— Да ну его, плов этот, — усмехаюсь я. — Белоконь видели какой замороченный? Принципиальный и кристально чистый. Ему все эти проявления панибратства с солдатом, как серпом по… шарикам. Солдат должен службу нести, а если он с офицерами тусуется, значит поблажки себе зарабатывает. Стало быть его надо поленом по хребту.
— Ну, так-то правильно, — смеётся Тимурыч.
— А мне с ним ещё хрен знает сколько служить. Так что леший с ним, с пловом. Я за свою жизнь его столько съел, что могу вполне и обойтись разок.
— Слушай, я поговорил с Гуревичем, он тебя переведёт на следующей неделе сюда в клуб. Помощником библиотекаря. Или писарем.
Я смеюсь.
— Нет, не надо в клуб. Буду на заставе служить. Я уже прижился. Отбой дайте. Я ж каждый вдох на благо родины, так что не надо.
— Точно?
— Абсолютно. Дело принципа.
— Из-за Белоконя что ли?
— Неважно, Виталий Тимурович. Пусть будет, как есть. Давайте, о делах. Я вас поздравляю со звёздочкой. Понимаю так, что Андропов вас к себе вызывал, да?
— Вызывал.
— Предложил?
— Место Злобинского зама? Да, предложил.
— Поздравляю. Вы же согласились?
— Согласился, — морщится он. — Но сказал, что надо замену подобрать.
— Кого рекомендуете вместо себя?
— Не знаю, честно говоря… Думаю пока. Проблема. Парней надёжных много, но на сто процентов я не уверен, что потянут.
— Толян?
— Тактик, скорее, не стратег. Хороший парень, но молодой больно. Горячий.
— Давайте, не затягивайте с заменой. Нужен человек надёжный на сто процентов и умный. Когда выберете, пришлите сюда. Я должен с ним пообщаться. Взаимопонимание, сами понимаете.
— Да, понимаю, конечно. Постараюсь кого-то, кого ты знаешь…
— Как Злобин воспринял, что вас к нему в замы прочат? Вы с ним встречались?
— Ну… как сказать… немного напряжённо. Встречался, да.
— Сходите к нему ещё раз и привет от меня передайте. Скажите прямо, он оценит, я думаю, что со временем, когда он уйдёт в ЦК, нам нужен будет свой человек в «конторе». Скажите, что никакой своей игры вы вести не планируете. Ещё скажите, что вы на сто процентов его человек. Пусть не дёргается и не волнуется.
— Это так и есть на самом деле?
— Нет, Виталий Тимурович. Вы только мой человек. А я ваш. Вот и вся теория заговора. Понимаете? Я верю вам и Большаку. На сто процентов. Больше никому. Парням своим тоже верю, но это другое.
— От Большака привет тебе, кстати. И от супруги.
— Давайте, — усмехаюсь я.
— Приветы? Отдам, не переживай.
Мы пьём чай, ведём беседу, а через час, минута в минуту, заглядывает Белоконь.
— Товарищ полковник, разрешите войти.
— Давайте, Василий Тарасович, без чинов. Сейчас я не на службе. Заходите. Что, пора ехать уже?
— Так точно, — кивает мой начальник.
— Хорошо. Мы уже закончили практически.
Прощаемся стоя у машины. Скачков передаёт мне целый чемодан с гостинцами. Я закидываю его в машину. Белоконь забирается на пассажирское сиденье, а я ещё раз коротко говорю, Тимурычу, как построить разговор со Злобиным и что нужно делать. Передаю приветы Наташке и Платонычу. Ну, вот вроде и всё. Кажется, ничего не забыли. Если что, дежурный торчит в Наушках. Все срочные сообщения можно передавать через него.
Потом мы пожимаем друг другу руки, обнимаемся.
